формула любви амор и глазами так
Цитаты и крылатые фразы из фильма «Формула любви»
Я вернусь к тебе. Я обязательно вернусь к тебе. Только другим. Правда-правда. Вот те крест. Совсем другим.
А Вас я пошлю с Сибирь убирать снег. — Весь? — Весь!
Что один человек собрал, другой завсегда разобрать сможет.
Ален ноби, ностра алис! Что означает — ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может.
Фимка, ну что ж ты стоишь! Неси бланманже с киселём!
У нас в уезде писарь был. Год рождения в пачпорте одной циферкой записывал — чернила, шельма, экономил. Потом дело проянилось — его в острог. А пачпорта уж переделывать не стали — документ всё-таки.
В общем, все умерли.
Все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.
Теряю былую лёгкость.
Вчера попросил у ключницы три рубля дала, мерзавка, и не спросила, когда отдам.
Стоить-то оно стоит, да ведь никто ж его не покупает.
Для бегства у меня хватит мужества!
Слово лечит, разговор мысль отгоняет.
Дядя Степан, помог бы ты им, а? Ну грех смеяться над убогими. Ну ты посмотри на них! Подневольные ж люди, одной рыбой питаются. И поют так жалостно.
Сильвупле, дорогие гости! Сильвупле… Жевупри… авек плезир… Господи прости, от страха все слова повыскакивали.
Жуткий город девок нет, в карты никто не играет. Вчера в трактире спер серебряную ложку, никто даже не заметил посчитали, что ее вообще не было.
Река жизни утекает в Вечность. При чем тут «окуньки»?
Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное — беседа.
Погоня — это замечательно. Когда уходишь от погони больше ни о чем не думаешь.
Кто ест мало, живёт долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе.
Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не украл его. Теперь мы кипятим на нем воду.
Любовь, Фимка, это у них «амор». Амор, и глазами так — у-у-у!
Обо мне придумано столько небылиц, что я устаю их опровергать.
Меня предупреждали, что пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы.
Не умеете лгать, молодой человек. Все люди разделяются на тех, которым что-то надобно от меня, и на остальных, от которых что-то нужно мне. Мне от вас ничего не нужно. Выкладывайте, что вам угодно.
Не надо громких слов, они потрясают воздух, но не собеседника.
На двух лошадях скакать — седалища не хватит!
Ну женюсь, что будет. Стану я целыми днями ходить в халате, а жена моя — особа, которая должна служить идеалам любви, закажет при мне лапшу и начнет её кушать!
Ма тант, не будем устраивать эль скандаль при посторонних!
Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не выкрал его. Теперь мы кипятим на нём воду.
Кто ест мало, тот живет долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе.
От пальца не прикуривают, врать не буду. А искры из глаз летят. Вон у Загосиных мужик о прошлом году с воза упал да лбом об оглоблю. Ну, я вам доложу, был фейерверк!
Коли доктор сыт, так и больному легче.
Пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы.
Жуткий город: девок нет, в карты никто не играет. Вчера в трактире украл серебряную ложку — никто даже не заметил: посчитали, что её вообще не было.
Если когда-нибудь в палате лордов мне зададут вопрос: зачем, принц, вы столько времени торчали под Смоленском? — я не буду знать, что ответить
Сильвупле, дорогие гости, сильвупле. Жевупри, авеплизир. Господи, прости, от страха все слова повыскакивали.
Для того ли я оставил свет, убежал из столицы, чтоб погрязнуть в болоте житейском!
Статуя здесь ни при чём. Она тоже женщина несчастная. Она графа любит…
Да, это от души. Замечательно. Достойно восхищения. Ложки у меня пациенты много раз глотали, не скрою. Но вот чтобы так, за обедом на десерт, и острый предмет — замечательно. За это вам наша искренняя сердечная благодарность. Ну ежели конечно, кроме железных предметов, еще и фарфор можете употребить — тогда… просто слов нет.
