уходит жизнь уж так заведено
Уходит жизнь уж так заведено
Вступительная статья,составление и примечания Н. Томашевского
Н. Томашевский. Петрарка и его «Книга песен»
Перевод с итальянского
Сонеты на жизнь Мадонны Лауры
Избранные канцоны, секстины, баллады мадригалы Перевод Е. Солоновича
Перевод с латинского
Письмо к потомкам. Перевод М. Гершензона.
Гвидо Сетте, архиепископу Генуэзскому, о том, как меняются времена. Перевод М. Томашевской.
Примечания Н. Томашевского
ПЕТРАРКА И ЕГО «КНИГА ПЕСЕН»
Мало того, Петрарка проторил своим поэтическим наследникам путь к познанию задач и сущности поэзии, познанию внутреннего мира человека, его нравственного и гражданского призвания.
В невольно возникающем при чтении Петрарки автопортрете бросается в глаза одна черта: потребность в любви. Это и желание любить, и потребность быть любимым. Предельно четкое свое выражение эта черта нашла в любви поэта к Лауре, главному предмету всего «Канцоньере». Любви Петрарки к Лауре посвящено неисчислимое количество трудов ученых и неученых, и потому говорить тут об этом подробно не имеет смысла. С нужной полнотой читатель все узнает из самих стихотворений. Необходимо лишь заметить, что Лаура фигура вполне реальная, внешняя биография ее в самых общих чертах известна и большого интереса не представляет. О «внутренней» же рассказывает сам поэт. Конечно, как всегда бывает в настоящей поэзии, любовь эта сублимированная, к концу жизни поэта несколько приутихшая и едва ли не слившаяся с представлением о любви райской, да и самим Раем.
Конкретнее в жизни Петрарки любовь к матери, к домашним (брату Герардо и племяннику Франческо), к многочисленным друзьям: Гвидо Сетте, Джакомо Колонна, Джованни Боккаччо и многим другим. Вне дружбы, вне любви к ближним и вообще к людям Петрарка не мыслил себе жизни. Это накладывало определенный нравственный отпечаток на все им написанное, привлекало к нему, повсеместно делало своим, любимым.
Еще одна черта, которую обнажал сам поэт, за которую порой (особенно на склоне лет) себя бичевал: это любовь к славе. Не в смысле, однако, простого тщеславия. Желание славы у Петрарки было теснейшим образом связано с творческим импульсом. Оно-то в большой степени и побудило Петрарку заняться писательством. С годами и эта любовь, любовь к славе, стала умеряться. Достигнув беспримерной славы, Петрарка понял, что она вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств. В «Письме к потомкам» он с грустью пишет о своем увенчании, а перед смертью готов даже признать триумф Времени над Славой.
Конфликт этот был лишь частным случаем конфликта более общего и философски более значимого: конфликта между многочисленными радостями земного бытия и внутренней религиозной концепцией.
К земным радостям Петрарка относил прежде всего окружающую природу. Он, как никто из его современников, умел видеть и наблюдать ее, умел наслаждаться травой, горами, водой, луной и солнцем, погодой. Отсюда и столь частые и столь любовно написанные в его поэзии пейзажные описания. Отсюда же тяга Петрарки «к перемене мест», к путешествиям, к возможности открывать для себя все новые и новые черты окружающего мира.
Новое в блогах
ИТАЛЬЯНСКИЙ ПОЭТ ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА (1304-1374)
Итальянский поэт Франческо Петрарка (1304-1374)
Семь столетий люди повторяют имя человека, влюбленного в женщину, влюбленного в жизнь, просто влюбленного. В этом великий секрет Петрарки, понять который смогут лишь те, кто сам любил искренне, истово и безответно…
Франческо Петрарка родился в Ареццо в семье нотариуса. В 1312 они переехали из Ареццо в Авиньон. Образование получил сначала в Монпелье, а затем в Болонском университете. Однако он ненавидел юриспруденцию. Поэтому после смерти близких бросил занятия и вернулся в Авиньон. Принял духовное звание, которое открыло ему доступ к папскому двору (1326). Петрарка увлёкся блеском придворной жизни.
В 1327 в церкви св. Клары Петрарка встретил красивую молодую женщину, которую воспел в стихах. Его сборник «Книга песен» составлен из сонетов, канцон, секстин, баллад, мадригалов, воспевающих его идеализированную любовь Лауру.
СОНЕТЫ
LXI. Перевод Вяч. Иванова 
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
Благословенна боль, что в первый раз
Я ощутил, когда и не приметил,
Как глубоко пронзен стрелой, что метил
Мне в сердце Бог, тайком разящий нас!
Благословенны жалобы и стоны,
Какими оглашал я сон дубрав,
Будя отзвучья именем Мадонны!
Идите к камню, жалобные строки,
Сокрывшему Любовь в ее расцвете,
Скажите ей (и с неба вам ответит,
Пусть в прахе тлеть велел ей рок жестокий), 
Добро ль. Но эти муки, Боже.
Так злой огонь. А сладость этих мук. 
На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?
Коль им пленен, напрасны стоны. То же,
Призвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть. Блуждает разум мой.
И кормщика над праздной нет кормой.
В 1330 Петрарка поступил на службу к Джованни Колонна, давшему поэту возможность изучать античных писателей. Он собирал библиотеку, переписывал рукописи древних авторов и даже сочинил в подражание Теренцию комедию «Филология» (не сохранилась). В 1333 Петрарка совершил путешествие по Франции, Фландрии, Германии. Всюду он осматривал памятники и искал древние рукописи. В его столе было много законченных и неоконченных произведений, потому что он брался за многое сразу и почти никогда не успевал все откорректировать и привести в порядок. Трудно понять, каким образом ему удавалось вести подобную жизнь: полную дипломатических и культурных миссий, церемоний, дружеских встреч и бесед. Должно быть, он был неутомимым тружеником, обладавшим к тому же железной дисциплиной.
Начиная с 1337 он часто проводил дни в уединении в своем доме в Воклюзе, близ Авиньона. Последние двадцать лет жизни (с 1353) провёл сначала в Милане, затем в Венеции и в Падуе.
СОНЕТЫ
CXXXIV. Перевод Вяч. Иванова 
Восторг и страх в груди, пож ар и лед.
И падаю, низверженный, на землю.
Мне бог любви коварный плен кует:
И вот за пыл сердечный мой награда!
Петрарка. «Стихи» (Венеция, 1756)
Я лицезрел небесную печаль,
Грусть: ангела в единственном явленье.
То сон ли был? Но ангела мне жаль.
Иль облак чар? Но сладко умиленье.
Затмили слезы двух светил хрусталь,
Светлейший солнца. Кротких уст моленье,
Изнемогло, истаяло в томленье.
В единую гармонию сомкнулось,
Какой земля не слышала дотоль.
И ближе небо, внемля ей, нагнулось;
И воздух был разнежен ею столь,
Что ни листка в ветвях не шелохнулось. 
CCLXXII. Перевод Е. Солоновича
Уходит с каждым днем неудержимо,
И прошлое ко мне непримиримо,
И то, что есть, и то, что суждено.
И вспоминать, и ждать невыносимо,
И только страхом Божьим объяснимо,
Что думы эти не пресек давно.
Все, в чем отраду сердце находило,
Сочту по пальцам. Плаванью конец:
Ладье не пересилить злого шквала.
Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурен гребец,
И путеводных звезд как не бывало.
Непосредственность и потрясающая искренность итальянских стихов Петрарки вдохновила огромное количество поэтов на века вперед.
«Вечерняя Москва» составила подборку мудрых изречений великого поэта.
— В делах спорных суждения различны, но истина всегда одна.
— Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри! Со смерти человека начинается людская благосклонность, и конец жизни — начало славы.
— Раз нельзя быть внешне тем, чем хочешь быть, стань внутренне таким, каким должен стать.
— Мгновенья счастья на подъем ленивы,
Когда зовет их алчный зов тоски;
Но, чтоб уйти, мелькнув, — как тигр, легки.
Я сны ловить устал. Надежды лживы.
— Жадный беден всегда. Знай цель и предел вожделения.
— Истинно благородный человек не рождается с великой душой, но сам себя делает таковым великолепными своими делами.
— Огню огонь предела не положит,
Не сякнут от дождя глубины вод,
Но сходным сходное всегда живет,
И чуждым чуждое питаться может.
А ты, Амур, чья власть сердца тревожит,
Вещей привычный нарушаешь ход,
И чем сильней к любимым нас влечет,
Тем большее бессилье душу гложет.
— Свою любовь истолковать умеет лишь тот, кто слабо любит.
— Коль души влюблены,
Им нет пространств; земные перемены
Что значат им? Они, как ветр, вольны.
— Что пользы в том, что ты многое знал, раз ты не умел применять твои знания к твоим нуждам.
— Юность обманула меня, молодость увлекла, но старость меня исправила.
— Нет выше свободы, чем свобода суждения, и, признавая ее за другими, я требую ее для себя.
Сонеты к Лауре.
Уходит жизнь — уж так заведено,-
Уходит с каждым днём неудержимо,
И прошлое ко мне непримиримо,
И то, что есть, и то, что суждено.
И позади, и впереди — одно,
И вспоминать, и ждать — невыносимо,
И только страхом Божьим объяснимо,
Что думы эти не пресёк давно.
Всё, в чём отраду сердце находило,
Сочту по пальцам. Плаванью конец:
Ладье не пересилить злого шквала.
Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурён гребец,
И путеводных звёзд как не бывало
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Жить — это как бежать по музею. И только потом вы начинаете по-настоящему осознавать, что вы увидели, думать об этом, наводить справки в книгах и вспоминать — поскольку вы не можете принять это всё и сразу.
Время проходит, вот в чём беда. Прошлое растёт, а будущее сокращается. Всё меньше шансов что-нибудь сделать — и всё обиднее за то, чего не успел.
То, что происходит с тобой, происходит только с тобой. Никому и никогда не удастся взглянуть на мир твоими глазами, увидеть то, что видишь ты, и понять это так, как понимаешь ты.
Ибо только молодые видят жизнь впереди, и только совсем старые видят жизнь позади; остальные, те, что между ними, так заняты жизнью, что не видят ничего.
Можно родиться и жить как в раю, постоянно жалуясь на жизнь, так и не познав ее радости.
А можно ценить и понимать то, что у тебя есть, и быть самым счастливым!
Начинайте каждое утро с Благодарности за то, что у вас есть и то, что вам нужно не заставит себя ждать.
Не удерживай то, что уходит, и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдет тебя.
То, что позади нас, и то, что впереди нас значит так мало по сравнению с тем, что внутри нас.
Выпьем же за то, чтобы в Новом году исполнилось даже то, о чём и не мечталось, приумножилось то, что имеем, и убавилось то, что мешает!
Я решила, что вообще ничего не буду ждать. Ничего и никого. Мне и так хорошо. Без всех. Просто жить. Просто для себя. Просто в свое удовольствие. То, что суждено, придет само.
Подтверждение
XVIII.
Вздыхаю, словно шелестит листвой
Печальный ветер, слезы льются градом,
Когда смотрю на вас печальным взглядом,
Из-за которой в мире я чужой.
Улыбки вашей видя свет благой,
Я не тоскую по иным усладам,
И жизнь уже не кажется мне адом,
Когда любуюсь вашей красотой.
Но стынет кровь, как только вы уйдете,
Когда, покинут вашими лучами,
Улыбки роковой не вижу я.
И, грудь открыв любовными ключами,
Душа освобождается от плоти,
Чтоб следовать за вами, жизнь моя.
Все, в чем отраду сердце находило,
Сочту по пальцам. Плаванью конец:
Ладье не пересилить злого шквала.
Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурен гребец,
И путеводных звезд как не бывало.
На жизнь мадонны Лауры
стих CLXXXV. «Вот птица Феникс в перьях из огня. Перевод А. Ревича
Лучи ее венца как светоч дня,
Амур в стекло их ловит, как в тенета,
Сочится пламя струйкой водомета
И даже в лютый холод жжет меня.
Окутал пурпур царственные плечи,
С лазурной оторочкою убор,
Усыпанный пунцовыми цветами.
Уносит слава далеко-далече,
К богатым недрам аравийских гор
Сокровище, парящее над нами.
Нет, не о том, чтоб в сердце у меня
Умерить пламя, но пускай придется
Равно и ей на долю часть огня.
Перевод Е. Солоновича
XVI
Пустился в путь седой как лунь старик
Из отчих мест, где годы пролетели;
Родные удержать его хотели,
Но он не знал сомнений в этот миг.
К таким дорогам дальним не привык,
С трудом влачится он к заветной цели,
Превозмогая немощь в древнем теле:
Устать устал, но духом не поник.
И вот он созерцает образ в Риме
Того, пред кем предстать на небесах
Мечтает, обретя успокоенье.
XII.
Коль жизнь моя настолько терпелива
Пребудет под напором тяжких бед,
Что я увижу вас на склоне лет:
Померкли очи, ясные на диво,
Тогда, быть может, страх былой гоня,
Я расскажу вам, как, лишен свободы,
Я изнывал все больше день от дня,
И если к чувствам беспощадны годы,
Хотя бы вздохи поздние меня
Пускай вознаградят за все невзгоды.
Уходит жизнь уж так заведено
Уходит жизнь — уж так заведено, —
Уходит с каждым днем неудержимо,
И прошлое ко мне непримиримо,
И то, что есть, и то, что суждено.
И позади, и впереди — одно,
И вспоминать, и ждать невыносимо,
И только страхом божьим объяснимо,
Что думы эти не пресек давно.
Все, в чем отраду сердце находило,
Сочту по пальцам. Плаванью конец:
Ладье не пересилить злого шквала.
Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурен гребец
И путеводных звезд как не бывало.
Лань белая на зелени лугов,
В час утренний, порою года новой,
Промеж двух рек, под сению лавровой,
Несла, гордясь, убор златых рогов.
Я все забыл и не стремить шагов
Не мог.
В ту пору дня, когда небесный свод
Склоняется к закату, обещая
Иным, быть может, племенам рассвет,
Старушка, близкий отдых предвкушая,
Одна пустынной стороной бредет.
Устала.
Так не бежит от бури мореход,
Как, движимый высоких чувств обетом,
От мук спасенье видя только в этом,
Спешу я к той, чей взор мне сердце жжет.
И смертного с божественных высот
.
Я счастлив больше, чем гребцы челна
Разбитого: их шторм загнал на реи —
И вдруг земля, все ближе, все яснее,
И под ногами наконец она;
И узник, если вдруг заменена
Свободой.
«О донны, почему, сходясь в часы бесед,
Так одиноки вы и смех звучит уныло?
Где жизнь моя теперь, о, где моя могила?
Ну почему средь вас моей любимой нет?»