ты такой же как и я читать слэш
Ты такой же как и я читать слэш
Ты такой же, как я. 18+
Жизнь скрытого гея проходит в постоянном напряжении.
Не выдать себя, не дать обнаружить. Это так сложно, это так тяжело.
Ты проживаешь, как будто не свою жизнь,
ты ей не хозяин. И вся твоя маска начинает расползаться,
когда ты встречаешь ЕГО.
Я просто парень, каких много.
Я свой мужик, я друг, я брат.
Я тот, кто рядом с вами ходит.
Но научился «я» скрывать.
Я вечный странник в своей жизни,
Мой путь не лёгок и не прост.
Моё второе «я» мне снится,
Во сне я бегаю свой кросс.
Но от себя бежать так трудно,
Ведь далеко не убежишь.
«Прости меня, моя подруга,
Ты просто рядом со мной спишь»
А снятся мне другие парни,
Во сне я с ними, не с тобой.
А утром я встаю на грани,
И маска вечная со мной.
Сразу вспомнился фильм про сваху в общаге. Не могу вспомнить, как называется.
Да ё-моё! Задницей она чувствует что ли, что я ей пенделя дать намылился? На столе свечи, фрукты, вино и жаркое, от запаха которого у меня слюна закапала, и живот свело так, что думал – не дойду до ванной, чтобы руки помыть.
Нажравшись, я становлюсь добрым и ленивым. А если меня ещё и за ушком почесать или голову, или спинку. О, всё – делай со мной, что хочешь.
– Солнышко, вот здесь почеши. Ага. Не, ниже. У-у-у-у, класс. А теперь чуть выше. Ага, чуть правее… левее, ниже, выше. Вот, вот. Ой, спасибо, лапа моя. Пупсичек мой, иди поцелую. Маняшечка ты моя. Машуточка сладкая. А минетик своему медвежонку сделаешь? Ты лучше всех, лапа моя! Как же я тебя люблю, солнышко.
Утром я, конечно, жалел, что поддался на провокацию. А вдруг она каждый день меня теперь так встречать будет? А с другой стороны – это даже хорошо. Дома любящая жена – хозяюшка. Детки бегают. А на стороне молодой и красивый самчик-пассивчик. Я даже, если что, и квартиру бы, наверное, снял, для такого дела. Перед глазами опять Данька. Нет, в пробках, даже с утра, для меня стоять вредно. Вот что же за мысли в голову лезут? Вот сдался тебе этот Данечка? Смазливый, чертяка, конечно. Одни глазки да губки чего стоят. А эти ямочки его блядские. И реснички длинные, которыми он начинает хлопать, как только накосячит с какими-нибудь отчётами. Похлопает так невинно и старая дура Лавреньтева всё ему прощает. Ещё и сама его косяки исправляет.
Нет, нет и нет! Этот вариант отпадает сразу. Не хватало запалиться на работе. Да и, может, мне только кажется, что мы с Данилом одного поля ягоды? Ну, и что, что я иногда, наблюдая за ним, ловлю его взгляды на ширинках мужиков? Может, у него комплекс на счёт хозяйства, и он сравнивает чужое и своё? Ну, мне-то похер, маленький у него елдак или большой. Меня его задница больше интересует. А она у него как раз что надо. Да что ты будешь делать! Скорее бы уже на работу приехать, а то эти мысли дурацкие задолбали.
Отдел маркетинга и кабинет начальника службы безопасности были расположены напротив. И этот чёртов безопасник вечно у них чаи гонял. Девчонки в отделе прямо чуть ли не вприпрыжку перед ним бегать начинали.
«Дмитрий Александрович, вам кофейку или чаю? Ой, какой вы шоколад принесли! Наш самый любимый! Ой, а на вас этот костюм так сидит! А анекдотик новый не расскажите? Хи-хи, ха-ха». И так всегда, стоит этому уроду зайти на их территорию. Ну, на счёт «урода» Данька, конечно, погорячился. Мужик – этот долбанный безопасник – надо сказать, ничего. Здоровый, чернявый. Вот глаза только всё портят – уж больно колючие. Серые такие, глубоко посаженные, под чёрными густыми бровями, так и буравят, так и буравят. Гомофоб, наверное, конкретный. Узнает, что голубого на работу пропустил, размажет к чёртовой матери. Поэтому Данька старался при нём быть ниже травы, тише воды. Превращался в невидимку. А если не удавалось избежать контакта при совместных чаепитиях, заигрывал с девчонками, показывая, какой он якобы ловелас. И вообще, улыбался всем женщинам на всём «Холодильнике». За что они его теперь и называли не иначе как Данечка.