Теряю былую легкость.
Вчера попросил у ключницы три рубля — дала, мерзавка, и не спросила, когда отдам.
Тогда она сняла с себя последнюю одежду и тоже бросилась в бурное море. И сия пучина поглотила ея в один момент. В общем, все умерли.
Все люди разделяются на тех, которым что-то надобно от меня, и остальных, от которых что-то нужно мне. Мне от вас ничего не нужно. Выкладывайте, что вам угодно.
Учиться всегда сгодится, трудиться должна девица, не плюй в колодец — пригодится, и как говорится.
Хороший человек… Солонку спер… И не побрезговал.
А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит.
Это зачем же они её так крепют?
Зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь?
Формула любви амор и глазами так
М., 1984. Сц.: Г. Горин, по мотивам повести А. Толстого «Граф Калиостро», текст песен: Ю. Михайлов; реж. и пост.: М. Захаров; композ.: Г. Гладков; в ролях: Калиостро – Н. Мгалоблишвили, Мария – Е. Валюшкина, Алексей – А. Михайлов, Лоренца – Е. Аминова, Жакоб – А. Абдулов, Маргадон – С. Фарада, Федосья Ивановна – Т. Пельтцер, Фимка – А. Захарова, Доктор – Л. Броневой, Степан – Н. Скоробогатов.
А вы где родились, Жакоб? – А я вообще еще не родился. – Не родились? – Нет. – И как вы дальше думаете? – Ну вообще-то, мне предстоит целая цепь рождений, в результате которой я явлюсь миру принцем Уэльским.
А вы, оказывается, бесчестный человек, Маргадон. – Конечно! Если бы я был честный человек, сколько бы народу в Европе полегло!
А еще говорят, фрейлине Головиной из медальона вывел образ ее покойного мужа, да так, что она его осязала и теперь вроде как на сносях.
А я-то, дура, помирать собралась! Спроси, батюшка, может, замуж еще сходить напоследок?
Кадр из к/ф «Формула любви».
А любовь у латинцев как обозначалась? – Любовь, Фимка, у них слово «амор». Амор, и глазами так – о-о! – Амор! О-о!
А она не одна придет, она с кузнецом придет. – С каким кузнецом? – Дядей моим Степан Степанычем. Он мне заместо отца, кузнец наш. – А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь, что ли?!
Жакоб, Маргадон, Фимка.
А правда, ваш барин две тыщи лет живет? – Точно сказать не могу, леди, но знаю лишь одно, что за те двести лет, которые я ему служу, он ничуть не изменился.
Барин у нас прежний всех мужиков заставлял латынь учить. Желаю, говорит, думать, будто я в Древнем Риме. Большой просветитель был.
В Васильевской гостинице сидит, клопов кормит. – Клопов. Великий человек, магистр. И клопов. – Так они, сударь, не разбирают, кто магистр, а кто не магистр.
Варварская игра, дикая местность. Меня тянет на родину.
Варварские обычаи: ключи раздают, а замков нет.
Все люди разделяются на тех, которым что-то надобно от меня, и на остальных, от которых что-то нужно мне. Мне от вас ничего не нужно. Выкладывайте, что вам угодно.
Вы получите то, что желали, согласно намеченным контурам.
Вы прибыли в Россию, извольте говорить по-русски.
Грех смеяться над убогими. Ну, посмотри на них! Подневольные ж люди, одной рыбой питаются. И поют так жалостно.
Да не простыл наш батюшка, а с глузду двинулся. Срам этакий в дом втащил, прости Господи.
Для чего живет человек на земле? Скажите. – Как же так сразу-то? И потом, где… живет. Ежели у нас, в Смоленской губернии, – это одно. Ежели в Тамбовской губернии – это другое.
Алексей, Федосья Ивановна.
Долго гостить собираются? – От мене зависит.
Дядя Степан, ихний кучер на меня в лорнет посмотрел. Чего это он, а? – Чего-чего… Зрение слабое. – Бе-едненький!
Ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может.
Ежели ты человек, люби человека, а не придумывай мечту какую-то, понимаешь ты, бесплотную, прости Господи! Да еще… что за особу сотворит тебе сей чародей. Это тебе не вилку сглотнуть!
Ему плохо? – Не-ет, ему хорошо. – Хорошо? – Живым все хорошо.
Если когда-нибудь в палате лордов мне зададут вопрос: зачем, принц, вы столько времени торчали под Смоленском? – я не буду знать, что ответить.
Жакобушка, не уезжай! Останься, сокол! Здесь бы уже принцем стал, а я бы тебе ребеночка родила и петь бы его научила. Уно, уно, уно, ун моменто…
Кадр из к/ф «Формула любви».
Жуткие нравы! Где только не дуэлировали: и во Франции, и в Голландии – и везде четко и быстро, как у цивилизованных людей. Раз – и наповал!
Жуткий город! Девок нет, в карты никто не играет, вчера в трактире украл серебряную ложку – никто даже не заметил: посчитали, что ее вообще не было.
Жуткое селение! Двери не запирают. Вчера попросил у ключницы три рубля – дала, мерзавка. И не спросила, когда отдам.
Заклинаю перенести мою бестелесную субстанцию из времени нынешнего в грядущее, дабы узрел я лики потомков, живущих много лет тому вперед.
Золото из ртути возникает на десятый день, любовь из неприязни – на пятнадцатый.
И стишки чужие читать – не велика доблесть.
Для бегства у меня хватит мужества.
Имею предписание задержать господина Калиостро и препроводить его в канцелярию для дачи объяснений. – Это невозможно. Он в грядущем. – Достанем из грядущего, не впервой.
Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное – беседа. Слово лечит, разговор мысли отгоняет.
Истинный художник копирует не натуру, а лишь свое воображение.
‘Княгиня фон Кизеветр – варение золота из ртути. Хочу сразу предупредить: ртуть у нас кончилась. – Экий ты меркантильный, Маргадон, о душе бы подумал.
Когда уходишь от погони, ни о чем другом уже не думаешь. Время надо наполнять событиями. Тогда оно летит незаметно.
Кто ест мало, живет долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе. – Мудро.
Кончать надо с хиромантией, дружок! Пальцем искрить, вилки глотать в нашем возрасте уже не годится. И с барышнями поаккуратней. Мраморные, не мраморные – наше дело сторона: сиди на солнышке, грейся.
Кто ж про такое говорит? Про такое молчат да вздыхают. Я сейчас мимо ее комнаты проходила, там ти-ихо! Верный знак.
Ложки у меня пациенты много раз глотали, не скрою, но вот, чтобы так, за обедом на десерт и – острый предмет. Замечательно! За это вам наша искренняя сердечная благодарность. Но… ежели, конечно, кроме железных предметов, еще и фарфор можете употребить, тогда… просто… слов нет.
Люди перестанут страдать и будут счастливы. – Все? – Все. Поголовно. – А если кто-то не захочет жить счастливым? – Тогда он умрет. Все желания должны исполняться.
Марья Ивановна? – Хм! А ты говорила, у итальянцев имена трудные!
Доктор, Федосья Ивановна.
Кадр из к/ф «Формула любви».
Меня предупреждали, что пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы.
Мерзавец, а мерзавец. – А? – Ты, значит, здесь вместо работы латынь изучаешь?
На что жалуемся? – На голову жалуется. – Это хорошо. Легкие дышат, сердце стучит. – А голова? – А голова – предмет темный и исследованию не подлежит. – Мудро.
Доктор, Федосья Ивановна.
Натюрлих, экселенс. Отличная фемина!
Не надо громких слов. Они потрясают воздух, но не собеседника.
Неси бланманже с киселем.
Несправедливо. Зачем открывать тайны сложного, если необъяснимо простое.
