текст песни андалузская ночь так была хороша

Казачья воля
Текст песни Андалузская ночь

Добавьте этот текст песни в ваш персональный список песен.

Андалузская ночь так была хороша,
Сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча
От биения сердца Монтея.

Обнаженная грудь так пылает, горит, и чуть слышны аккорды гитары
В винограднике чьи – то шаги шелестят, и мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой, это он, я шаги его чую
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг и не будет конца поцелую

А на утро проснусь, и я снова одна, и хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера, и украдкою землю целую.

У меня нет родных, у меня нет друзей, старый муж только деньги считает
Он так любит меня, так ревнует меня, даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него, я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть, я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь, когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье я монаху всю ночь отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть, как глаза у него разгорятся
И он будет просить, чтоб его полюбить, и тогда все грехи мне простятся

По одежде монах, а в душе человек, и он может любить с той же силой
Но, любовь для него – непростительный грех и искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца Монтея.

Источник

Текст песни Казачья воля — Андалузская ночь

Оригинальный текст и слова песни Андалузская ночь:

Андалузская ночь так была хороша,
Сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча
От биения сердца Монтея.

Обнаженная грудь так пылает, горит,
И чуть слышны аккорды гитары
В винограднике чьи – то шаги шелестят,
И мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой,
Это он, я шаги его чую
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг
И не будет конца поцелую

А на утро проснусь, и я снова одна,
И хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера,
И украдкой землю цалую.

У меня нет родных, у меня нет друзей,
Старый муж только деньги считает
Он так любит меня, так ревнует меня,
Даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него,
Я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть,
Я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь,
Когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье
Я монаху всю ночь отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть,
Как глаза у него разгорятся
И он будет просить, чтоб его полюбить,
И тогда все грехи мне простятся.

По одежде монах, а в душе человек,
И он может любить с той же силой
Но, любовь для него – непростительный грех
И искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша,
Сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча
От биения сердца Монтея.

Перевод на русский или английский язык текста песни — Андалузская ночь исполнителя Казачья воля:

Andalusian night was so good,
What was in that night of fun
And sometimes I fall from the steep shoulder
From Monteith beating heart.

Naked breasts so burns, burns,
And almost hear guitar chords
The vineyard whose — what steps rustle,
And the flickering flames of the cigar.

He’s my dear, it is a holy knight,
This is it, I can smell his steps
How come on the chest to me suddenly rush
And there is no end of a kiss

And in the morning I wake up and I’m single again,
And I go miss the garden.
I remember the place where we were yesterday,
And furtive kiss the ground.

I have no family, I have no friends
Old husband just said money
He loves me so jealous of me,
Even in the church one will not let me.

I leave him, I run away from him,
I’ll run to the young monk
I Push the bars when I feel sad,
I tell him everything without fear.

I tell him, as it was that night,
When dawn flared in the sky
And in the moonlight on the bench blackthorn
I am a monk gave herself all night.

And now I’m afraid to look at the monk,
As his eyes flare up
And it will ask to love him,
And then all sins will be forgiven me.

According to the monk clothes, and in the soul of man,
And he can love with the same force
But love for him — an unforgivable sin
And he will atone for his grave.

Andalusian night was so good,
What was in that night of fun
And sometimes I fall from the steep shoulder
From Monteith beating heart.

Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Андалузская ночь, просим сообщить об этом в комментариях.

Источник

Текст песни андалузская ночь так была хороша

История песни. Романс «Андалузская ночь».

Но в одной Севилье старой
Так полны наутро храмы
И так пламенно стремятся
Исповедоваться дамы.

/А. Майков/ Исповедь королевы. 1860/

Андалузская ночь горяча, горяча,
В этом зное и страсть, и бессилье,
Так что даже спадает с крутого плеча
От биения груди мантилья!

И срываю долой с головы я вуаль,
И срываю докучные платья,
И с безумной тоской в благовонную даль,
Вся в огне, простираю объятья.

Я люблю под лобзаньем его трепетать
И, как птичка, в объятиях биться,
И под грудь его падать, и с ним замирать,
И в одном наслаждении слиться.