Ты такой же как и я читать слэш
Раннее утро. Никто в шикарном здании из стекла и бетона, отсвечивающем армированными поверхностями на поднимающемся из-за небоскребов солнце, не ждал, что глава корпорации «Амбро» Винсент Домини, бизнес к которому перешел от отца, явится в офис так рано.
Отдел кадров, все как один бледные и перепуганные, подняли архивы личных дел и анкет, тщательно собираемых последнее время: настроение наследника семейного бизнеса оставляло желать лучшего вот уже третью неделю.
Стефан Уорден второй месяц искал работу. После скоропостижной смерти отца ему пришлось взвалить на себя не только оплату своей учебы в университете, но и содержание матери и двух сестер, живших в провинциальном Сеттоне. Кинувшись искать работу, он еще надеялся хоть как-то продолжить учебу на очном но вскоре понял, что не сумеет заработать столько, чтобы хватило и на учебу, и на семью.
Это был очень плохой день для всех.
Винсент отметал анкету за анкетой и грозил расформировать кадровый отдел подчистую. Все отделы на этаже притихли и затаились. Кадровики сбились с ног.
Когда с ресепшена передали по внутренней связи, что приема в отдел кадров ждет молодой человек, присланный из одного из агентств, специализирующихся по подбору персонала, пожилая опытная кадровичка махнула рукой:
— Впусти, терять уже почти нечего.
Стефан постарался удержать лицо и кивнул, мол, все понимаю, мэм.
В следующий миг стеклянная дверь распахнулась, с жалобным звоном отскочив к стене, но к счастью, не разбилась. И кадровики, находящиеся в кабинете, поняли, что это было единственное счастье на сегодняшний день: в отдел кадров явился сам Винсент Домини:
Кадровичка что-то пролепетала про никуда не годного претендента, но Винсент Домини сегодня явно не собирался кого-либо слушать. Утро, начавшееся для него мерзко, не должно было быть хорошим для других:
Побледневшая женщина перевела испуганный взгляд на ошарашенного явлением босса Стефана:
Парень, понимая, что происходит что-то экстраординарное, поднялся и прошел вслед за широко шагавшим Винсентом.
Перед дверьми в свой кабинет, распахнув их одним пинком, Домини резко остановился и, не оглядываясь на парня и уверенный, что тот следует за ним, указал в сторону:
— Кофе сделай и подай.
После чего, не закрывая дверь, прошел в кабинет и устало развалился в черном кожаном кресле за массивным инкрустированным столом.
Еще не было 12, солнечный день за огромным окном во всю стену, из которого наблюдался отличный вид на город с высоты 21-го этажа, раздражал, воспоминание об утреннем скандале дома, на который он сорвался, хлопнув дверью, побуждал выплеснуть эмоции хоть на что-нибудь.
На небольшом столике стояла кофеварка. Молодой человек шагнул к аппарату и включил его, найдя взглядом посуду, он установил ее на миниатюрный разнос вместе с сахарницей и сливками. Вскоре он уже поставил на стол, рядом с расположившимся в кресле Домини, чашку дымящегося кофе.
Кофе был. нет, не мерзким, но далеким от совершенства. Винсент отхлебнул, задумался на миг. И отставил чашку.
— Какой кофе вы любите? Крепкий черный, с молоком, сахаром?
Когда парень вернулся, Домини уже сидел, закинув ноги на край стола и пилочкой полируя ногти на тонких изящных пальцах левой руки. Краем глаза он оценивающе разглядывал парня: у того был упрямый серо-зеленый взгляд, очень серьезный и внимательный. Глаза не легкомысленного мальчика, но цельной натуры, взрослого. Винсент хмыкнул про себя.
Аромат свежесваренного кофе разнесся по кабинету и Домини потянулся за чашкой. И тут трель сотового разбила тишину кабинета. Винсент щелкнул, раскрывая, откидной панелью коммуникатора последней модели, лениво прислонил к уху: