тыблоко это что такое

Буква «ты»

Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница.

И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись. Я, как всегда, показал ей букву, дал ей как следует ее рассмотреть и сказал:

— А это вот, Иринушка, буква «я».

Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:

— Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я»!

Она еще больше удивилась и говорит:

— Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: «я»?

— Это не ты, а это буква так называется: «ты».

Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:

— А я не слышал, что ты сказала.

— Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.

— Что же ты говоришь?

Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.

Наконец я придумал все-таки. Я быстро подошел к девочке, ткнул ее пальцем в нос и спрашиваю:

— Ну вот. Понимаешь? А это буква «я»!

— Правильно! Молодец! А это вот буква «я». Ясно?

— Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!

— Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты»!

Я опять вскочил и опять забегал по комнате.

[center] [/center]
Она кое-как запихала в сумочку свое барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь
и всхлипывая вышла из комнаты.

А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнем через эту проклятую букву «я»?

И на другой день, когда Иринушка, веселая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил ее за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:

— А ну, сударыня, давайте-ка, почитайте мне что-нибудь.

Она, как всегда перед чтением, поерзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло и не переводя дыхания, прочла:

— Тыкову дали тыблоко.

От удивления я даже на стуле подскочил:

— Что такое? Какому Тыкову? Какое тыблоко? Что еще за тыблоко?

Посмотрел в букварь, а там черным по белому написано:

Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:

— Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!

Она удивилась и говорит:

— Яблоко? Так значит, это буква «я»?

— Да, правильно. Это буква «ты».

Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы все это кончилось.

А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.

Источник

Новое в блогах

Л. Пантелеев «Буква «ТЫ»

Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только самая последняя буква—«я».

И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.

Я, как всегда, показал букву, дал ей как следует её рассмотреть и сказал:

—А это вот, Иринушка, буква «я». Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:

—Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».

—Буква «ты»?

—Да не «ты», а «я». Она ещё больше удивилась и говорит:

—Я и говорю: ты.

—Да не я, а буква «я».

—Не ты, а буква «ты»?

—Ох, Иринушка, Иринушка. Наверно, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется— «я»?

Нет, — говорит, —почему не понимаю? Я понимаю.

—Что ты понимаешь?

Это не ты, а это буква так называется—«ты». Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я—это не я, ты—не ты, она—не она и что вообще «я»—это только буква?

—Ну, вот что, — сказал я наконец,—ну, давай скажи как будто про себя: я. Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.

Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:

—Говорить?

—Ну-ну. конечно.

Вижу—молчит. Опустила голову. Губами шевелит.

Я говорю:

—Ну, что же ты?

—Я сказала.

_А я не слышал, что ты сказала.

—Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.

—Что же ты говоришь? Она оглянулась и шёпотом—на ухо мне:

Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.

Внутри у меня уже всё кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварём, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая.

Но и мне тоже было стыдно, что я — большой человек— не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я». Наконец я придумал всё-таки. Я быстро подошёл к девочке, ткнул её пальцем в нос и спрашиваю:

—Это кто? Она говорит: Это я.

—Ну вот. Понимаешь? А это буква «я». Она говорит:

—Понимаю.

А у самой уж, вижу, и губы дрожат, и носик сморщился—вот-вот заплачет.

—Что же ты, —я спрашиваю,—понимаешь?

Понимаю, —говорит, — что это я.

Правильно. Молодец. А это вот буква «я». Ясно?

—Ясно, —говорит. — Это буква «ты».

—Да не «ты», а «я»!

—Не я, а ты.

—Не я, а буква «я»!

—Не ты, а буква «ты».

—Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!

—Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты». Я опять вскочил и опять забегал по комнате.

—Нет такой буквы! —закричал я.—Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я.

—Ты, ты, ты, — пролепетала она, едва разжимая губы.

Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко её.

—Хорошо, — сказал я. —Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня—хватит.

Она кое-как запихала в сумочку своё барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая, вышла из комнаты.

А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнём через эту проклятую букву «я»?

«Ладно, —решил я. —Забудем о ней. Ну её. Начнём следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».