Но до ночи, весь день, я грустна и больна,
И в истоме всё жду и тоскую,
И в том месте, где он был со мной, у окна,
Даже землю украдкой целую.

Но урвусь я порой, обману как-нибудь
И уйду к францисканцу-монаху,
И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь,
С наслажденьем раскрою, без страху!

Расскажу я ему, как была эта ночь
Горяча, как луна загоралась,
Как от мужа из спальни прокралась я прочь,
Как любовнику вся отдавалась.

Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв,
От монаха уйду облегченной,
Чтобы с новою ночью и новый порыв
Рвался пылче из груди влюбленной.

/Всеволод Крестовский. «Андалузянка».1862/

После фольклоризации текст претерпел следующую трансформацию, ушла излишняя литературщина, невокальные нагромождения согласных и откровенное неблагозвучие в некоторых строках.

Интересное разночтение: в одних вариантах романса поют «я любимому вся отдавалась», в контексте исповеди. Но многие поют «я монаху всю ночь отдавалась», что звучит не то, чтобы аморально, но как-то уж очень фрилавно. Героине мало любимого, про которого речь идет в первой части песни, так еще и с монахом. Недаром муж ее даже в храм не пускает!)) Вот, что получилось:

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья.
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Обнаженная грудь так пылает, горит, и чуть слышны аккорды гитары.
В винограднике чьи – то шаги шелестят, и мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой, это он, я шаги его чую,
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг, и не будет конца поцелую.

А на утро проснусь, и я снова одна, и хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера, и украдкою землю целую.

У меня нет родных, у меня нет друзей, старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня, даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него, я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть (и что чувствует грудь),
я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь, когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье я монаху всю ночь (я любимому вся) отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть, как глаза у него разгорятся,
И он будет просить, чтоб его полюбить, и тогда все грехи мне простятся.

По одежде монах, а в душе человек, и он может любить с той же силой.
Но, любовь для него – непростительный грех и искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе черном звезда загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я монаха всю ночь дожидалась.

Нет родных у меня, нет друзей у меня.
Старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня:
Даже в церковь одну не пускает.

Убегу от него, убегу всё равно,
Убегу к молодому монаху.
Я его обниму, сколько хватит мне сил,
Ведь люблю я монаха без страха.

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе ясном заря загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я с монахом всю ночь целовалась.

Песня пелась на мотив «Там вдали за рекой», который, в свою очередь наследует песне «Лишь только в Сибири займется заря».

Источник

sangit

Sangit

Но в одной Севилье старой
Так полны наутро храмы
И так пламенно стремятся
Исповедоваться дамы.

Андалузская ночь горяча, горяча,
В этом зное и страсть, и бессилье,
Так что даже спадает с крутого плеча
От биения груди мантилья!

И срываю долой с головы я вуаль,
И срываю докучные платья,
И с безумной тоской в благовонную даль,
Вся в огне, простираю объятья.

Я люблю под лобзаньем его трепетать
И, как птичка, в объятиях биться,
И под грудь его падать, и с ним замирать,
И в одном наслаждении слиться.

Но до ночи, весь день, я грустна и больна,
И в истоме всё жду и тоскую,
И в том месте, где он был со мной, у окна,
Даже землю украдкой целую.

Но урвусь я порой, обману как-нибудь
И уйду к францисканцу-монаху,
И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь,
С наслажденьем раскрою, без страху!

Расскажу я ему, как была эта ночь
Горяча, как луна загоралась,
Как от мужа из спальни прокралась я прочь,
Как любовнику вся отдавалась.

Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв,
От монаха уйду облегченной,
Чтобы с новою ночью и новый порыв
Рвался пылче из груди влюбленной. (1862)

Романтический сюжет, естественно, напрашивался на то, чтобы стать народной песней. После фольклоризации текст претерпел следующую трансформацию, ушла излишняя литературщина, невокальные нагромождения согласных и откровенное неблагозвучие в некоторых строках:

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья.
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Обнаженная грудь так пылает, горит, и чуть слышны аккорды гитары.
В винограднике чьи – то шаги шелестят, и мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой, это он, я шаги его чую,
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг, и не будет конца поцелую.

А на утро проснусь, и я снова одна, и хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера, и украдкою землю целую.

У меня нет родных, у меня нет друзей, старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня, даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него, я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть (и что чувствует грудь), я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь, когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье я монаху всю ночь (я любимому вся) отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть, как глаза у него разгорятся,
И он будет просить, чтоб его полюбить, и тогда все грехи мне простятся.

По одежде монах, а в душе человек, и он может любить с той же силой.
Но, любовь для него – непростительный грех и искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца мантелья.

Немножко более понятна вторая часть, если иметь в виду, что существует еще и гораздо более поздняя версия «Афонская ночь»

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе черном звезда загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я монаха всю ночь дожидалась.

Нет родных у меня, нет друзей у меня.
Старый муж только деньги считает.
Он так любит меня, так ревнует меня:
Даже в церковь одну не пускает.

Убегу от него, убегу всё равно,
Убегу к молодому монаху.
Я его обниму, сколько хватит мне сил,
Ведь люблю я монаха без страха.

Ах, афонская ночь так была хороша!
В небе ясном заря загоралась.
На терновой скамье под чинарой густой
Я с монахом всю ночь целовалась.

Чрезмерно, на мой взгляд, игривый вариант. Тут, кстати, тоже первоначального любовника нету, героиня сразу сбегает от мужа к монаху.

«Неказачьи» варианты исполнения тоже есть, хотя, на мой взгляд, они скучнее и преснее звучат, хотя каждому свое нравится.

Источник

Андалузская ночь так была хороша,
Сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча
От биения сердца Монтея.

Обнаженная грудь так пылает, горит, и чуть слышны аккорды гитары
В винограднике чьи – то шаги шелестят, и мерцает огонь от сигары.

Это он милый мой, это витязь святой, это он, я шаги его чую
Как придет и на грудь ко мне бросится вдруг и не будет конца поцелую

А на утро проснусь, и я снова одна, и хожу я по саду тоскую.
Вспоминаю то место, где были вчера, и украдкою землю целую.

У меня нет родных, у меня нет друзей, старый муж только деньги считает
Он так любит меня, так ревнует меня, даже в церковь одну не пускает.

Я уйду от него, я сбегу от него, я сбегу к молодому монаху
Я к решетке прижмусь, когда чувствую грусть, я ему расскажу все без страха.

Я ему расскажу, как была эта ночь, когда в небе заря разгоралась
И при свете луны на терновой скамье я монаху всю ночь отдавалась.

А теперь я боюсь на монаха глядеть, как глаза у него разгорятся
И он будет просить, чтоб его полюбить, и тогда все грехи мне простятся

По одежде монах, а в душе человек, и он может любить с той же силой
Но, любовь для него – непростительный грех и искупит его он могилой.

Андалузская ночь так была хороша, сколько было в той ночи веселья
И порою спадала с крутого плеча от биения сердца Монтея. Andalusian night was so good
How much fun was that night
And sometimes it fell off a steep shoulder
From the heartbeat of Montea.

Naked chest burns so, burns, and guitar chords are barely audible
In the vineyard, someone’s steps rustle, and the fire from the cigar flickers.

This is he, my dear, this is the holy knight, this is he, I can smell his steps
As he comes and chest rushes to me suddenly and there will be no end to the kiss

And in the morning I wake up, and I am alone again, and I walk in the garden yearning.
I recall the place where we were yesterday, and stealthily kiss the earth.

I have no relatives, I have no friends, the old husband only considers money
He loves me so much, he’s so jealous of me, he doesn’t even let me go to church.

I will leave him, I will flee from him, I will flee to the young monk
I’ll snuggle up to the bars when I feel sad, I’ll tell him everything without fear.

I’ll tell him how this night was, when the dawn flared up in the sky
And in the light of the moon on a thorny bench, I gave myself to the monk all night.

And now I’m afraid to look at the monk as his eyes flare up
And he will ask to love him, and then all sins will be forgiven me

By clothes a monk, but in the soul a man, and he can love with the same force
But love for him is an unforgivable sin and he will atone for him with a grave.

Andalusian night was as good as there was fun on that night
And sometimes it fell from a steep shoulder from the beating of Montey’s heart.

Источник