хераско что это такое

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Приложения

—Всегда под рукой

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Михаил Матвеевич Херасков (1733—1807)

Михаил Матвеевич Херасков
(1733—1807)

Михаил Матвеевич Херасков.
Художник К. Гекке, 1800-е годы

Доколе гордая луна на небе блещет,
Взглянув на русский флот, на Чесму, затрепещет;
Доколе будет понт в брегах своих шуметь,
Чесмесский станут бой морские нимфы петь;
И слава россиян, гремящая в Морее,
Чем доле свет стоит, промчится тем громчее.
Я славны подвиги героев наших пел,
И буду не забвен, когда их петь умел.

В наследии Михаила Матвеевича Хераскова отдельных восьмистиший не обнаружено. Однако, в качестве относительно самостоятельных фрагментов, они в изобилии встречаются в его поэзии более крупных жанров: одах, эпистолах, поэмах, трагедиях и др.

Здесь приведён восьмистрочный фрагмент из заключительной «Пятой Песни» поэмы «Чесмесский бой», состоящей из 1282 строк, в которой речь идёт о морской битве в Чесменской бухте 26 июня 1770 г., где русский военный флот под командованием Алексея Григорьевича Орлова (1737—1808) уничтожил сильнейшую турецкую эскадру в период русско-турецкой войны 1768—1774 гг.

Вот что пишет о поэме филолог Александр Васильевич Западов:

«…в 1771 году, Херасков выступает с новой поэмой «Чесмесский бой», которая может служить достойным примером его литературной смелости. В пяти песнях поэмы он описал, причем с наивозможной точностью, блестящую победу русского флота, разгромившего 26 июня 1770 года в Чесменской бухте Черного моря сильнейшую турецкую эскадру.

Было утоплено двадцать четыре линейных корабля турок, великое множество других судов, нанесены огромные, до десяти тысяч человек, потери в личном составе. Русские военные моряки добились успеха малой кровью, что еще более увеличило радость победителей.

Этому важному и совершенно злободневному событию Херасков посвящает свою поэму «Чесмесский бой», принявшись за нее вскоре после получения известий о гибели турецкого флота.

Он внимательно изучает газетные сообщения и беседует с участниками Чесмесской битвы, стремясь узнать подробности, отсутствующие в официальных реляциях и необходимые для описания боевых эпизодов.

По-видимому, поэт вовсе не нуждается в «пафосе дистанции», для того чтобы оценить и прославить подвиги русского флота, его командиров и рядовых матросов, о которых он также сказал доброе слово.

Для автора похвальной оды подобная оперативность была бы не удивительна, но Херасков пишет эпическое произведение, поэму, и пишет хорошо, о чём можно говорить без всяких скидок на быстроту литературного воплощения современной темы.» (А. Западов. «Творчество Хераскова»)

Восхваляя подвиги русских героев, Херасков далёк от смакования ужасов войны и даже выказывает себя пацифистом, заявляя: «Кровавую войну и битвы ненавижу». Приведём восьмистишие из «Четвёртой Песни» этой же поэмы:

Чесменское сражение одно из наиболее значительных военных и политических событий в русской истории XVIII века. Оно было отражено не только в литературе, но также запечатлёно во множестве живописных полотен.

Иван Константинович Айвазовский написал целую серию картин на этот сюжет. Вот одна из них:

Толь часто огнь вослед другому успевал,
Из медных челюстей который воздух рвал!
Явилась в облаках Беллона с звучной славой;
Исторг свой меч, летит к сраженью Марс кровавый;
Багреют вкруг судов кипящие струи.
О брань! погибельны везде следы твои.
Преобразилося пространно море адом,
Покрылись корабли свистящих пулей градом,

Источник

Херасков

Херасков, Михаил Матвеевич

25 октября (5 ноября) 1733 ( 1733-11-05 )

27 сентября (9 октября) 1807 ( 1807-10-09 ) (73 года)

Михаи́л Матве́евич Хера́сков (25 октября (5 ноября) 1733, Переяславль — 27 сентября (9 октября) 1807, Москва) — российский поэт и писатель, государственный деятель.

Содержание

Биография

Родился 25 октября (5 ноября) 1733 в Переяславле, Левобережной Украины (сейчас — Переяслав-Хмельницкий в Киевской области Украины). Происходил из валахской семьи из боярского рода Хереско. Дед поэта переселился из Валахии в Россию при Петре I.