И на другой день, когда Иринушка, весёлая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил её за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:

—А ну, сударыня, давайте-ка почитайте мне что-нибудь.

Она, как всегда перед чтением, поёрзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло, не переводя дыхания, прочла:

—Тыкову дали тыблоко.

От удивления я даже на стуле подскочил:

—Что такое?! Какому тыкову? Какое тыблоко? Что ещё за тыблоко?

Посмотрел в букварь, а там чёрным по белому написано: «Якову дали яблоко».

Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:

—Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!

Она удивилась и говорит:

—Яблоко? Так, значит, это буква «я»?

Я уже хотел сказать: «Ну конечно, «я»! А потом спохватился и думаю: «Нет, голубушка. Знаем мы вас. Если скажу «я»—значит, опять пошло-поехало! Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадёмся».

И я сказал:

—Да, правильно. Это буква «ты».

Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду.

Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь? Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы всё это кончилось. И может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы: вместо «яблоко»—«тыблоко», вместо «ярмарка»—«тырмарка», вместо «якорь»—«тыкорь» и вместо «язык»—«тызык». А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.

Источник

Пушкин сделал!

Разбор домашних заданий 1-4 класс

Home » читательский дневник » Пантелеев Л. «Буква „ты“» Читательский дневник, краткое содержание

Пантелеев Л. «Буква „ты“» Читательский дневник, краткое содержание

Автор: Леонид Пантелеев

Название: «Буква „ты“»

Жанр: Рассказ

Тема произведения: Разные взгляды

Число страниц: 8

Главные герои и их характеристики:

О чем произведение:

Иринушка никак не могла понять, как же читается последняя буква алфавита. Рассказчику пришлось долго и мучительно спорить с ней о произношении буквы «я».

Сюжет — краткое содержание:

Рассказчик учил Иринку читать. Когда дело дошло до последней буквы, возникли сложности. Девочка никак не могла разобраться с «я». Она не понимала, как читается эта буква. Когда автор объяснял ей, но Ира всё время ошибалась и называла букву «я» — «ты». Рассказчик злился, но в итоге отпустил девочку домой, решил перенести изучение буквы «я». На следующий день Ира прочитала: «Тыкову дали тыблоко». Это было предложение «Якову дали яблоко». Автор ещё раз попытался объяснить девочке, как читается эта буква. Хоть и не совсем честным путём, но всё же он смог объяснить эту сложную букву!

Понравившийся эпизод:

Мне было очень смешно, когда Иринушка прочитала предложение «Тыкову дали тыблоко». Какие необычные получились слова.

План произведения для пересказа:

Главная мысль:

Каждый человек оценивает какие-то действия только со своей точки зрения, и это всегда нужно учитывать.

Чему учит этот рассказ:

Нужно понимать, что все люди воспринимают мир по-своему, уважать мнение окружающих, не злиться на других.

Отзыв, отношение к произведению, чем понравилось произведение, мое отношение к прочитанному:

Мне было очень интересно читать этот рассказ. Я долго смеялась над «тыблоком».

Новые слова и выражения:

Пословицы к произведению:

Мир освещается солнцем, а человек знанием.

С книгой поведешься — ума наберешься.

Буквы кривые, да смысл прямой.

Источник

Леонид Пантелеев — Буква «ты»: Рассказ

Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только, самая последняя буква – «я».

И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.

Я, как всегда, показал ей букву, дал ей как следует ее рассмотреть и сказал:

– А это вот, Иринушка, буква «я».

Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:

– Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я»!

Она еще больше удивилась и говорит:

– Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: «я»?

– Нет, – говорит, – почему не понимаю? Я понимаю.

– Это не ты, а это буква так называется: «ты».

Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я – это не я, ты – не ты, она – не она и что вообще «я» – это только буква.

– Ну, вот что, – сказал я наконец, – ну, давай, скажи как будто про себя: я! Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.

Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:

Вижу – молчит. Опустила голову. Губами шевелит.

– А я не слышал, что ты сказала.

– Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.

– Что же ты говоришь?

Она оглянулась и шепотом – на ухо мне:

Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.

Внутри у меня уже все кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварем, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая. Но и мне тоже было стыдно, что я – большой человек – не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я».

