требник это что такое

Значение слова «требник»

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

Книга получила своё название от слова «треба», которое в древнерусском языке имело сакральный смысл и означало: «жертва», «жертвоприношение», «молитва», «исполнение священного обряда». В настоящее время словом «треба» называются молитвословия и священнодействия, совершаемые по просьбе (по потребам, нуждам) одного или нескольких христиан в особых обстоятельствах их жизни. К ним относятся все Таинства (кроме хиротонии), Евхаристия тяжело больных на дому, молебны, панихиды, отпевания, освящение домов и пр.

ТРЕ’БНИК, а, м. (церк.). Богослужебная книга, по к-рой отправляются требы (см. треба 1 во 2 знач.).

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

тре́бник

1. церк. богослужебная книга, содержащая чинопоследования Таинств и других священнодействий, совершаемых церковью в особых случаях и не входящих в состав храмового (общественного) богослужения суточного, седмичного и годового круга

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: подумывать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Источник

О службах особенных, совершаемых Церковью по известному случаю или по потребностям христиан

Богослужебные книги, употребляемые в частных и особенных случаях. Книги, которые относятся к частному богослужению, бывают двух родов. Одни из них имеют свое особое содержание; это книги — Требник, Чинопоследование соединяемых из иноверных к Православной Кафолической Восточной Церкви; Последование молебных пений и др. Книги второго вида по своему содержанию представляют собой извлечение из книг, употребляемых при общественном богослужении, и приспособлены для частного (домашнего) употребления; это — Акафистник, Каноник (содержащий в себе молитвы утренние и вечерние, ряд акафистов, молитвы ко Причащению и месяцеслов), Молитвослов, Правильник и др.

Предметом нашего изучения являются богослужебные книги первого вида, а именно — Требник, архиерейский Чиновник, Чинопоследование соединяемых из иноверных и Книга молебных пений.

Требник, его состав, построение и древность происхождения. Требник содержит в себе священнодействия и молитвословия, совершаемые по нужде, по «потребности» одного или нескольких христиан. Эти священнодействия и молитвословия обозначаются общим именем треб, откуда и самая книга получила свое название. [1] В особенности этим именем обозначаются таинства, которые составляют необходимую потребность для христиан.

Требник различается — Большой, Малый и Дополнительный.

Большой Требник по своему содержанию делится на две части.

В первой части изложены молитвословия и священнодействия, совершаемые Православной Церковью при обстоятельствах, бывающих в жизни всех или большей части христиан. Этими молитвословиями Православная Церковь встречает человека при его рождении, освящает его жизнь и напутствует его, когда он переселяется в вечность.

Требник начинается молитвой, которой Святая Церковь принимает младенца при его рождении — молитвой жене в первый день рождения младенца. После этого следуют молитвы наречения имени новорожденному младенцу, молитвы жене-родильнице после 40 дней и чин воцерковления младенца. Далее в Требнике излагаются чинопоследования и самые священнодействия пяти таинств (кроме таинств Евхаристии и Священства). В случае тяжкой болезни в Требнике дан чин приобщения Святых Таин больного на дому. Наконец, Святая Церковь призывает благословение на воду, которой, по молитвам Церкви, сообщается действенная сила на душевную и телесную пользу верующих — в Требнике есть чин последования малого и великого освящения воды.

Посвятивших себя в девстве (в монашестве) на служение Богу Церковь напутствует соответствующими наставлениями и молитвословиями; для этого в Большом Требнике находятся последования одеяния рясы (рясофора), малой и великой схимы.

После этих последований в Требнике излагаются последования об умерших: погребения мирских человек, монахов, священников, младенцев и чин погребения на Пасху.

Этим заканчивается первая часть Требника.

Вторая часть Большого Требника содержит в себе, главным образом, молитвословия на разную потребу, а именно: на освящение вещей, зданий, овощей, молитвы при начале труда, при благословении яств на Пасху, последование о учении отроков; молитвословия об отгнании злых духов, затем последования, относящиеся к общественному богослужению: чин умовения ног в Великий Четверг и чин вечерни в день Пятидесятницы, молебные пения на разные случаи, чин присоединения к Православию и чины на освящение храмов (священником) и, наконец, Номоканон. В приложении помещены месяцеслов и в алфавитном порядке имена святых.