Оладушки, оладушки, где были? У бабушки. Селянка, у тебе бабушка есть? – Нету. – Сиротка, значит.
Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой! – Разве их две? Вроде одна. – Чего одна? – Одна Гоморра.
Федосья Ивановна, Эпизодич. Роль.
Ну женюсь, что будет. Стану я целыми днями ходить в халате, а жена моя, особа, которая должна служить идеалам любви, закажет при мне лапшу и начнет ее кушать. – Зачем же непременно лапшу? Не надо лапшу. А хоть бы и лапшу! Тоже очень неплохо.
Алексей, Федосья Ивановна.
Ну, как там наш папенька. Папенька согласился.
О, черт вас всех подрайт! Здра-ствю-уй-те!
Оказывается, в любви главное – это возможность, не раздумывая, отдать свою жизнь за другого. Интересно попробовать.
Они что, по-нашему совсем не понимают? – Они понимают.
Федосья Ивановна, Калиостро.
Откушать можно. Коли доктор сыт, так и больному легче.
Ось полетела. И спицы менять надо. – За сколько сделаешь? – За день сделаю. – А за два? – Ну, за… за… сделаем и за два. – А за пять дней? – Ну-у, ежели постараться, можно и за пять. – А за десять? – Ну, барин, ты задачи ставишь! За десять дён одному не справиться. Тут помощник нужен. Гомо сапиенс.
От пальца не прикуривают, врать не буду, а искры из глаз летят. Вот хоть у господина Загосина о прошлом году мужик с возу свалился да лбом об оглоблю. Ну, я вам доложу, был фейерверк!
Ох, тетушка, мы с вами вроде и по-русски говорим, да на разных языках.
Сердцу не прикажешь. Так народ говорит. – Глупости он говорит, ваш народ. Сердце – такой же орган, как и иные, и подвластен приказу свыше. Вот оно забилось часто-часто… А вот – реже… Пожалуйста, совсем остановилось. Прикажете ему замереть навсегда или пустить? – Христос с вами, пустите. – Пускаю.
Русская речь не сложнее других. – Абсолютно. – Стыдитесь! Вот, Маргадон, дикий человек… – Ну, куда хуже-то. – И то выучил.
Кадр из к/ф «Формула любви».
Петрарка любил земную женщину, да еще к тому же жившую по соседству. Это потом уже в своих мыслях он вознес ее до небес. А у вас все наоборот, сударь. Хитростями да магнетизмом счастья любви не добьешься.
Подь сюды! Хочешь большой, но чистой любви? – Да кто ж ее не хочет! – Тогда приходи, как стемнеет, на сеновал.
Родился я в Месопотамии две тыщи сто двадцать пять лет тому назад.
Сильный был мужчина. Всю силу на стихи растратил. Жизнь мою погубил.
У вас в Италии мята есть? – Ну откуда в Италии мята? Видел я их Италию на карте: сапог сапогом, и всё.
Федосья Ивановна, Доктор.
Сразу на двух конях… седалища не хватит!
Статуя здесь ни при чем, она тоже женщина несчастная: она графа любит.
Так. Свободна. Ступай. Не видишь, играем.
Теряю былую легкость. После ужина – грибочки, после грибочков – блинчики…
У меня воз сена стоит десять рублей. – Стоить-то оно стоит, да никто ж его не покупает.
Эпизодич. Роль, Федосья Ивановна.
У нас писарь в уезде был, в пачпортах год рождения одной только циферкой обозначал. Чернила шельмец. вишь экономил! Потом дело прояснилось, его в острог, а пачпорта переделывать уж не стали. Документ все-таки! Ефимцев, купец, третьего года рождения записан от Рождества Христова, Куликов – второго, Кутякин – первого. – Да. Много их тут, долгожителей.
Доктор, Федосья Ивановна.
Хороший человек. – Солонку спер. – И не побрезговал.
Уно, уно, уно, ун моменто, уно, уно, уно сантименто, уно, уно, уно комплименто, сакраменто, сакраменто, сакраменто, сакраменто!
Учиться – всегда сгодится, трудиться должна девица, не плюй в колодец – пригодится… и как говорится.
Чего же это они… каждую ночь надрываются-то!
Чего он меня все пугает! Что меня пугать, у меня три пожизненных заключения! А как он с вами разговаривает. Вы, человек, достигший вершин лондонского дна! В конце концов вы собираетесь быть принцем? – Ес ит из!
Человек хочет быть обманутым, запомни это. Все обманывают всех, но делают это слишком примитивно. Я один превратил обман в высокое искусство, поэтому стал знаменит. Но тут мне открылась иная истина. Кажется, кто-то там, наверху, вздумал меня обмануть.
Человек, когда любит, он чужих советов не слушает. – Что же вы предлагаете, отбить ее у графа? – А хоть бы и отбить. Отбить.
Федосья Ивановна, Алексей.
Кадр из к/ф «Формула любви».
Что за ёлки-метёлки. – Ёлки-моталки. Я говорю, что здесь ёлки-моталки.
Что значит любовь к женщине по сравнению с любовью к истине. А истина в том, что человек несчастен. Небо отвернулось от него…
Эта песня о бедном рыбаке, который поплыл из Неаполя в бурное море. А его бедная девушка ждала на берегу. Ждала-ждала, пока не дождалась. Она сбросила с себя последнюю одежду и… тоже бросилась в бурное море. И сия пучина поглотила ея в один момент. В общем, все умерли.
Я вас прощаю. – Пусть Бог прощает, это его забота, а не ваша.
Я проведу эту девочку по всему лабиринту. Да. И если в конце вспыхнет огонь чувств, то значит, не Бог его зажег, а человек. И стало быть, мы равны. – Хм. Ах, вот ты с кем соревнуешься. – Да-да. Да, другие соперники мне не интересны.
Я все понял, Жакоб. Все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.
Я не есть это мочь! Мой голова не мочь это запоминайт! – Может! Голова все может. – В особенности если это голова великого магистра.
Лоренца, Калиостро, Жакоб.
Я обязательно вернусь к тебе. Только другим. Правда-правда, вот тебе крест! Совсем другим!
Я сдам вас в участок. – Куда сдадите? – В участок. А потом вас там публично выпорют, как бродяг, и отправят в Сибирь убирать снег. – Весь? – Да.
Калиостро, Маргадон, Жакоб.
Я сделаю все, что ты хочешь: соблазню, очарую, убью, – лишь бы ты не страдал.
Я ставлю ультиматум. – Да. А я захожу сзади. Ну, Джузи!
Я хочу построить формулу любви. – Ты с ума сошел. Любовь – это божественное чувство. – Всеобщее заблуждение. Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не выкрал его. Теперь мы кипятим на нем воду.
Формула любви
| Точность | Выборочно проверено |
«Фо́рмула любви́» — телефильм Марка Захарова по сценарию Григория Горина.
Цитаты [ править ]
Для того ли я оставил свет, убежал из столицы, чтоб погрязнуть в болоте житейском!
Ну, женюсь, что будет? Стану я целыми днями ходить в халате, а жена моя — особа, которая должна служить идеалам любви, закажет при мне лапшу и начнет её кушать!
— Русская речь не сложнее других. Вон Маргадон — дикий человек — и то выучил. Маргадон!
— Учиться всегда сгодится, трудиться должна девица, не плюй в колодец — пригодится… и, как говорится…
— Для чего живёт человек на земле? Скажите.
— Как же так сразу-то? И потом, где живёт? Ежели у нас, в Смоленской губернии — это одно, ежели в Тамбовской губернии — это другое.
Ма тант, не будем устраивать эль скандаль при посторонних!
— Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой!
— Разве их две? Вроде одна…
— Чего одна?
— Одна Гоморра…
— Это Жазель. Француженка. Я признал её. По ноге.
— Не-е, это не Жазель. Жазель была брунетка, а эта вся белая.
— На что жалуемся?
— На голову жалуется.
— Это хорошо. Лёгкие дышат, сердце стучит.
— А голова?
— А голова — предмет тёмный, исследованию не подлежит.
Коли доктор сыт, так и больному легче.
Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное — беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет. Хотите беседовать, сударь?
— О чём?
— О чём прикажете. О войне с турками, о превратностях климата или, к примеру, о графе Калиостро.
— О ком?
— О Калиостро. Известный чародей и магистр тайных сил. Нынче в Петербурге шуму много наделал. Газеты пишут — камни драгоценные растил, будущность предсказывал. А ещё говорят, фрейлине Головиной из медальона вывел образ покойного мужа, да так, что она его осязала и теперь вроде как на сносях…
— Карета сломалась, кузнец в бегах, так он в Васильевской гостинице сидит, клопов кормит.
— Клопов? Великий человек, магистр — и клопов?
— Так они, сударь, не разбирают, кто магистр, а кто не магистр.
Жуткий город: девок нет, в карты никто не играет. Вчера в трактире украл серебряную ложку — никто даже не заметил: посчитали, что её вообще не было.
— Варварская игра, дикая местность — меня тянет на родину.
— Где ваша родина?
— Не знаю. Я родился на корабле, но куда он плыл и откуда, никто не помнит. А вы где родились, Жакоб?
— А я вообще ещё не родился.
— Не родились?
— Нет.
— И как вы дальше думаете?
Тогда она сняла с себя последнюю одежду и тоже бросилась в бурное море. И сия пучина поглотила ея в один момент. В общем, все умерли.
— Маргадон! Почему открыта дверь?
— Экскьюз ми, магистр!
— Что экскьюз ми?
— Варварские обычаи: ключи раздают, а замков нет.
Не умеете лгать, молодой человек. Все люди разделяются на тех, которым что-то надобно от меня, и на остальных, от которых что-то нужно мне. Мне от вас ничего не нужно. Выкладывайте, что вам угодно.
Не надо громких слов, они потрясают воздух, но не собеседника.
Силь ву пле, дорогие гости! Силь ву пле… Же ву при… авек плезир… Господи прости, от страха все слова повыскакивали.
— Понравилось, видать. Молодец…
— Хороший человек…
— Солонку спёр…
— И не побрезговал.
— Дядь Степан, ихний кучер на меня в лорнет посмотрел. Чего это он, а?
— Чего, чего… Зрение слабое.
— Бедненький.
— Степан! У гостя карета сломалась.
— Вижу, барин. Ось полетела. И спицы менять надо.
— За сколько сделаешь?
— За день сделаю.
— А за два?
— Ну… За… Сделаем и за два.
— А за пять дней?
— Ну, ежели постараться — можно и за пять.
— А за десять?
— Ну, барин, ты задачи ставишь! За десять дён одному не справиться, тут помощник нужен — хомо сапиенс!
— Бери помощников, но чтобы не раньше!
Ален нови, ностра алис! Что означает — ежели один человек построил, другой завсегда разобрать может.
Это зачем же они её так крепют?
— Надолго гостить-то собрались?
— Тут всё от мине́ зависит.
Кто ест мало, живёт долго, ибо ножом и вилкой роем мы могилу себе.
Обо мне придумано столько небылиц, что я устаю их опровергать.
У нас в уезде писарь был. В пачпорте год рождения одной только циферкой обозначал — чернила, шельма, экономил. Потом дело прояснилось — его в острог. А пачпорта уж переделывать не стали — документ всё-таки.
От пальца не прикуривают, врать не буду. А искры из глаз летят. Вот хоть у господина Загосина о прошлом году мужик с возу свалился — да лбом об оглоблю. Ну, я вам доложу, был фейерверк!
