токовать глухарь что значит
Охота на глухаря на току
Глухариный ток — это действо, где глухари играют на свои брачные игры.
Начало тока глухаря происходит в весеннюю пору с появлением первых проталин в лесу (это обычно начало апреля) и продолжается до появления первых листиков на берёзах (это примерно первая декада мая).
Когда немного рассветёт, на токовище слетаются «копалухи». Они садятся на деревья рядом с выбранными петухами, негромко квохочут «квох-квох». Петух, заслышав призыв, ещё ярче начинает петь. Затем с «копалухой» слетает с дерева, и они удаляются с тока совершать зачатие, «кроются».
После этого петух вновь возвращается на ток, садится на своё дерево, но поёт уже вяло, не азартно. Если петухов мало, а «копалух» много, петух может покрыть в это утро ещё одну, а то двух «копалух». Если петухов на току достаточно, то покрыв «копалуху», он может спуститься на землю и начать отгонять молодых глухарей, устраивая настоящие драки с ударами крыльями.
Когда встанет солнце, примерно в 7 утра, ток заканчивается. Все глухари разлетаются, начинают кормиться, а глухарки летят откладывать яйца.
Если ток хорошо охраняемый или он расположен в труднодоступном месте, то количество токующих самцов может достигать двадцати штук.
Когда работал егерем, я сам, три года подряд весной плотно охранял два тока расположенных неподалёку друг от друга. На одном из них, в чистом сосновом бору, поднял численность с одного петуха до восьми. На втором, в сложном кочкарником болоте, поднял численность с трёх поющих до пятнадцати.
Из весенних охот эта самая сложная, но и трофей памятный и весомый.
Охота состоит из трёх этапов:
Рассказ про глухариную охоту на току
Вторая половина марта. После долгой и серой зимы дождался яркого солнца и синего неба.
Как найти глухариный ток в лесу
Места токов («токовища») могут существовать на одном месте много лет, пока глухарей полностью не выбьют или этот участок леса не спилят. Обычно это спелые сосновые боры, расположенные рядом с моховыми болотами или острова леса посередине таких болот. Глухарки не отлетают от тока дальше 1,5 км. Поэтому ток от тока находится на расстоянии не менее 3 км.
Поиски глухариного тока начинаются с обхода предполагаемых подходящих мест. Ещё по зиме, на разных охотах, примечаем места, где встречаем глухарей. Прикидываем, где неподалёку есть характерные места для токовищ. Вот их и проверяем в первую очередь.
Сосновый остров внутри мохового болота
Весной, в конце марта, когда проталин в лесу ещё нет, самцы глухаря прилетают в район тока и начинают ходить по снегу с распущенными крыльями, оставляя характерные следы, «чертят».
По таким «чертежам» и находим район токовища
А конкретные сосны, на которых токуют глухари, определяем по характерному «токовому» помёту, который лежит прямо под этими деревьями. Он мелкий и брызгами, в отличие от кормового помёта, который лежит цельными колбасками.
Токовый помёт глухаря
Лучший день для охоты 6 мая, на «Егория». В это время покрытые глухарки уже сидят на гнёздах. Не мешают охотникам, не уводят петухов с тока. «Хрипуны» начинают распеваться. Лёд под ногами не хрустит.
Начало охоты
На охоту выезжаем с расчётом прийти в район тока часам к 7 вечера. Дорога к току редко бывает лёгкой. На вездеходном УАЗе приходится грязь помесить по раскисшим лесовозным дорогам. Бывает и крепко застрянешь. Тогда «лебедишься», вытаскиваешь Уазик лебёдкой.
При подходе к самому току частенько приходиться перебираться через разлившиеся ручьи и мелиоративные каналы, иногда и мостки через них приходится делать. Бывало и резиновую лодку на себе приносил.
Оступиться и черпануть холодной воды всегда есть шанс. Так что хороший топор всегда несём с собой. А заодно и спички, носки со стельками и лёгкую сменную одежду, типа тёплого нижнего белья (в непромокаемом пакете, чтобы было во что переодеться).
Примерно за километр до тока, на сухом месте, надо приготовить место для ночёвки, заготовить дров, обустроить бивуак и идти на подслух.