Учился в Сухопутском шляхетском корпусе в Петербурге, куда его определили в 11 лет. Ещё кадетом Херасков начал под руководством Сумарокова писать статьи, которые потом печатались в «Ежемесячных Сочинениях». В 1751 году после завершения обучения получил звание подпоручика.

Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 году подаёт прошение об отставке и поступает работать в открывшийся Московский университет, где организует и руководит несколькими печатными изданиями, выходящими в типографии Университета.

С 1756 году начал помещать свои труды в «Ежемесячных Сочинениях». С 1760 г. в течение 3 лет издавал, вместе с И. Ф. Богдановичем, журнал «Полезное Увеселение». В 1761 г. Херасков издал поэму «Храм Славы» и поставил на московскую сцену героическую поэму «Безбожник».

Начиная с 60-х годов, дом Хераскова становится центром литературной Москвы.

В 1762 году написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен, вместе с Сумароковым и Ф. М. Волковым, для устройства уличного маскарада «Торжествующая Минерва» по случаю коронации, после чего в том же 1763 г. назначен директором Университета в Москве.

В 1770 году Херасков переезжает в Петербург в связи с назначением на пост вице-президента Берг-коллегии — учреждения, ведавшего горной промышленностью России. В Петербурге Херасков тоже создаёт литературное общество, издаёт журнал «Вечера», за что разгневанная на поэта императрица увольняет его в отставку.

В 1778 году Херасков был назначен вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Н. И. Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность.

В 1779 году выходит поэма Хераскова «Россиада», над которой работал с 1771 года, после чего Екатерина II отменяет опалу и возвращает поэта в Московский университет на должность куратора. Херасков переселяется в Москву, занимается издательской деятельностью, создаёт университетский Благородный пансион, где позже получили образование В. Жуковский, М. Лермонтов, Ф. Тютчев и другие знаменитые литераторы. Предполагают, что в том же году (1779) он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму «Владимир возрожденный», напечатанную в 1785 году В 1779 г. Херасков выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений.

В 1783 году стал членом только что созданной Российской академии.

В 1802 году Херасков, в чине действительного тайного советника, полученного за преобразованием Университета, вышел в отставку.

Умер Херасков 27 сентября (9 октября) 1807 в Москве и похоронен на кладбище Донского монастыря.

Творчество

Херасков вошёл в историю русской литературы как крупный представитель русского классицизма. Наиболее знаменит как автор эпических поэм — «Россиада» и «Владимир Возрожденный». Характерная черта его произведений — серьёзность содержания. Известны также духовные произведения поэта, например стихотворение «Коль славен наш Господь в Сионе», которое было положено на музыку Д. С. Бортнянским и в начале XIX века считалось неофициальным Гимном Российской империи

Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык.
Велик Он в небесах на троне,
В былинах на земли велик.
Везде, Господь, везде Ты славен,
В нощи, во дни сияньем равен.

Тебя Твой агнец златорунной
В себе изображает нам;
Псалтырью мы десятострунной
Тебе приносим фимиам.
Прими от нас благодаренье,
Как благовонное куренье.

Ты солнцем смертных освещаешь,
Ты любишь, Боже, нас как чад,
Ты нас трапезой насыщаешь
И зиждешь нам в Сионе град.
Ты грешных, Боже, посещаешь
И плотию Твоей питаешь.

О Боже, во Твое селенье
Да внидут наши голоса,
Да взыдет наше умиленье,
К Тебе, как утрення роса!
Тебе в сердцах алтарь поставим,
Тебе, Господь, поем и славим!

Участие в литературном процессе

В доме Хераскова собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступившего на литературное поприще В. А. Жуковского. Херасков издавал или так или иначе участвовал в издании нескольких журналов: «Полезное увеселение» (1760—1762), «Свободные часы» (1763), «Вечера» (1772—1773), «Утренний свет» (1777—1779).

Источник

oleg_kaczmarski

новый взгляд

ДВА ВИДА ПОЭЗИИ

ХЕРАСКОВ И ПУШКИН: ДВА ПОЭТА

Кто же такой Херасков? Сегодня этот вопрос можно (и нужно) задавать снова и снова. И ввиду важности этой фигуры для русской литературы, в силу нового (жизненно необходимого) к ней подхода – также постоянно отвечать – подходя с разных сторон. Начнём с буквальной. Некоторых эта фамилия может привлечь несколько скабрёзным для современного уха звучанием. В этом случае не помешает ликбез: «Хер» – изначально это всего лишь название буквы. Но так как именно с этой буквы начинается нецензурное слово, обозначающее фаллос, то название первой буквы стало заменителем всего непроизносимого слова – типичный случай эвфемизма. А что на самом деле означает эта буква? В расшифровке славянской азбуки находим: «Херъ» – Гармония; Мировое равновесие; Пересечение определённых значений. Интересно, что среди прозаических произведений Михаила Хераскова центральное место занимает роман «Кадм и Гармония» (1786) и его продолжение – «Полидор, сын Кадма и Гармонии» (1794). Кроме того, в 1780 году он вместе с Новиковым и Шварцем основал масонскую ложу под названием «Гармония», куда и вошёл в числе первых её членов.

Что же до родословной поэта – справка из Википедии: «Родился 25 октября (5 ноября) 1733 года в Переяславле на Левобережной Украине (сейчас – Переяслав-Хмельницкий в Киевской области Украины). Происходил из валашского боярского рода Хереско. Его отец, Матвей Андреевич Херасков, переселился из Валахии в Россию в 1712 году при Петре I. Отец умер почти сразу после рождения Михаила. Вскоре мать Анна Даниловна Хераскова, в девичестве Друцкая-Соколинская, замечательная красавица, воспетая А. П. Сумароковым, вышла замуж за Никиту Юрьевича Трубецкого и после его назначения генерал-прокурором в 1740 году переехала с сыном в Петербург».

И далее о творчестве – из той же справки: «Херасков вошёл в историю русской литературы как крупный представитель русского классицизма. Наиболее знаменит как автор эпических поэм – «Россиада» и «Владимир Возрожденный». Характерная черта его произведений – серьёзность содержания. Известны также духовные произведения поэта, например стихотворение «Коль славен наш Господь в Сионе», которое было положено на музыку Д. С. Бортнянским и в начале XIX века считалось неофициальным Гимном Российской империи».

В предыдущих главах мы уже пытались подступиться к этой фигуре, отталкиваясь от главного советского специалиста по XVIII веку профессора А. Западова и от его объяснения резкого разрушения авторитета Хераскова. Вспомним: «Херасков устарел с поразительной быстротой, и главной причиной этого было бурное развитие русской литературы в последней трети XVIII – начале XIX столетия. Державин, Карамзин, Жуковский, Батюшков, Пушкин – в свете этих имен сразу поблекла литературная слава Хераскова». – Выше мы поставили под сомнение истинность этой гипотезы и сейчас самое время предложить своё объяснение.

Начнём с исходной позиции – с того, что представлял собой авторитет Хераскова при жизни (а умер он 27 сентября (8 октября) 1807). Посему – отзывы о нём тех, чьё мнение особенно ценно. Самый известный и постоянно цитируемый – поэта и министра Ивана Ивановича Дмитриева:

Пускай от зависти сердца зоилов ноют,

Хераскову они вреда не нанесут:

Владимир, Иоанн щитом его покроют

И в храм бессмертья приведут.

(«К портрету М. М. Хераскова» (1803))

Много интересных суждений, в том числе о Хераскове и о месте его в русской поэзии, находим в мемуарах того же Дмитриева. Как то:

«Образцами моими были Сумароков и Херасков. Первый мне нравился более своею легкостью и разнообразием; но впоследствии я уже предпочитал ему Хераскова, находя в стихах его более мыслей и стихотворных украшений. Но тем не менее Сумароков и поныне в глазах моих поэт необыкновенный, и как отказать ему в этом титле?