Всё сено сжёг. Да какое сено! Чистый клевер…
Ладно врать-то! Чистый клевер… У вас всё осокой заросло да лопухами.
Что вы такое говорите, Феодосья Ивановна!
— У меня воз сена сто́ит десять рублей.
— Стоить-то оно сто́ит, да никто ж его не покупает.
У вас же совсем никудышное сено! Разве что горит хорошо.
Да уж, граф, если вы действительно надумали сено покупать, так покупайте его у Феодосии Ивановны, не прогадаете.
Не, у меня хорошее сено…
Господи, да что ж вы такое говорите, господа? Какое непонимание! Наш гость повествует о совсем иных явлениях!
Я чувствую, здесь собрались люди скептического нрава, посему вернёмся к трапезе.
Фимка, ну что ж ты стоишь?! Неси бланманже с киселём!
— Видите эту вилку?
— Ну…
— Хотите, я её съем?
— Сделайте такое одолжение.
Да, это от души. Замечательно. Достойно восхищения. Ложки у меня пациенты много раз глотали, не скрою. Но вот чтобы так, за обедом на десерт, и острый предмет — замечательно. За это вам наша искренняя сердечная благодарность. Ну, ежели, конечно, кроме железных предметов ещё и фарфор можете употребить, тогда… — просто слов нет.
— Господин Калиостро, а как насчёт портрета?
— Погодите вы, голубчик, с портретом! Дайте ему со скульптурой разобраться.
— Узнаёшь, Маргадон?
— Натюрлих, экселенц! Отличная фемина!
Теряю былую лёгкость.
Вчера попросил у ключницы три рубля — дала, мерзавка, и не спросила, когда отдам.
— Откушать изволите?
— Как называется?
— Оладушки.
— Оладушки… оладушки… делали… бабушки. Селянка, у тебя бабушка есть?
— Нету.
— Сиротка, значит.
— Подь сюды. Хочешь большой, но чистой любви?
— Да кто ж её не хочет…
— Тогда приходи, как стемнеет, на сеновал. Придёшь?
— Отчего ж не прийти? Приду. Только уж и Вы приходите. А то вон сударь тоже позвал, а опосля испугался.
— А она не одна придёт, она с кузнецом придёт.
— С каким кузнецом?
— С дядей моим, Степан Степанычем. Он мне заместо отца, кузнец наш.
— А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен. Что я, лошадь, что ли? Зачем нам кузнец?
— Благословлять. Вы же предложение изволите делать…
— Так, свободна. Ступай. Не видишь, играем.
— И быть тебе за это рыбой, мерзкой и скользкой!
— Да, но обещали котом!
— Недостоин!
Меня предупреждали, что пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы.
— Куда сдадите?
— В участок. А потом — А потом вас там публично выпорют, как бродяг, и отправят в Сибирь убирать снег…
— Весь?
— Да. Снега там много.
Огонь тоже считался божественным, пока Прометей не выкрал его. Теперь мы кипятим на нём воду.
Для бегства у меня хватит мужества!
— Мы договорились?
— Да, принц!
— Значит, я ставлю ультиматум…
— Да. А я захожу сзади.
— Лабор ист эст ипсе волюмпас! Что означает: труд уже сам по себе есть наслаждение.
— Мерзавец, а мерзавец, ты, значит, здесь вместо работы латынь изучаешь?
— Либерасьон эст перпетум мобиле…
— О, Жакоб, мы отсюда не уедем никогда! Мы погибнем!
— Я всё понял, Жакоб, все пришельцы в Россию будут гибнуть под Смоленском.
Дядя Степан, помог бы ты им, а? Ну грех смеяться над убогими. Ну ты посмотри на них! Подневольные ж люди, одной рыбой питаются. И поют так жалостно.
Статуя здесь ни при чём. Она тоже женщина несчастная. Она графа любит…
На двух лошадях скакать — седалища не хватит!