Наконец я придумал все-таки. Я быстро подошел к девочке, ткнул ее пальцем в нос и спрашиваю:

– Ну вот… Понимаешь? А это буква «я»!

А у самой уж, вижу, и губы дрожат и носик сморщился – вот-вот заплачет.

– Что же ты, – я спрашиваю, – понимаешь?

– Понимаю, – говорит, – что это я.

– Правильно! Молодец! А это вот буква «я». Ясно?

– Ясно, – говорит. – Это буква ты.

– Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!

– Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты»!

Я опять вскочил и опять забегал по комнате.

– Нет такой буквы! – закричал я. – Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я.

– Ты, ты, ты, – пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко ее.

– Хорошо, – сказал я. – Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня

Она кое-как запихала в сумочку свое барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая вышла из комнаты.

А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнем через эту проклятую букву «я»?

«Ладно, – решил я. – Забудем о ней. Ну ее. Начнем следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».

И на другой день, когда Иринушка, веселая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил ее за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:

– А ну, сударыня, давайте-ка, почитайте мне что-нибудь.

Она, как всегда перед чтением, поерзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло и не переводя дыхания, прочла:

– Тыкову дали тыблоко.

От удивления я даже на стуле подскочил:

– Что такое? Какому Тыкову? Какое тыблоко? Что еще за тыблоко?

Посмотрел в букварь, а там черным по белому написано:

Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:

– Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!

Она удивилась и говорит:

– Яблоко? Так значит, это буква «я»?

Я уже хотел сказать: «Ну конечно, «я»! А потом спохватился и думаю: «Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу «я» – значит – опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся».

– Да, правильно. Это буква «ты».

Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы – вместо «яблоко» – тыблоко, вместо «ярмарка» – тырмарка, вместо «якорь» – тыкорь и вместо «язык» – тызык. А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.

Источник

Буква ты Алексей Пантелеев Л. Пантелеев

Буква «ты» Алексей Иванович Пантелеев (Л.Пантелеев)

