ты спрашиваешь что с ним делать пришли его сюда в деревню
Декабристы
Меню навигации
Пользовательские ссылки
Информация о пользователе
Письма А.Н. Дубельт к мужу.
Сообщений 1 страница 10 из 80
Поделиться126-05-2016 23:15:02
Письма Анны Николаевны Дубельт к мужу
В ГАРФ в личном фонде Леонтия Васильевича Дубельта хранятся 106 писем его жены — Анны Николаевны за 1833—1853 гг. адресованные «бесценному другу Левочке». Это, очевидно, большая часть писем, которые за тридцатилетнюю супружескую жизнь написала к мужу Анна Николаевна. Писем за 1833—1848 гг. немного, так как в эти годы Анна Николаевна подолгу жила с мужем в Петербурге. Основная часть писем относится к 1849—1853 гг., когда она практически безвыездно жила в своем тверском имении Рыскино. Судя по содержанию писем, можно предположить, что это не все письма, написанные Анной Николаевной к мужу за эти годы. Вероятно, некоторые письма не сохранились. К сожалению, неизвестно, сохранились ли письма самого Дубельта к жене. Лишь малая часть их была опубликована в 1888 г. в ноябрьском номере «Русской Старины», двоюродным племянником Леонтия Васильевича — Евгением Ивановичем Дубельтом. Тем большую ценность приобретают письма Анны Николаевны: ее обстоятельные ответы на вопросы мужа позволяют представить содержание писем самого Леонтия Васильевича.
Анна Николаевна Дубельт (1800—1853) происходила из старинного дворянского рода Перских. «Фамилии Перских многие Российскому престолу служили разные дворянские службы и жалованы были от Государя в 7160/1652 и других годах поместьями. Все сие доказывается жалованными на поместья грамотами, означенным в присланное из Тверского дворянского собрания родословной книге и справками с отказных книг»*.
Мать Анны Николаевны, Елизавета Семеновна, была из древнейшего русского рода Мордвиновых и приходилась родной сестрой Николаю Семеновичу Мордвинову (1792—1869), адмиралу, члену Государственного Совета, члену Российской Академии Наук, председателю Вольного экономического общества. Отец Анны Николаевны, Николай Афанасьевич (1760—1832). служил по гражданскому ведомству, семья Перских долгое время жила в Киеве и была хорошо знакома с семьей Раевских.
В июле 1815 г. дежурным штаб-офицером корпуса, которым командовал генерал от кавалерии Н.Н. Раевский был назначен двадцатитрехлетний Л.В.Дубельт (1792—1862). По словам С.Г. Волконского, Дубельт стал «своим человеком» у Раевских. Очевидно, там и познакомилась Аннинька Перская с «бесценным другом Левочкой». В 1818 г. они поженились, в октябре 1819 г. у них родился сын Николай, а в 1822 г. Михаил. В мае 1822 г. Леонтий Васильевич получил Старо-Оскольский полк, которым командовал до 1828 г. Затем отставка «по домашним обстоятельствам», и семья Дубельтов переехала в Тверскую губернию, где находилось родовое имение Перских Рыскино, полученное Анной Николаевной в приданное. Анна Николаевна оказалась деловой и предприимчивой женщиной. Она прикупила близлежащие земли у соседских помещиков и повела хозяйство так, что имение постоянно давало доход, который позволял не только помогать мужу, с 1830 г. находившемуся постоянно в Петербурге, но купить и подарить ему дом в столице. В 1842 г. Анна Николаевна получила в наследство поместья в Московской губернии: село Петрищево и деревню Медведково Богородского уезда.
Умерла Анна Николаевна в феврале 1853 г., похоронена в Петербурге на Смоленском православном кладбище. После ее смерти по завещанию имения перешли к сыновьям: тверское к старшему Николаю, московское к Михаилу.
Николай Леонтьевич Дубельт (1819—1874) воспитывался в Пажеском корпусе, в 1837 г. был выпущен корнетом и определен в Кавалергардский полк, в 1841—1844 гг. был начальником школы кантонистов
* Бобринский. Дворянские роды, внесенные в общий гербовник. Спб. 1890. ч. II, с. 229.
этого же полка. В 1844 г. назначен в чине штабс-ротмистра флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству и старшим адъютантом управления делами Императорской Главной квартиры и собственного Его Величества конвоя. В 1849 г. по Высочайшему повелению он был направлен в Вену для поднесения австрийскому императору ордена Св. Георгия, в том же году участвовал в «сражении против мятежных венгров» и за мужество и храбрость под крепостью Коморно награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом и произведен в полковники. В 1852 г. он был назначен командиром Белорусского Гусарского генерал-фельдмаршала графа Радецкого полка, в 1856 г. произведен в генерал-майоры. В 1869 г. он подал прошение об отставке по болезни. За выплату Дубельту полной пенсии ходатайствовал Вел. Кн. Николай Николаевич (старший): «Генерал Дубельт прослужил около 30 лет в войсках Гвардии как в мирное, так и в военное время, постоянно отличался добросовестным и отличным исполнением всех возлагаемых на него поручений и вполне заслуживает особой монаршей милости»*. В письмах Анны Николаевны за 1852 г. говорится о намерении Николая жениться. Называются две претендентки: Н.Львова и Сенявина. Однако, женился Николай Леонтьевич значительно позже на Александре Ивановне Базилевской. Детей у них не было. Умер Н.Л. Дубельт в 1874 г., «страдая сильными невралгическими припадками с ослаблением нижних конечностей». Похоронен в Петербурге на Смоленском кладбище вместе с родителями. Согласно последнему формулярному списку за 1869 г. за Н.Л.Дубельтом «состояло имений в губерниях: С.-Петербургской, Тверской, Тульской и Псковской 8207 десятин земли, на которых поселено 1252 души»**.
Михаил Леонтьевич (1822—1900), как и брат, воспитывался в Пажеском корпусе и также был зачислен корнетом в Кавалергардский полк. Служил он преимущественно на Кавказе в Апшеронском полку. В 1852 г. «за отличие в делах против горцев « произведен в подполковники, в 1853 г. — в полковники. В 1853 г. М.Л. Дубельт как состоящий для особых поручений у министра внутренних дел был командирован в Смоленск для исследования причин развития цинги в воинских командах, в том же году освидетельствовал запасы продовольствия в Бессарабии, Новороссийском крае, в 1857 г. наблюдал за действиями по рекрутскому набору, производил инспекторский смотр Московского военного госпиталя. В 1856 г. Высочайшим приказом был назначен флигель-адъютантом к Его Императорскому Величеству. В ноябре 1863 г. уволен в отставку с мундиром «по домашним обстоятельствам». Жил в Москве, Петербурге, за границей. В 1886 г. подал прошение на имя Александра III об определении вновь на службу с предоставлением какой-либо должности. Император начертал: «Можно было бы попробовать дать ему место хоть коменданта, посмотрим будет ли способен. Уволить всегда есть возможность, если не годится»***.
Михаил Леонтьевич был определен комендантом Александропольской крепости. В 1890 г. в связи с упразднением должности коменданта уволен с пенсией и мундиром. В годовой аттестации о нем сказано: «здоровья слабого, умственных способностей удовлетворительных, нравственных качеств посредственных, воли слабой, не отвечает своему назначению, по преклонным летам и слабому здоровью не способен к самостоятельной деятельности ****
Умер М.Л. Дубельт в Петербурге, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Одним из самых ярких и вместе с тем самым трагичным эпизодом его жизни была женитьба в феврале 1853 г. на дочери А.С. Пушкина — Наталье. О подготовке к свадьбе много говорится в письмах Анны Николаевны. Брак этот оказался неудачным, супруги разъехались в 1861 г., в 1864 г. Наталья Александровна получила вид на право проживания отдельно от мужа, а в 1868 г. — развод. Ее вторым мужем был принц Николай Вильгельм Нассауский. От брака Дубельта с Пушкиной осталось трое детей: Наталья (1854—1926), Леонтий (1855—1894), Анна (1861—1919). Двое старших детей воспитывались в семье Ланских, младшую дочь Анну воспитывала Александра Ивановна Дубельт (урожд. Базилевская) и ее сестра Елизавета Ивановна Суворова. Наталья Михайловна Дубельт впоследствии уехала к матери в Висбаден, в 1881 г. она вышла замуж за полковника Арнольда фон Бесселя (1826—1887). Их сын погиб во французском плену в 1945 г.
* РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 5192.
** РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 5192.
*** РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 26439.
**** РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 26439.
Анна Михайловна (в семье ее называли Ниной) вышла замуж за А.П. Кондырева, служащего Министерства внутренних дел. Овдовев в 1900 г., она осталась с тремя маленькими детьми: Павлом (1892— 1919), Натальей (1894—1903), Александром (1897—1915). Она постоянно нуждалась в средствах, неоднократно обращалась за помощью в Постоянную комиссию для пособий нуждающимся ученым, литераторам и публицистам при Петербургской Академии наук, продавала и некоторые бумаги из семейного архива.
Текст писем публикуется с сохранением орфографии середины XIX в. и языковых и стилистических особенностей автора, вышедшие из употребления буквы и буквосочетания заменены на современные; подчеркивания сохраняются, курсивом воспроизводятся приписки.
Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику.
Текст приводится по источнику: «Российский архив»: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Альманах: Вып. XI — М.: Редакция альманаха «Российский архив». 2001. — 672с.; ил.
Ты спрашиваешь что с ним делать пришли его сюда в деревню
Увидишь Катерину Николаевну Орлову, очень кланяйся ей от меня; спроси ее о ее сестрах Елене и Софе, а также о брате ее Александре Николаевиче и его дочери.
Какое это было цветущее семейство в Киеве; а теперь как разбросаны! Кто в земле, кто в Италии, кто в Сибири; а какое было семейство…“
Анна Дубельт очень часто подчеркивает, что помнит, как она счастлива, но, вздыхая над менее удачливыми, с испорченным будущим, и посмеиваясь сама над собой, все же продолжает желать для себя и своих „еще большего“!
3 сентября 1852 года, в связи со смертью министра двора Петра Волконского:
„Скажи, пожалуйста, кто займет место князя Волконского и будет министром двора? — Вот бы туда графа Орлова, а тебя сделать шефом жандармов. Орлов бы ездил с государем, а ты бы управлял корпусом, а нашего Колю бы взял в начальники штаба. Ты расхохочешься, как я это легко все перемещаю да размещаю; но если хорошенько рассудить, что это дело возможно, лишь бы кто надоумил о том государя — пусть бы тебя только назначили шефом жандармов, а Колю ты бы сам взял“.
Помещица Дубельт меняет и расставляет главных государственных лиц по-семейному: мужа — в шефы, сына — начальником штаба; она привыкла менять и управлять, у нее министерский, а иногда и самодержавный склад ума: „Ты пишешь, что умер Жуковский, Набоков и Тарас. Разумеется, для меня Тарас всего важнее, и потому надо подыскать, как и кем заменить его“.
Жуковский — поэт. Набоков — бывший председатель Следственного комитета по делу петрашевцев.
Тарас — управляющий петергофской дачей Дубельтов.
Многие письма госпожи Дубельт — это отчеты о самовластном управлении „маленькой Россией“, Рыскиным и Власовым, перед одним из управляющих громадным Рыскиным и Власовым — Россией.
В стороне от тракта Петербург — Москва тихо. Усадебную тишину нарушают только просители, осаждающие Анну Николаевну. Однажды она сообщает: „У нас масса гостей и просителей — так что все комнаты заняты посетителями“. Анна Дубельт не дает мужу забыть какую-нибудь из переданных ею просьб, по нескольку раз спрашивает: как бы дать местечко получше племяннику ее приятельницы, вернуть крестьянину единственного сына, забритого в рекруты (не упуская, впрочем, случая присовокупить: „Если бы ты знал, какие дряни эти солдатские сыновья. Оставаясь сиротами, без отца, без матери, они растут без всякого надзора и делаются первыми негодяями в вотчине“).
В другой раз муж должен улучшить судьбу некоего несчастного священника (духовенство, кстати, Дубельт не любит и в дневнике своем именует его „самой бесполезной и недостойной частью русского народонаселения“); наконец, являются даже „окрестные вольные крестьяне“ и просят от имени „24 тысяч душ“, чтобы не переводили их окружного начальника Палеева, ибо „у них такого начальника не было, а другой будет бог знает каков“.
Помещица Дубельт много, очень много пишет про своих крестьян. Приказчик Филимон назвал дочь Анной, а сына Левонтием, в честь хозяев:
„Наши люди только из-за доброго слова так стараются. Им всего страшнее прогневить меня; а мой гнев состоит в том, что я не так ласкова к тому человеку, который провинился передо мною: обращаюсь с ним сухо, никогда не взгляну на него, не пускаю на глаза; вот все мое наказание. — А как они этого боятся“.
Матрена, одна из пяти горничных, нагрубила барыне: не явилась вовремя, потому что у нее „корова не доена и обед не сварен“. Но ее не секут и не продают другому помещику, а только отставляют из усадьбы. Дубельт одобряет этот метод: „Не надо взыскивать со старых служителей“.
Оброк барыня взимает обыкновенный, охотно дает отсрочку и разные милости:
„Хочу помочь своему мужичку Тимофею Макарову: построил в Тяглицах каменный дом и каменную лавку, в которой торгует очень удачно. Он просит 150 р. серебром на 2 года: он расторгуется пошире; нам же это лучше“.
Анна Николаевна не хочет отдавать Власово сыну Николиньке, который может проиграть имение в карты:
„Участь крестьян моих очень меня озабочивает. Ты знаешь, что я люблю крестьян своих горячо и нежно; они также мои дети, и участь их, не только настоящая, но и будущая, пока могу ее предвидеть, лежит на моей ответственности“.
Помещица сообщает мужу, что во Власове „мне все так рады, что не знают, что делать от радости“. Добрые, ровные отношения помещика со своими крепостными кажутся генералу Дубельту тем эталоном, которого надо держаться; в дневнике записывает:
„Нет, не троньте нашего мужичка, а только подумайте, чтобы помещики были милостивы с ним… Тогда мужичок наш будет свободен и счастлив… Пусть мужики наши грамоте не знают — еще не зная грамоты, они ведут жизнь трудолюбивую и полезную… Они постоянно читают величественную книгу природы, в которой бог начертал такие дивные вещи, — с них этого довольно“.
Дубельтам представляется, что крепостное право — еще на много-много лет. Если бы знали, что и десяти не будет до реформы 1861 года… Не знают и не предвидят!
Задумаемся над их добротою… По „схеме“ страшный глава тайной полиции должен бы в имении всегда замачивать розги в соленой воде и сдирать с крепостного шкуру-другую. А зачем ему? Он во главе столь строгого учреждения, что может позволить себе добродушие. Дубельты — обыкновенные баре, лучше многих. Положим, в Тверской губернии крестьянам вообще живется вольнее (плохие земли, их отпускают на оброк), чем в черноземных и барщинных Тамбовской, Курской… Но все же крестьяне, видно, и впрямь довольны рыскинскими господами (с другими хуже, и ведь добрый окружной начальник может вдруг смениться недобрым!). Анна Николаевна, пожалуй, прожила жизнь в полной уверенности, что крестьянам свобода вообще не нужна и что если бы разжались государственные клещи, усовершенствованные ее мужем, то ее людям и в голову не пришло бы пустить красного петуха и присвоить добро „любимой госпожи“.