«Подслух»
Лучше подходить по просекам или по валам мелиоративных каналов, а не на прямую. На «подслухе» засекаем деревья, на которых садятся глухари. Тогда утром идём к конкретному глухарю.
Лес потихоньку засыпает, сначала перестают петь мелкие птички, потом на тяге «похоркают» вальдшнепы. Несколько раз «чуффыкнет» и пробормочет дальний тетерев. Начинает смеркаться. Ждём долгожданного «подсада».
Солнце садится, скоро прилетят глухари
Глухари после прилёта иногда споют несколько песен, но без азарта. Лучше к ним не подходить. Если, конечно, он не сядет прямо над головой. Бывало и такое: сидишь под сосной, а петух садится на эту же сосну, шевелится в кроне, гадит прямо на тебя, а потом ещё и песню запоёт.
Ну тут и не выдержишь, выстрелишь, возьмёшь его. Тогда утром на ток уже не идём. Петь всё равно не будут.
Дождавшись, когда лес заснёт и глухари перестанут шевелиться в кронах,
бесшумно уходим на место ночёвки. Если уйти раньше и пошуметь, глухари насторожатся и утром петь не будут.
Обычным фонариком светить нельзя, можно напугать глухарей. Хорошо если есть слабый красный фонарик. Им можно посветить под ноги и ночное зрение он не нарушает.
Атакующий филин
Придя на бивуак можно разводить костёр и отдыхать. Вот здесь пригодятся тёплые подштанники из сменки. Надеваем их для тепла.
В два часа ночи надо выходить, чтобы придти на ток пока глухари ещё спят. Здесь опять пригодится красный фонарик. Подходим к месту «подслуха» и затаиваемся. Примерно в три часа ночи глухари просыпаются, шевелятся в кронах и понемногу начинают петь. Если услышали «хорканье» вальдшнепа, а глухари ещё не поют, значит их что-то насторожило, надо тихо сидеть, они могут успокоиться и распеться.
Как подойти к глухарю на току
Сама охота основана на том, что во время второго, шипящего, колена песни глухарь ничего не слышит. Обычно шипенье слышно дальше щелчков и без опыта его можно принять за щебетанье маленькой птички. Само шипение длится одну-две секунды. За это время надо сделать один-два шага в направлении глухаря. Для верности надо услышать двойной щелчок, за ним сразу начало шипенья. В это время и делаем широкий шаг, замираем и слышим конец шипенья.
Подход начинаем к ближнему глухарю. Иногда слышно песню, а точно направление определить не получается, кажется, то левее, то правее. Это значит, что глухарь сидит к нам задом, а звуки песни, отраженные распущенным хвостом, сбивают направление. Затягивать с подходом нельзя. Рассвет наступает быстро, начинают петь птицы, слышать песню становится сложнее, да и глухарь может нас увидеть и улететь.
Если глухарь всё-таки улетел, надо начинать всё сначала: посидеть, успокоиться, выпить чаю из термоса. И идти к следующему глухарю, отслушать песню и начинать подход. К этому времени уже светает. Подходить надо прикрываясь деревьями. К тому же копалухи, перемещаясь по току, видят нас и начинают тревожно квохтать и перелетать. Петух замолкает, а то и слетает. Близко подойти уже не получиться.
Когда совсем рассветёт, охота превращается в простое хождение по току. Глухари нас видят издалека, замолкают и слетают. Или просто перелетают с дерева на дерево. Но зато какой-нибудь петух, особенно «хрипун», может налететь и на нас, это дело удачи.
К «хрипуну» можно попытаться подойти под песню, но он слышит всё и только по своей молодости может подпустить на выстрел. Иногда по свету слышно песню глухаря, которая перемещается. Это значит, что петух ходит по земле. В этом случае тоже надо подходить под песню и смотреть уже на земле, между кочек. В такие моменты часто бывает, что слышно хлопанье крыльев, обычно на краю тока. Это взрослый петух отгоняет молодых с токовища. Если идти аккуратно, можно увидеть саму драку петухов, и даже взять одного из них — это большая удача.
После удачного выстрела надо внимательно заметить место падения глухаря. Нужно отметить направление сучком, запомнить или отметить место откуда стреляли. Особенно в сумерках или на дальних дистанциях можно потерять направление поиска и придётся возвращаться для поправки. Только после этого идем искать трофей.