Будем более справедливы и к Хераскову. Молодые наши словесники судят о его таланте по настоящему ходу общей литературы, забывая, что он писал за пятьдесят лет до них и образовал себя не в общенародных училищах, а самоучкою; что тогдашние наши поэты скудны были в образцах для подражания, менее знакомы с иностранною словесностию и не имели счастия пользоваться теми выгодами и наградами, какими поощряются ныне авторские таланты. Херасков, писавший «Россиаду» девять лет, награжден был за труд свой от императрицы Екатерины девятью тысячами рублей ходячею монетою, а молодой Пушкин за одну главу еще недоконченной стихотворной повести «Онегин» получил от русского книгопродавца пять тысяч ассигнациями по тогдашнему курсу. В зрелых летах Хераскова читали только просвещеннейшие из нашего дворянства, а ныне всех состояний: купцы, солдаты, холопы и даже торгующие пряниками и калачами. Ныне автор может во всю жизнь свою не обязываться никакою черствою службою, или и совсем не служить, всегда имеет досуг заниматься мечтами воображения и между тем получать чины и знаки отличия; но сколько еще и других, благороднейших побуждений? Он читает произведения свои в ученых обществах, при многочисленном стечении слушателей обоего пола, вызывается на сцену и встречается общим рукоплесканием» (Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII век. – М.: Правда, 1988. – сс. 187-188).

Тогда Господнее изрек определенье

Орган небесных тайн в священном исступленье,

Трепещущ, Духом полн, служащий алтарю,

Душ пастырь возвестил пророчества Царю:

«О Царь! сплетаются тебе венцы лавровы;

Я вижу новый трон, короны вижу новы!

Но царства покорить и славу обрести,

Ты должен многие страданья пренести.

Гряди, и буди тверд. »

(«Россиада», песнь первая)

Итак, тезис первый: Херасков и Пушкин – это два ПЕРВЫХ поэта, каждый своего времени, СОВЕРШЕННО РАЗНЫХ поэта, как разнствуют и сами эпохи. А между ними – Державин, который не мог и не может быть соперником Пушкину, потому что… а почему? – мы ответим чуть ниже, пока же приведём ещё одно суждение достопочтенного Ивана Ивановича Дмитриева:

«По кончине Сумарокова Херасков считался у нас первым поэтом; но впоследствии времени Державин сильным и оригинальным стихотворством своим взял над ним преимущество, хотя и уступал ему во вкусе, разнообразии, правильности и чистоте языка. Херасков, несмотря на соперничество, сохранял с ним постоянную связь и пользовался уважением публики до конца своей жизни. Молодые поэты вменяли себе в обязанность стараться получить доступ к нему и заслужить его внимание. Около того времени он выдал еще две небольшие поэмы: «Пилигримы» и «Царь, или Спасенный Новгород». За год же до кончины своей заключил литературное свое поприще сказкою, или повестью «Бахариана», писанною белыми стихами. Он и в самую глубокую старость, едва ли не восьмидесяти лет, всякое утро посвящал музам, в остальные же часы, кроме вечеров, любил читать по большей части на французском языке. Я заставал его почти всегда за книгою. Однажды нашел его читающим Лагарпов «Лицей, или Курс литературы». Первые слова его были ко мне: «Не так бы я писал мои трагедии, если бы сорокью годами прежде прочитал эту книгу». – Надобно было видеть разрушение во всех чертах лица и во всем составе, слышать дрожащий голос его, чтобы понять, как в эту минуту он меня тронул!» (там же, сс. 201-202).

Дмитриев по ходу немного ошибается, ибо Херасков умер 73 лет. Но суть, конечно, не в том! Зоркое наблюдение очевидца свидетельствует об утончённости внутренней конституции Хераскова. В противовес монументальности поэтических творений его собственный внутренний строй выказывает способность к осознанию изменений, потребность движения к совершенству. Но интересно также, что речь идёт только о трагедиях, из чего можно сделать вывод, что героическими своими поэмами он оставался доволен. В этой связи отметим, что наша цель вовсе не в том, чтобы бездумно прославлять Хераскова: как у любого другого поэта его наследие неравнозначно, есть более, а есть менее удачные произведения. Наша цель: перелопатить по возможности больше и найти самое лучшее, и определить насколько оно ценно – ибо мнение на сей счёт непосредственных потомков в лице Пушкина, русских романтиков и тем более Белинского, как по субъективным, так и по объективным причинам весьма далеко от истины. Главная причина – отсутствие исторической перспективы. А также: разная природа, разное мировоззрение, а для Пушкина ещё и производная из его природы необходимость самоутверждения в статусе первого, главного и единственного в этом роде русского поэта. Вот и ответим, почему таковым не может быть Державин. Дело в том, что он не создал ничего столь же монументального как Херасков, в русской литературе он создал новый – принципиально отличный от классицистского – тип поэтики, но это вовсе не символизирующий эпоху монумент, подобный «Россиаде» и «Владимиру». И посему Державин – первый поэт промежуточного времени, предтеча, но не САМ!

А далее – отзывы тех, в свете чьих имён, по мнению А. Западова, враз поблекла слава Хераскова. И вот – Гаврила Романович Державин собственной персоной, заключительные строфы стихотворения «Ключ» (1779):

Сгорая стихотворства страстью,

К тебе я прихожу, ручей:

Завидую пиита счастью,

Вкусившего воды твоей,

Парнасским лавром увенчанна.

Напой меня, напой тобою,

Да воспою подобно я,

И с чистою твоей струею

Сравнится в песнях мысль моя,

А лирный глас – с твоим стремленьем.

Да честь твоя пройдет все грады

Как эхо с гор сквозь лес дремуч:

Творца бессмертной «Россияды»,

Священный Гребеневский ключ,

Поил водой ты стихотворства.

И ещё – Николай Михайлович Карамзин, из стихотворения «Поэзия» (1787):

О россы! век грядет, в который и у вас

Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень.

Исчезла нощи мгла – уже Авроры свет

В**** блестит, и скоро все народы

На север притекут светильник возжигать,

Как в баснях Прометей тек к огненному Фебу,

Чтоб хладный, темный мир согреть и осветить.

В антологии «Русская литература – век XVIII. Лирика» (М.: Худож. лит., 1990) в примечаниях к данному стихотворению читаем: « В**** блестит… – Очевидно, имеется в виду или Херасков, или Державин, наиболее известные и чтимые поэты того времени. В письме к швейцарскому писателю и философу И.-К. Лафатеру в 1787 г. Карамзин назвал Хераскова «первым и лучшим» из «поэтов, заслуживающих быть читанными» (Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л., 1984, с. 469)».

Следуем согласно ссылке и находим это место в указанном первоисточнике: из письма Карамзина к Лафатеру, Москва, 20-го апреля 1787: «Я лишен удовольствия много читать на своем родном языке. Мы еще бедны писателями. У нас есть несколько поэтов, заслуживающих быть читанными: первый и лучший из них – Херасков. Он сочинил две поэмы: «Россиада» и «Владимир»; последнее и лучшее произведение его остается еще непонятым моими соотечественниками. 14 лет тому назад господин Новиков прославился своими остроумными сочинениями, но теперь он более ничего не хочет писать; может быть, потому, что нашел другой и более верный способ быть полезным своему отечеству. В господине Ключареве мы имеем теперь поэта-философа, но он пишет немного».

Заметим: все как на подбор – Херасков, Новиков, Ключарёв и сам Карамзин – масоны. Троим из них мы уделяем в своём исследовании много внимания, а вот кто такой Ключарёв – мало кто знает. Восполним же по ходу этот пробел, тем паче, что стихи его находятся аккурат в русле нашего исследования сущности двух поэтов, двух видов поэтик.

Из книги «Русская поэзия. 1801–1812» (М.: 1989, серия «Классики и современники») узнаём: «КЛЮЧАРЁВ Федор Петрович (1751–1822), литератор из круга московских масонов, близкий друг и почитатель Н. И. Новикова. Философская лирика Ключарёва насыщена эзотерической символикой. Его поэтические искания находятся в русле традиции, идущей от Ломоносова к Державину, а затем вновь возникающей в 1830-е гг. в стихах Шевырёва, Хомякова, отчасти Тютчева».

Коль малознающи мы в таинстве любви.

Лишь чувствием ее ты сердце оживи,

Отверзи внутренность, дай путь ему в теченье,

Ты узришь ада в рай пресветлый превращенье:

Мрак ненавиденья и подозренья чад

И горькой зависти мертвящей душу яд

Преобратятся в свет, неизреченну сладость!

Почувствуешь тогда божественную радость!

Там милосердие, где гнев был, луч прострет,

Унынье жило где, веселье жить начнет;

И тех, что злейшими ты почитал врагами,

Благотворящими найдешь себе друзьями!