Правда, кое-какие конфликты с крепостными случаются даже у Дубельтов — но о многом ли это говорит?
Александр, лакей генерала, пойман на воровстве.
„Его бы следовало отдать в рекруты, но это мы всегда успеем. Ты спрашиваешь, мой ангел, что с ним делать? Пришли его сюда в Рыскино; авось он здесь исправится. Только сделай милость, не отдавай ему хорошего платья; я его сперва в горницу не возьму, то ему немецкое платье не нужно. Пусть походит в сером кафтане за наказанье. Все здешние дворовые и лучше его поведением, да ходят же в серых кафтанах, а ему это послужит к исправлению… Ежели он исправится, он будет нужен мне; если же будет продолжать дурно вести себя, то при первом наборе отдам его в рекруты. Но прежде надо испытать, может быть, он исправится“.
Другой лакей генерала сказал, что „хозяина нет дома“ самому графу Воронцову. Супруги взволнованы, и помещица предлагает по этому поводу целую теорию:
„В старину люди были крепче, усерднее, исправнее, и притом составляли как бы часть семейства своих господ. Тогда и бывали дворецкие, камердинеры, даже буфетчики необыкновенные; но теперь всяк думает о себе и никто о своем господине позаботиться не хочет. Вот и я чрезвычайно довольна своими людьми; но как сравнить, сколько комнатная прислуга служит мне хуже старост моих и крестьян, я это себе объясняю так, что посвящать свою жизнь мелочам труднее, чем великим делам. Старосты, крестьяне все занимаются делами видными и… оно и им самим любо. А в комнате около господ все мелочи, которые однако ж требуют постоянного напряжения памяти, терпения, усердия“.
Установите соответствие между фамилиями ученых и сферами их деятельности
А) С.В. Ковалевская Б) А.С. Попов
В) Д.И. Менделеев Г) И.В. Курчатов
1) генетика, ботаника
773.Прочтите отрывок из письма дворянки, отправленного в первой половине XIX в., и напишите, как назывался крестьянин, о котором идет речь.
«Ты спрашиваешь, что с ним делать? Пришли его сюда в ; авось он здесь исправится. Только сделай милость, не отдавай ему хорошего платья; я его сперва в горницу не возьму, то ему немецкое платье не нужно. Пусть походит в сером кафтане за наказанье. Все здешние дворовые и лучше его поведением, да ходят же в серых кафтанах, а ему это послужит к исправлению… Ежели он… будет продолжать дурно вести себя, то при первом наборе отдам его в рекруты».
774.Из труда историка С.М. Соловьева.
«До вступления на престол […] выразилось народное движение, направленное против преобладания иноземцев, утвердившегося в два последних царствования… С первых же дней ее царствования было видно, что национальное движение будет состоять в возвращении к правилам Петра Великого, следовательно, согласно с этими правилами должен был решиться вопрос об отношении русских к иностранцам, а правило Петра было известно: должно пользоваться искусными иностранцами, принимать их на службу, но не давать им предпочтения пред русскими и важнейшие места в управлении занимать исключительно последними.
Она объявила о ликвидации Кабинета министров и учреждении императорского Совета… Императрица также предприняла меры к возрождению и укреплению некоторых учреждений, созданных при Петре I. Так, Сенат снова стал правительствующим, т.е. главным после императрицы органом власти в стране. Он был пополнен русскими вельможами.
[Она] восстановила некоторые петровские коллегии, а также Главный магистрат. Расправы в отношении знати и дворянства прекратились.
Армия и флот вновь оказались в центре внимания правительства. Императрица поощряла строительство новых кораблей и восстановила количественный состав русской армии, как при Петре I. Продолжалось укрепление государственного аппарата».
О какой императрице идет речь в приведенном отрывке? Назовите годы ее царствования.
Используя текст документа и знания из курса истории, назовите, что было предпринято императрицей для «возвращения к правилам Петра Великого». Укажите не менее трех положений.
Какими чертами, по мнению историка, отличается это царствование? Укажите не менее трех положений.
775. Ниже приведены две точки зрения на правление императора Петра III:
1. «Он боялся всего в России, называл ее проклятой страной и сам выражал убеждение, что в ней непременно придется погибнуть, но нисколько не старался освоиться и сблизиться с ней, ничего не узнал в ней и всего чуждался; она пугала его, как пугаются дети, оставшиеся одни в обширной пустой комнате».
(В.О. Ключевский, историк)
2. «Типичные черты политики «просвещенного абсолютизма» за короткое царствование Петра IIIобнаружились особенно эффективно… Так называемый Век Екатерины начался, по существу, еще за несколько лет до ее восшествия на престол».
(А.Б. Каменский, историк)
Укажите, какая из названных точек зрения вам представляется наиболее предпочтительной. Приведите не менее трех фактов, положений, которые могут служить аргументами, подтверждающими избранную вами точку зрения.
Рассмотрите историческую ситуацию и ответьте на вопросы.
Во второй половине 1850-х гг. изменилось положение России на мировой арене.
Какие черты характеризуют положение России на мировой арене во второй половине 1850-х – 1860-х гг.? Приведите не менее трех положений.
Укажите не менее двух причин, предопределивших положение России на мировой арене во второй половине 1850-х – 1860-х гг.
Ты спрашиваешь что с ним делать пришли его сюда в деревню
25 февраля 1852 г. Рыскино*
Как мне прискорбно, дорогой Левочка, что твой Александр сделался вором. Его бы следовало отдать в рекруты, но это мы всегда успеем. Ты спрашиваешь, мой ангел, что с ним делать? Пришли его сюда в Рыскино, авось он здесь исправится. Только сделай милость, не отдавай ему хорошего платья, я его сперва в горницу не возьму, то ему немецкое платье и не нужно. Пусть походит в Аром кафтане, за наказанье. Все здешние дворовые и лучше его поведением, да ходят же в Арых кафтанах, и ему это послужит к исправлению.
Ему даже и опасно отдавать хорошее платье. Он его пропьет и тем будет иметь средство поддерживать свои порочные склонности. Ежели он исправится, он будет нужен мне, ежели будет продолжать дурно вести себя, то при первом наборе отдам его в рекруты. Но прежде надо испытать, может быть он исправится.
Вчера получила я письмо твое, Левочка, где ты пишешь, что нашему Николиньке такая дурная дорога. Неужели по шоссе проезду нет? Надо надеяться, что дальше, то меньше будет снегу и на колесах будет ехать хорошо. Но как же это полозни у него под дормезом изломались? Верно, были не кованые?
Ну, как я рада, Левочка, что иконостас не так дорого стоит, как я думала. А как ты пишешь, мой ангел, что образа и дерево с позолотою, с рамами, все это обошлось даже меньше тысячи серебром, так это уж и очень дешево, особенно по нынешней дороговизне. Ангел мой, ты радуешься, что мне нравятся иконостас и образа, да как же не нравиться? Ведь так мило и прекрасно; живопись примечательно хороша, иконостас чистенький и красивый, как же не нравиться? Сверх того, твой это дар, от чего эта святыня для меня вдвое драгоценнее.
Скажу тебе, Левочка, что есть одно обстоятельство, которое меня немного беспокоит. Николинька мне сказывал, что к его обозу ты хотел приставить жандарма. Вот я и боюсь, чтобы тебе за это не было какой неприятности. Поедет обоз по Варшавскому шоссе, кто-нибудь увидит жандарма при обозе, спросит, донесет об этом. Беда! Уж ежели и дал ты жандарма, то уж графу своему скажи, чтобы в случае он мог постоять за тебя. Впрочем, ты, конечно, сам лучше знаешь, как поступить, только признаюсь тебе, что меня этот жандарм при обозе как-то беспокоит.