Малый Требник — сокращение Большого Требника; он заключает в себе требы, которые совершает приходской священник для прихожан. Первая часть Малого Требника по содержанию, за немногими исключениями, такая же, как и в Большом Требнике. Из второй части Большого Требника в Малый Требник внесены наиболее употребительные чины и молитвословия: молитвы на благословение разной пищи, на освящение зданий и водохранилищ; молитвы при освящении оскверненного, благословение соли, сеяния и пр. В приложении Малого Требника помещено краткое извлечение из Номоканона «нужнейших правил», месяцеслов, индиктион и зрячая Пасхалия.

В Малый Требник вошли также молитвословия, которых нет в Большом Требнике:

молитвы крещения вкратце;

канон молебный Иисусу Христу и Пресвятой Богородице на разлучение души от тела («отходная»);

молитвы на Рождество Христово «сыновом духовным»;

молитва в начале поста Святой Четыредесятницы.

Дополнительный Требник содержит молитвенные чины освящения храма архиереем и освящения вещей, принадлежащих, главным образом, храму, которые освящаются иногда вместе с храмом, а иногда особо (священные сосуды, покровцы, священнические одежды и одежды престола и жертвенника, различные иконы, нательный крест, колокол и др.). Первое отдельное издание Дополнительного Требника было, по благословению Святейшего Синода, в Киево-Печерской лавре в 1863 году. В последних синодальных изданиях он помещается во второй половине Требника в двух частях.

Все обряды, указанные в нашем Требнике, без сомнения, носят характер глубокой древности. Что касается молитв, то одни из них принадлежат IV веку, а другие появились по мере развития внешней стороны богослужения в последующее время до XI века включительно. Таким образом, с течением времени Требник умножался в своем составе.

В Греческой Церкви он, в соединении со Служебником, составил одну книгу под названием Евхологиона, или Молитвослова. С какого именно греческого издания был первоначальный перевод нашего Требника — неизвестно, так как у греков было много разных его изданий, которые все, будучи сходны между собой в главном, разнились в подробностях.

[1] Древнее название Требника — «Потребник».

Источник

Книга «Требник» и ее значение в жизни православного христианина

Как книга, заключающая в себе чинопоследования почти всех христианских таинств, Требник в возвышенно-поэтических молитвах и песнопениях и символических обрядах, удивительным образом, гармонически слившихся в одно неразрывное целое, со всею ясностию и определенностию предлагает верующим глубокое догматическое учение о таинствах и делает понимание этого учения, благодаря отсутствию сухих схем и тонких школьных определений, доступным людям, на какой бы ступени умственного развития они ни находились.

Предмет нашей настоящей беседы, как показывает и сделанное нами сейчас определение, не только весьма обширен, нo и весьма разносторонен, а потому исчерпать его во всей полноте, в пределах того времени, каким мы располагаем в настоящем случае, не рискуя утомить ваше просвещенное внимание, нет никакой возможности. Настоит, следовательно, необходимость установить точку зрения, с которой мы намерены повести нашу речь в настоящем собрании о Требнике как важнейшей из церковно-богослужебных книг и полезнейшей каждому сыну православной Церкви. Думается нам, что таким исходным пунктом лучше и проще всего избрать те возражения и нападки на книгу Требник, какие были сделаны на нее в самое недавнее время нашим талантливым писателем и его единомышленниками, с целью и дать посильный ответ на эти нападки, и поставить данную книгу на ту высоту, которую ей, по праву, отводит в ряду других церковно-богослужебных книг наша Мать – православная Церковь. Но при выполнении указанной задачи на нас ложится прежде всего тяжелая необходимость воспроизвести перед вами здесь самый текст тех нападок на книгу Требник, какие были сделаны нашим писателем в его так называемой «новой исповеди».

Я убедился, исповедуется наш писатель в своем ответе на постановление Синода от 20–22 февраля об отлучении его от Церкви, что учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающих совершенно весь смысл христианского учения.

Стоит только почитать Требник, проследить за теми обрядами, которые не переставая совершаются духовенством и считаются христианским богослужением, чтобы увидеть, что все эти обряды ничто иное, как различные приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни. Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно уметь помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов; для того, чтобы родильница перестала быть нечистою, нужно произнести известные заклинания, чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте, за известные приношения (sic!) произносятся священником.

Итак, обвинение, направленное против нашего Требника, при полном голословном отрицании обряда, вообще, касается, главным образом и прежде всего, присутствия в нем, в значительном количестве, молитв заклинательных. Чтобы дискредитировать наш Требник в глазах тех слабейших из чад православной Церкви, которые, хотя и считают себя сынами ее, но мало или вовсе не интересуются церковностию, вообще, и нашими церковными богослужебными книгами, в частности, наш писатель решается прямо ото- ждествить заклинательные молитвы Требника с ходячими среди простого народа заклинаниями и заговорами или волхвованиями, при помощи которых знахари или, так называемые, колдуны эксплуатируют народные невежественные массы в свою пользу и держат их в рабском подчинении у себя.

Но добросовестно ли со стороны нашего мыслителя-писателя художника и его единомышленников делать заведомо преднамеренные сближения и даже сравнения предметов несравнимых и неоднородных, стоящих, как увидим сейчас, на крайних полюсах?

Что такое заклинательные молитвы нашего Требника, и откуда они ведут свое происхождение в практике христианской Церкви?

Вера в то, что злые демоны овладевают иногда человеком и доводят его до иступления и беснования, присуща была всем народам древности в дохристианское время, на какой бы ступени культурного развития ни стоял народ. Из истории Христа Спасителя, рассказанной святыми евангелистами, мы со всею поразительною очевидностию убеждаемся, как в факте существования злых демонов, так и в том, что они нередко овладевали людьми и причиняли им жестокие мучения и болезни. Христос Спаситель, во время земной своей жизни и проповеди, исцеляя многих людей от духов злых ( Лук. 8:21; 8:2 ), передал власть над духами нечистыми св. апостолам и верующим в Него, как одно из могущественных средств для убеждения народа в истинности Его учения. Посылая 12 учеников на проповедь к погибшим овцам дома Израилева, Он дает им власть над духами нечистыми ( Марк. 6:7 ) и заповедует: «болящие исцеляйте, прокаженные очищайте, мертвые воскрешайте, бесы изгоняйте» ( Матф. 10:8 ). Семидесяти апостолам, когда они возвратились с проповеди и рассказывали с радостию о своих успехах, говоря: «Господи, и беси повинуются нам о имени Твоем», Христос Спаситель сказал: «Видех сатану, яко молнию с небесе спадша. Се даю Вам власть насmynamu на змию и на скорпию и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит» ( Лук. 1:17–19 ). По воскресении своем, Спаситель ко всем верующим, посылаемым на проповедь в мир весь, проповедайте Евангелие всей твари, обращается с такою речью: «знамения же веровавшим сия будут: Именем моим бесы ижденут» ( Марк. 16:17 ).

Господь наш Иисус Христос своим ученикам и последователям – указал и средства для борьбы с демонами. Кроме призывания имени Eгo, Он потребовал от них веру в Него, хотя бы и с зерно горушно, а также пост и молитву. «Сей же род не исходит, говорит Спаситель своим ученикам, токмо постом и молитвою ( Матф. 17:20–21 ; Марк. 9:29 ).

Примеры могущественного значения имени Христа Спасителя в борьбе со злыми духами и ужасный страх этих последних пред Ним мы находим и в евангельской истории. Гадаринский бесноватый, при виде Господа, вопиет гласом велием: «что мне и тебе, Иисусе Сыне Бога Вышняго; заклинаю тя Богом, не мучи мене» ( Марк. 5:7 ; Лук. 8:28 ). Об исцеленных от бесов в Капернауме говорится: «Исхождаху же и беси от многих, вопиюще и глаголюще, яко ты еси Христос Сын Божий. И запрещая не даяше им глаголати, яко видяху Христа самаго суща» ( Лук. 4:41 ).

В церкви апостольской мы видим не только пользование верующими во Христа Спасителя дарованным им правом изгонять бесов ( Деян.5:16, 8:7, 19:12 ), но и поразительные случаи злоупотребления этим правом со стороны людей неверующих. Семь сыновей первосвященника иудейского Скевы «начаша именовати над имущими духи лукавыя имя Господа Иисуса, глаголюще: заклинаем вы Иисусом, его же Павел проповедует» (19:13). Но злоупотребление именем Господа со стороны непризнанных заклинателей не прошло им даром. Лукавый дух, ответив на их заклинание: «Иисуса знаю, и Павла всем, вы же кто есте» (ст. 15), привел в ярость больного, который разорвал на них одежды и избил их.

Но злоупотребления, как известно, проникают во все сферы жизни и деятельности человека. Не избежали этой участи и христианские заклинательные молитвы. В Церкви Христовой находились всегда подражатели злополучным сыновьям иудейского первосвященника Скевы, незаконно присвоившие себе власть изгонять нечистых духов. Непризванные заклинатели брались и за труд составления своих собственных заклинательных молитв, стараясь подражать в этом авторитетным произведениям вселенских учителей В. Великаго, Иоанна Златоуста и др. Но их молитвы, в отличие от последних, получили, и по справедливости, название апокрифических, 21 ложных, отреченных. Составители этих молитв, будучи людьми простыми, простодушно верующими, начитанными в книгах Св. Писания, в святоотеческой литературе и в творениях апологических (т. е. житиях святых) и апокрифического характера, лишенные богословского образования и навыка судить здраво о предметах возвышенных, и уметь различать в христианской литературе истинное от ложного, полезное от вредного, напи- сали немало таких молитв, которые представляют смесь действительных исторических событий с фактами и рассказами, коренящимися на апокрифах и легендах, заимствований из общеупотребительных христианских молитв с произведениями собственного творчества невысокого достоинства, чередование мыслей глубоких и возвышенных чистого христианского миросозерцания с мыслями и идеями простого народного мировоззрения, нередко коренящегося на вымыслах досужей фантазии и даже на народных суевериях. Имена этих авторов неизвестны.

Но противники и хулители нашего Требника не считают нужным сравнивать содержащиеся в нем чины и молитвы с указанными нами апокрифическими и отреченными молитвами, составленными людьми, хотя и простодушными, но нередко глубоко религиозными и искренними, а для большего принижения и издевательства (другого выражения мы подобрать не можем) над этою важнейшею церковно-богослужебною книгою, сопоставляют и, даже прямо, уподобляют ее содержание низшему роду народного творчества, которое известно под именем заговоров, заклинаний, прямо волшебства, или, как выражается наш писатель, колдовства. В этого рода произведениях людей невежественных, даже безграмотных, полухристиан полуязычников, мы видим самую страшную смесь христианских воззрений с остатками грубого язычества и земного суеверия, действительных фактов с нелепыми вымыслами досужей, и иногда прямо больной, фантазии; со стороны литературной это набор фраз и слов без всякой связи и последовательности, а иногда, даже, прямо безсмыслица. В этого рода произведениях невежественной народной массы, мысль человека обращена не к Богу Отцу, как источнику света и великого добра, не к Сыну Божию, как искупителю рода человеческого и исцелителю наших души и тела, н не к Духу Святому, которым живится всяка душа, чем переполнены молитвы нашего Требника, а к неразумной твари, к темным силам природы и, иногда, к самому источнику зла – демону и его служителям – ведьмам, колдунам, знахарям и т. п. Человек от них ждет помощи в тяжелых обстоятельствах жизни и облегчения от мучительных болезней, обращаясь к «солнцу жаркому», к «месяцу с серебрянными рожками, с золотыми ножками», к матери сырой земли, к зеленой дубраве, к Окиан-морю и τ. π. В символах и обрядах, которыми сопровождаются эти народные заговоры, фигурируют остров Буян, алатырь-камень или Бел-латырь (янтарь) Петров-крест, трын-трава и разрыв-трава, растения, разыскиваемые народом в ночь под Ивана-Купала 27 и т. п.

Для примера вот несколько образчиков этого народного творчества 28 ). «На море, на окияне, на острове Буяне, стоит соборная апостольская церковь. В той соборной апостольской церкви стоит Мать Пресвятая Богородица и преподобный Антипий, зубной исцелитель. Он просит и молит угодников Божиих о рабе Божием (имярек). Как у вас, угодники Божии, зубы не болели, так бы у раба Божия (имярек) зубы не болели. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь, аминь, аминь».

Это заговор против зубной боли. А вот и образчик молитвы, присваиваемой даже священномученику Антипе, которую следует читать, положивши «челюсть на камени»: «Радуйся стено и корение ее, измий, Господи, болезнь от моих челюстей и зубов моих, да не обрушатся стеною во век, Христе Боже, и даждь помощь, Христе, и здравие исцеление главы и челюстей рабу твоему (имярек) молитвами святого священномученика Аптипы, и Св. Богородицы, и святых безмездных Козьмы и Дамиана, и всех святых твоих ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Образцем заклинательной молитвы может служить заговор от лихорадки или от трясавицы, которых народ насчитывает 12: «Заклинаю вас св. великим апостолом Сисинием и святыми евангелистами Лукою, Марком, Матфеем, Иоанном! Побегите от раба Божия (имярек) за три дня, за три поприща; а если не побежите от раба Божия (имярек), и я призову на вас великого апостола Сисиния, и святых Сихайла и Аноса, и четырех евангелистов Луку, Марка, Матфея, Иоанна и начнут вас мучить, даючи вам по четыре тысячи ран на день».

К такого-то рода нелепым молитвам и заговорам относит молитвы и обряды нашего Требника наш великий писатель и его последователи. Но есть ли в этом хоть какая-нибудь доля правды, научной добросовестности и беспристрастия со стороны противников данной церковно-богослужебной книги? Обстоятельный анализ содержания тех молитв и обрядов, против которых так беспощадно вооружается в своей «новой исповеди» наш великий писатель, – вот, по нашему мнению, лучший и прямой ответ на поставленный вопрос. Пусть, факты, так сказать, говорят сами за себя.

Итак, в учении Церкви о таинстве крещения – единственном из таинств, подвергнутым нашим писателем не голословному осуждению, а с указаниями на факты, мы не находим «ничего низменного, грубого, несоответствующего понятию о Боге и христианскому учению», никакого «колдовства», а тем более «нарушения прямых указаний Евангелия».

Но наш Требник, как мы сказали, обнимает самые разнообразные стороны жизни и деятельности православного христианина, нет ли, в самом деле, каких-либо «приемов колдовства» и «грубых суеверий» в других молитвах его, указанных нашим писателем?

Молитва «над сеянием» (ржи, пшеницы и других плодов) так возвышенна по идее, положенной в основу ея, и так глубоко-назидательна по мыслям, что мы просим позволения принести ее текст здесь в цельном виде:

Но самым тяжким нареканием и даже, скажем прямо, издевательством со стороны нашего маститого писателя, стоящего пред вратами смерти, подвергся чин христианского погребения и те обряды, какими воздают, «последний долг» умершему человеку св. Церковь и близкие, оставшиеся в живых. Мы уверены, что и с этими обрядами, и с главнейшими из песнопений этого умилительного чина православной Церкви знакомы более или менее все из наших слушателей, а потому, тешить себя надеждою, ни в ком из них не видеть сочувствующих крайним взглядам нашего писателя на данное чинопоследование.

В самом деле, обряды, какими ми воздаем последний долг почившему, ясно говорят нам, что и мы сами, а тем более св. православная Церковь, далеки от мысли, что почившие наши: отец, брат, сын, мать, дочь, – «противная, ненужная вещь», от которой мы спешили бы отделаться, чтобы она «не мешала нам живым». Напротив, все мы, без различия общественного положения и материального благосостояния, удрученные тяжелым горем потери « предстоящей разлуки с дорогим существом, спешим проявить к нему самые нежные знаки внимания и попечительности, на которые, к глубокому сожалению, мы не всегда бываем щедры при их жизни. Mы одеваем умерших в лучшие одежды, украшаем цветами, полагаем в богатые гробы, возлагаем венки, устрояем пышные погребальные церемонии, устилаем последний путь покойника до могилы зеленью, воздвигаем им склепы, ставим над прахом их дорогие мавзолеи и памятники и т. д.

Слава человеческая, молва народная, знатность, богатство, красота – все это суета и ничтожество потому, что все это остается здесь на земле и не следует за умершим по ту сторону нашей жизни, и все это никого не избавляет от общей человеческой участи – смерти, подкрадывающейся неожиданно. «Странное смерти таинство: надходит бо всем в безгодии, естество растлевается нуждею, старцы взимает, игумены, книжники, учители суетная мудрствующия тлит». 54 «Колицы убо внезапу восхитишася от самех сосцов во гроб, и спрягошася спряжением вечным, и сотвориша плачь неиждивимый, и от чертога не восташа: но вкупе брак, вкупе гроб, вкупе спряжение, вкупе и распряжение, вкупе смех, вкупе и плачь». 55

В виду ничтожества и кратковременности человеческой жизни и неожиданности смерти, которая не щадит ни пола, ни возраста, св. Церковь приглашает всех верующих, смотря на гроб усопшего, перестать думать о привременном. «Приидите и видите вси странное и грозное видение всеми познаваемое, образ ныне видимый, и никому мудр- ствуйте привременная. Днесь душа от тела разлучается, к вечному преставляему миру: в путь бо идет, имже николиже шествова, к св. Судии нелицеприемному, идеже предстоят ангеловъ чини. Страшио бо, братіе мои. судище опо, идѣже вси нредстанемъ нази: овіи убо венчаеми, онии же посрамляеми. Темже возопиим к безсмертному Царю: егда имаши испытати сокровенная человеческая, пощади раба твоего, егоже приял еси, Господи человеколюбче». 56

Для большего усиления впечатления на предстоящих у гроба почившего, поэт христианский в песнопениях церковных говорит к ним от лица умершего. «Зряще мя безгласна, и бездыханна предлежаща, восплачите о мне, братие и друзи, сродницы и знаемии: вчерашний бо день беседовах с вами, и внезапу найде на мя страшный час смерт- ный. Но приидите вси, любящии мя, и целуйте мя последним целованием: не к тому бо с вами похожду, или собеседую прочее: к Судии бо отхожду, идеже несть лицеприятия: раб бо и владыка вкупе предстоят; царь и воин, богатый и убогий в равнем достоинстве: кийждо бо от своих дел или прославится, или постыдится. Но прошу всех и молю, непрестанно о мне молитеся Христу Богу, да не ниизведен буду по грехом моим на место мучения, но да вчинит мя, идеже свет животный». 57

«Спасайся, суетный животе, спасайтеся вси, друзи, сродницы же и чада: в путь бо иду, имже никогдаже шествовах. Но приидите, помянувше мою к вам любовь, последуйте и гробу предадите брение мое сие, и имущаго судите смиренную мою душу со слезами Христа молите, яко да огня измет мя неугасимаго». 58

Мысленно молю услышите, с труды бо сия и вещаю: вас бо ради сотворих рыдание, нежли имати кому к полъзе: но егда сие пети имате, поминайте мя иногдазваемаго. Мно- гажды бо вкупе свидохомся и в дому Божии вкупе пояхом». 3 )

_«О мне не рыдайте, плача бо ничтоже начинах достойное, паче же самих себе согрешающих плачите всегда, сродницы и друзи, умерший зовет младенец: яко да искуса не возымете мучения». 60

«Что мя плачете младенда преставльшагося; лежай вопиет невидимо, несмь бо плачевный: младенцем бо определися праведных всех радость, достойная слезам не соде- лавшим дела, Христу бо воспевают». 61

Все стихиры чинов погребений полны самых возвышенных христианских мыслей и глубоких человеческих чувствований, но наибольшею нежностью чувства проникнуты стихиры и песнопения в чине погребения младенческого. Потеря нежного любимого дитяти, обыкновенно, болезненно отзывается в сердце родителей, и св. Церковь в своих песнопениях стремится выразить самое горячее соболезнование безутешно плачущим родителям в следующих песнопениях:

«Многажды бо пред гробом сосцы биют и глаголют: о, сыне мой и чадо сладчайшее, не слышиши ли матере твоея, что вещает; се и чрево, носившее тя, чесо ради не глаголеши, яко глаголать еси нам; но тако молчиши глаголати с вами: Аллилуия». 62

О, ктο не восплачет, чадо мое, еже от жития сего плачевное твое преставление! Яко младенец незрелый от матерних объятий, ныне яко птенец скоро отлетел еси, и к Создателю всех избегл еси.