1.Рассказ
2.Об авторе

Л. Пантеле;ев (имя при рождении — Алексе;й Ива;нович Ереме;ев, 9 [22];августа 1908, Санкт-Петербург — 9 июля 1987, Ленинград) — советский писатель.
Псевдоним
Будучи в детском доме, Алексей отличался таким крутым нравом, что получил прозвище «Лёнька Пантелеев», по имени известного петроградского налётчика тех лет. Его он и оставил в качестве литературного псевдонима.
Буква «Л» в этом псевдониме не расшифровывается. Встречаются расшифровки «Леонид Пантелеев» и «Леонид Иванович Пантелеев». На надгробии надпись «Алексей Иванович Пантелеев-Еремеев».
Во время Первой мировой войны, несмотря на то, что отец происходил из религиозной семьи и расторжение брака было незаконно, родители расстались. Отец уехал на лесозаготовки во Владимир и умер там в 1916 году; мать осталась одна с тремя детьми, зарабатывая на жизнь уроками музыки. В 1916 году Алексей поступает во 2-е Петроградское реальное училище. В октябре 1917 тяжело заболел и пролежал всю Октябрьскую революцию.
В 1918 году, спасаясь от голода в Петрограде, семья решает уехать в Ярославскую губернию, в село Чельцово. Там, на фоне разворачивающейся Гражданской войны, заболел дифтеритом и вместе с матерью уехал в Ярославль, к врачу. В Ярославле в это время началось Ярославское восстание. Гостиницу «Европа», в которой они остановились, непрерывно обстреливали, несколько раз Алёша сталкивался с белогвардейцами, семье пришлось бежать из Ярославля обратно в Чельцово. После подавления восстания вернулись в Ярославль, где выяснилось, что Лёша полностью здоров. Осенью мать нашла работу в маленьком городке Мензелинске в Татарстане, куда семья и переехала.
В начале 1919 года мать уехала в Петроград. Вся семья переболела тифом и дизентерией, Лёша попадает в больницу. После выздоровления, вернувшись домой, обнаруживает, что вся семья слегла, а брат Вася отправился учиться и работать на сельскохозяйственную ферму. Проблемы по добыванию денег легли на Лёшу. Вначале он неудачно торговал на базаре, затем его тоже отправили на ферму к брату, где, по его словам, били и научили воровать. Через два месяца Лёша сбежал оттуда обратно к тётке, но не смог там остаться и отправился в детский дом. Там он пробыл недолго, с приятелями они ограбили склад, и его задержали при сбыте краденого, после чего перевели в другой детский дом, откуда он сбежал в первый же день. Приняв решение пробираться в Петроград, попытался доехать до Рыбинска на пароходе, но рядом с Казанью всех пассажиров высадили, и ему пришлось идти в Казань пешком. Там устроился помощником сапожника и, проработав всё лето, осенью вновь собрался в путь.
В дороге вновь начав воровать, был пойман и отправлен в Мензелинск, в детскую колонию имени III Интернационала. В колонии было голодно и грязно, поэтому в начале зимы сбежал оттуда, пытался воровать, затем устроился в финотдел курьером, но практически сразу же по собственной неосторожности попал в больницу. Когда выписался оттуда, оказалось, что ему некуда идти. Его подобрала городская организация комсомола. Ему предоставили жильё, положили зарплату и паёк, отправили учиться в профессиональную школу. Там стал писать стихи и пьесы.
В феврале 1920 года в Мензелинске началось кулацкое восстание, в результате которого было много жертв с обеих сторон. Весной 1920 года Алексей снова решает пробираться в Петроград, но не добрался туда: попал под полозья саней, один сапог порвался, и дальше не было сил идти. Заболел плевритом, но его выходили крестьяне Кувшинниковы, у которых он прожил лето 1920 года.
Осенью сел на первый попавшийся поезд, шедший в Уфу, затем, постоянно меняя поезда, доехал до Белгорода. Там его заметили агенты ЧК и сняли с поезда. В ЧК ему выдали справку, что он является беспризорным и едет в Петроград, дали на дорогу хлеба и денег. В поезде его обокрали, а контроль высадил на ближайшей станции. Год скитался по Украине, пытался работать, порой воровал, торговал папиросами, а летом 1921 года, вновь решив ехать в Петроград, сел на первый поезд до Курска и оттуда уже вернулся в Петроград. Ему удалось отыскать свою семью; все оказались живы и здоровы. Лёша стал искать работу и устроился к частнику развозить лимонад. Там ему не платили, он бросил эту работу и поступил в бывшую гимназию Гердер, теперь Единую Трудовую Школу № 149, однако в школе ему было трудно учиться из-за взаимоотношений внутри класса.
Продолжил писать стихи. Мать устроилась на хорошую работу и давала ему каждый месяц определенную сумму денег. Почти все деньги он тратил на книги. Вскоре был исключён из школы. Из-за проблем с деньгами стал выкручивать электрические лампочки и продавать на базаре, но был пойман и отправлен в Школу социально-индивидуального воспитания имени Достоевского (ШКИД), созданную В.;Н.;Сорока-Росинским.
В первом издании «Республики ШКИД» (1927 год) о ранних годах и о семье будущего писателя рассказано в главе «Ленька Пантелеев» иначе. Там сообщается, что писатель происходил из разоренной революцией дворянской семьи. Отец будущего писателя был расстрелян в 1919 году «на снежных пустырях Архангельска»[2]. После окончания гражданской войны «разоренная революцией дворянская семья» будущего писателя с гувернанткой (всего 7 человек) жила в одной комнате площадью 6 квадратных сажен у тетки, «богатой прежде и сохранившей свое богатство за бурные годы»[3]. Будущий писатель был отправлен на комиссию по делам несовершеннолетних после того как был пойман на получении по поддельными (якобы оплаченным) магазинным выпискам-чекам продуктов в магазине Пепо[4]. Подростка-правонарушителя на комиссии по делам несовершеннолетних выбрал для ШКИД сам Сорока-Росинский[5].
В Школе познакомился с Григорием Белых и заслужил прозвище Лёнька Пантелеев за уголовное прошлое — по имени известного петроградского налётчика тех лет. Его он и оставил в качестве литературного псевдонима». Википедия

Источник