По милости твоей я получаю новые номера Иллюстрации. Скажи, Лева, прочитав их, к тебе отсылать или посылать их прямо к Николиньке? Но я думаю, если отсюда послать в Слоним, оно долго будет в дороге — как прикажешь распорядиться с этим, мой ангел?
Скажи, пожалуйста, что мне отвечать Благовой? Она просила о сыне и о внуке. О сыне Николинька просил П. Н. Игнатьева, чтобы его перевести на Кавказ, и Павел Николаевич обещал. А о внуке ее, круглом сироте, чем решено? Принят он или будет принят в Московский корпус или нет? Уж не знаю, поймешь ли ты это. Спать хочется.
* Вверху написано Л. В. Дубельтом: “Переговорим” (прим. публ.).
Не будите русского медведя!
Милые заморские соседи,
Сытые, вальяжные, как боги,
Не будите русского медведя.
Пусть он мирно спит в своей берлоге.
Не мешайте царствовать и править,
Есть и пить, покуда сердце бьётся.
Вы себе не можете представить,
Чем для вас всё это обернётся!
Вы уже не раз его пинали,
Унижали, посыпали пылью,
На берёзе русской распинали,
Жгли огнём и в омуте топили.
И когда уверенность в победе
Доводила вас до сладкой дрожи,
Рык утробный русского медведя
Раздавался вдруг у вас в прихожей.
Что ж вам, братцы, дома не сидится?
Так и тянет, прилетев на запах,
Щедрую российскую землицу
Взять и отобрать у косолапых!
Сколько лет мыслишкою лукавой
Ваши переполнены газеты,
Мол, «какое мы имеем право
На одну шестую часть планеты!?»
Мы сюда пришли по божьей воле,
Честь свою ничем не замарали.
И не вам судить о нашей доле!
Мы своё богатство не украли.
Наши нерушимые основы –
Паруса, полозья да подковы,
Беринги, Хабаровы, Дежнёвы,
Ермаки, Поярковы, Зайковы.
Дамы, господа, синьоры, леди,
За черту ступая ненароком,
Не дразните русского медведя:
Ваше баловство вам выйдет боком.
Вы его обманете стократно,
В кабаке обчистите до нитки,
Ведь у вас любая милость – платна,
Ваши боги – золотые слитки.
Ваше кредо – разделяй и властвуй,
Ваша правда – это правда Силы.
Вы привыкли восседать над паствой,
Неугодных одарив могилой.
А вот русский в каждом видит брата,
Не приемля скаредность и лживость.
Для него всего важнее – Правда,
А всего дороже – Справедливость.
Потому со дна любого пекла,
Где никто другой не сможет выжить,
Русский вдруг поднимется из пепла,
Из трясины и дорожной жижи.
Выветрит угар кровавой битвы,
В чистом роднике омоет очи,
Пред иконою прочтёт молитвы.
И придёт к вам в дом однажды ночью.
Весь пропахший порохом и кровью,
Поведя вокруг усталым взором,
Он замрёт у вас над изголовьем
И в глаза посмотрит вам с укором.
И пока вы свет не погасили,
Спросит он, былое подытожив:
-Ты зачем пришёл ко мне в Россию?
Или я тебе чего-то должен?
Вы поймёте, что пришла расплата.
Но платить, как оказалось, нечем.
Русский бы простил, наверно, брата.
Только ж вы не брат ему, а нечисть.
И душонку, сжавшуюся в плоти,
Теребя под хмурым взглядом гостя,
Вы тысячекратно проклянёте
Глупую идею «Дранг нах Остен».
Жаждущие новых территорий
Для бейсбола, регби или гольфа,
Почитайте парочку историй
Про Наполеона и Адольфа.