— Маргадон, один надо было зарядить…
— А вы, оказывается, бесчестный человек, Маргадон.
— Конечно! Если б я был честный человек, сколько бы народу в Европе полегло! Ужас!
Если когда-нибудь в палате лордов мне зададут вопрос: зачем, принц, вы столько времени торчали под Смоленском? — я не буду знать, что ответить
— …И с барышнями поаккуратней. Мраморные они, не мраморные — наше дело сторона. Сиди на солнышке, грейся.
— Травами хорошо бы ещё подлечиться. Отвар ромашки, мяты… У вас в Италии мята есть?
— Ну откуда в Италии мята? Видел я их Италию на карте: сапог сапогом, и всё.
— Ему плохо?
— Не-ет, ему хорошо.
— Хорошо?
— Живым всё хорошо.
— Алёша! Алёш, ну до того ли сейчас господину Калиостро?
— До того, до того.
— Ну, как там наш папенька?
— Папенька согласился.
— Погоня?
— Погоня, Ваше сиятельство.
— Это замечательно. Когда уходишь от погони, ни о чём другом уже не думаешь.
— Жакоб.
— Жакоб! Дое партьяо! Чистаболо эс питандо!
— Ва марира мацато, стронцо!
— Аршафарэ кретино шеймо!
— Виканоно урлале бурто фача!
— Вико, баста! Баста! Баста! Камило!
— Но! Но! Но! Престо, синьоре! Дезоро мио! Санта мария бергарито переме аморе манон дементи кейре!
Я вернусь к тебе. Я обязательно вернусь к тебе. Только другим. Правда-правда. Вот те крест. Совсем другим.
Mare bella donna,
Che un bel canzone,
Sai, che ti amo, sempre amo.
Donna bella mare,
Credere, cantare,
Dammi il momento,
Che mi piace più!
Uno, uno, uno, un momento,
Uno, uno, uno sentimento,
Uno, uno, uno complimento
O sacramento, sacramento, sacramento…
— Uno momento. Народная итальянская песня. сл. Г. Гладкова [1]
Река жизни утекает в Вечность. При чем тут «окуньки»?
— Я, Джузеппе Калиостро, верховный иерарх сущего, взываю к силам бесплотным, к великим таинствам огня, воды и земли. Я отдаюсь их власти и заклинаю перенести мою бестелесную субстанцию из времени нынешнего в грядущее, дабы узрел я лики потомков, живущих много лет тому вперед… Вас, сударь, хочу вопрошать о судьбах людей, собравшихся здесь, в Санкт-Петербурге, сего числа лета 1780-го… Готовы ли вы ответствовать?
— Вопрошайте.
— Готовы ли вы сказать нам всю правду?
— Ну, всю — не всю… А что вас интересует?
— Обо мне спроси, граф! Сколько мне на роду написано?
— В твою судьбу хочу вчитаться, но неразборчива строка. Лишь вижу цифру 19… Пока…
— А как понять сие?
— Век грядущий, век девятнадцатый, успокоит вас, сударыня.
— А я-то, дура, помирать собралась. Спроси, батюшка, может, замуж ещё сходить напоследок?
— Вы получите то, что желали, согласно намеченным контурам.
— К чёрту контуры! Я их уже ненавижу.
Любовь, Фимка, это у них «амор». Амор, и глазами так — у-у-у!
— От светлейшего князя Потемкина имею предписание задержать господина Калиостро и препроводить его в канцелярию для дачи объяснений.
— Это невозможно. Он в грядущем.
— Достанем из грядущего. Не впервой.
— Я уже разбудил стихию энергетических потоков, я уже вступил во взаимодействие с силами магнетической субстанции! Вы что, сударь, на базар пришли?! Знаки зодиака, вот 24 кабалистических символа, вот ключ, врата и семь сфер. Всё уже дышит и приведено в действие.