О, чадо, кто не восплачет, зря твое ясное лицо увядаемо, еже прежде, яко крин красний!

О, кто не возстенет, чадо мое, и с плачемые возопиет многое твое благолепие и красоту жительства твоего! Якоже бо корабль следа не имый, сице зашел еси он очию скоро. Придите, друзи мои, сродницы и ближнии, вкупе со мною сего целуем, ко гробу посылающе».

Но исчерпать всего богатства мыслей, высокого поэтического вдохновения и чистого христианского миросозерцания, какое представляют обряды, молитвословия и песнопения чинов христианского погребения, а равно и других молитвословий по различным случаям нашей жизни, нет никакой возможности. Желательно верить, что и на основании представленного материала, извлеченного нами непосредственно из Требника, у людей непредубежденных и ищущих истины, едва ли найдется смелость утверждать, что эти произведения великого богословского ума и чистой христианской поэзии имеют хоть какое-нибудь сходство с вышеприведенными образцами народного творчества, известными под Именем отреченных молитв, заговоров, заклинаний и т. п. Вашему просвещенному уму и вашей совести предоставляем решить вопрос: есть ли во всем, что мы сказали доселе об обрядах, чинопоследованиях и молитвословиях, содержимых в нашем Требнике, что-нибудь такое, что, действительно, было бы грубо и «низлежало», полно «грубых суеверий», и напоминало бы народные «приемы колдовства, приспособленные ко всем возможным случаям жизни»? 63 Напротив, делать сопоставления молитв, чинопоследований и обрядов Требника с памятниками народного творчества, созданного людьми невежественными, с целью эксплуатировать народную детскую веру и слабо развитое религиозное миросозерцание, при полном непонимании сил природы и суеверном перед нею страхе, не значит ли со стороны нашего писателя поступать «произвольно, неосновательно», взводить на наш Требник заведомую «клевету», скажем более, даже «подстрекать к дурным чувствам и поступкам» 64 (Пользуемся словами нашего писателя, обращенными к Св. Синоду) людей мало знакомых с этою книгою, слабых и неустойчивых в вере православной, но слепо верующих в авторитет художника русского слова, когда-то умеющего будить «лучшие чувства» в среде своих почитателей?

Все мы, истинные чада нашей Матери-Церкви, живем в лучшем из миров, но все мы – странники и пришельцы в нем. На долю нашу выпадают отрадные минуты блаженной радости, но, большею частию, жизнь наша проходит среди искушений, бед и скорбей, и иногда, тяжелых настолько, что мы падаем и изнемогаем. Как в светлые минуты радостей, так особенно в тяжелые дни скорбей и неудач, все мы нуждаемся в укрепляющей благодати Божией, которая низводится в нашу душу по молитвам св. Церкви, при помощи нашего Требника или великого Молитвослова. Труждающийся в поте лица, обремененный тяжелыми невзгодами жизни, удрученный скорбями, переживающий светлые минуты радости и семейного счастия – каждый найдет для себя ответ в этой книге, соответственно своему данному положению и настроению. Пусть же эта книга, обнажающая жизнь христианина во всех ее разнообразных проявлениях, перестанет быть книгою только библиотек церковной и приходского пастыря, а сделается настольною книгою в доме каждого православного христианина, займет место рядом с Библиею или св. Евангелием. При близком и всестороннем знакомстве с содержанием этой книги, глумления над нею будут невозможны, мы лучше и сознательнее будем относиться к христианским обрядам, а вместе с этим, научимся и глубже, и горячее любить нашу святую православную Церковь – нашу Мать кормилицу, поилицу, защитницу, покровительницу и молитвенницу до скончания мира.

Беседа эта издана в свет Киевск. религиозным обществ. отдельною брошюрою под заглавием: «Недостатки современного церковно-религиозного воспитания и причины, их породившие“. Киев. 1901 г.

Измоливы «о долгосраждущем умрети». Требник изд. Киев. 1873 л. 169.

Источник