Теперь, когда мы уяснили что такое масоны – чему посвятили несколько весьма пространных глав – слово это уже не тянет за собой шлейфа неопределенности. Напротив, оно становится ключом к пониманию сути вещей, чему подтверждением может служить ещё одно обращение к двухтомнику «Масонство в его прошлом и настоящем» (1914-1915 гг., под ред. С. П. Мельгунова и Н. П. Сидорова), на этот раз по поводу Хераскова. Автор посвящённого ему очерка не сомневается, кого имел в виду в стихотворении «Поэзия» Карамзин. Интересен, впрочем, не только сам факт, но и общий контекст, в котором здесь рассматривается фигура Хераскова: «Вряд ли кто из русских поэтов пользовался славой, столь же громкой при жизни и столь же бесследно потом исчезнувшей, как Херасков. Современники называли его «российским Гомером», поэтом «знаменитым», «великим» и т. д. Карамзин в 1787 г. в письме к Лафатеру называл его лучшим из русских поэтов. Перечисляя своих любимых авторов в стихотворении «Поэзия», он указал на одного только русского (все остальные являлись англичанами и немцами), и этот один был Херасков. В кружке Жуковского Андрей Тургенев развивал мысль, что Херасков принес больше пользы русской литературе, чем Карамзин, который привлек внимание читателей к предметам малозначащим, отучил смотреть на литературу, как на средство внушения важных и серьезных мыслей». – Стоп! Нужно обязательно зафиксировать мысль Андрея Тургенева, ибо это есть, с одной стороны, развилка, перекрёсток в русской поэзии, с другой – ключ к пониманию произошедшего, ко всему последующему развитию русской поэзии и к уяснению причины столь стремительного забвения Хераскова. Это – поворот от монументальности с основами в Едином Целом, в Интеграле, к дифференциальному вхождению в мир чувств (сентиментализм, предромантизм), с Вышнего Неба на землю через промежуточный эфирный слой поэзии Жуковского и Батюшкова. Иными словами, это переход от поэзии мысли к поэзии чувства. От холодной мистики к домашней чувствительности. Ещё раз вспомним слова Пушкина: «Дельвиг не любил поэзии мистической. Он говаривал: «Чем ближе к небу, тем холоднее»»!

И потому весьма резонным выглядит последующее рассуждение автора очерка «М. М. Херасков» из двухтомника «Масонство в его прошлом и настоящем»: «Необходимо, впрочем, отметить, что Хераскова гораздо больше уважали, чем читали. Этим объясняется тот факт, что, несмотря на свою знаменитость, престарелый поэт долго не мог найти издателя для своей «Бахарианы». Мало читали и Семена Боброва, единственного заметного в поэзии последователя Хераскова. Его поэмы «Таврида» (Херсонида) и «Древняя ночь вселенной» содержат целый ряд возвышенных и благочестивых мыслей. Вторая поэма «Древняя ночь вселенной, или странствующий слепец» в 2 томах (1807–1809 гг.) особенно близка к творчеству Хераскова. Автор рассказывает о скитаниях в поисках истинного света одного слепца. Это, конечно, аллегория. «Главнейший предмет поэмы, – говорит автор, – истина бессмертия души». Как и у Хераскова (например в поэме «Селим и Селима»), слепец в конце концов прозревает». – Вспомним характеристику из Википедии: «Характерная черта его произведений – серьёзность содержания». – Но что это за серьёзность? А это всё то, о чём мы так долго говорили, разбирая смысл истинного масонства, анализируя творческое наследие И. В. Лопухина и постигая суть Первообразной функции. Поэтому, прежде чем подступиться к Хераскову, мы и предприняли столь невероятное путешествие – иначе его не поймёшь! Но в то же время – как такая серьёзность воздействует на пассажиров, обитающих этажом (двумя, тремя) ниже?

«В 1810 г. Бобров умер, и по этому поводу некоторые журналы, касаясь его литературной деятельности, отозвались о ней пренебрежительно, а через пять лет дошла очередь и до славы его учителя, Хераскова, который умер еще в 1807 г. В 1815 г. статьи Строева и Мерзлякова поколебали авторитет Хераскова, а затем ему стали совершенно отказывать в поэтическом таланте. Пренебрежение к нему, порицания, иногда довольно ожесточенные, с тех пор стали в порядке вещей». – И в завершение очерка: «Когда начались нападки на автора «Россиады», один из его защитников заметил: «Кто не знает, что бросают камнями в те деревья, на которых много плодов». И, без сомнения, как просветитель, как высоконравственная и гуманная личность, и в особенности, как самый видный у нас поэт масонства, Херасков заслуживает большего внимания, чем ему обычно оказывают» (цит. по переизданию «История масонства. – Смоленск: «Русич», 2002)

Источник