С восходом солнца начинают свою весеннюю барабанную дробь дятлы. Это означает конец тока. Охота прекращается. Вокруг благодать. Солнышко светит. Тепло.
На припёке цветёт сон-трава
Вокруг поют всякие мелкие птички. Вдалеке бормочут тетерева. По лужам и ручьям жвякают кряковые селезни и трещат чирки. В ельнике насвистывают рябчики. На болоте курлыкают журавли. Природа радуется.
Не спеша идём к бивуаку. На нем всё по стандарту: коврик, спальный мешок, тент от дождя, топорик, котелок, кружки, костёр, чай и сладкий сон до обеда.
Дробь на глухаря применять № 2 или №1.
Патроны пристрелять по стволам.
Стрелять не дальше 50 шагов. Это 35 метров. Бить желательно в грудь снизу.
шерстяные носки и болотные сапоги со сменными стельками,
перчатки (ночью на току бывает морозно).
нож (желательно мультитул),
фонарик (лучше налобный с красным светом),
В непромокаемых пакетах:
охотничьи спички с сухим горючим,
запасные носки со стельками, если сапогами воды зачерпнём,
подштанники и кофта из лёгкого флиса. Много места не займут, но могут выручить в мороз.
В аптечке в гермопакете:
леденцы от кашля (бывает в горле запершит и можно закашляться в самый ненужный момент),
что-нибудь от диарии.
Фляжка со спиртным (и «лесового» поблагодарить за удачу, и в сапоги можно залить если мокрые ноги будут мёрзнуть),
Армированный скотч (пригодится сапоги заклеить, если на сучке пропорете),
верёвка или реп-шнур (около 10 м).
И будет Вам СЧАСТЬЕ!
Охота это не увлечение, это СТРАСТЬ на уровне инстинкта
Встречи на глухарином току
На дворе стоял апрель 1961 года. Мне недавно исполнилось тринадцать лет, я уже считал себя охотником. В нашей семье, жившей в небольшой деревне, охотой занимался мой отец. Вероятно, это увлечение мне передалось от него.
Страсть к охоте и рыбалке полностью овладела мной, и я отдавал этим увлечениям все свободное время.
Непонятной оставалась для меня весенняя охота на глухаря во время токования.
Казалось, что из прочитанных рассказов я все знал о ней, но никак не мог услышать и понять заветную глухариную песню.
Пытался это сделать неоднократно, бывая в местах, где встречались эти птицы.
Весенняя охота в те далекие времена была запрещена. Местные жители охотились, но делали это скрытно. Из их рассказов я узнал, как жители соседней деревни охотятся на глухарей. У меня зародилась мысль отследить их и найти заветное место токовища. В один из дней, с вечера, я вышел в лесной массив около этой деревни, где и заночевал.
Уже в сумерках, придя на место, натаскал дров, развел костер, наломал лапника и пригретый, теплом костра, уснул.
Проснулся от холода. Дрова в костре прогорели. Сумрак ночи медленно таял. Наступал долгожданный рассвет. На ближней старой делянке затоковали тетерева. Пытался их скрасть, но все мои усилия были безрезультатными. Не было слышно и выстрелов, ради которых я пришел сюда.
Блуждая по лесу, вышел на лесную дорогу, по которой в зимний период вывозили срубленный лес. Местные жители называли ее «миллионкой». Она пролегала по квартальному лесному просеку, с севера на юг, через лесной массив, простиравшийся на десятки километров.
На оттаявшей грязи увидел два следа от резиновых сапог, которые шли со стороны деревни в направлении дальнего лесного массива. Здесь же имелись и другие отпечатки этих же сапог, но они уже возвращались назад в деревню, затаптывая первые.
Подумал, наверное, это деревенские охотники ходили на глухариный ток. Решил проверить. Мысли о том, что я попаду на глухариный ток, придавали сил.
Многочисленные колеи, остававшиеся на дороге после проезда тракторов и мощных лесовозов, были наполнены водой. В низинах огромные лужи воды заполняли все дорожное пространство. Приходилось перепрыгивать с одной стороны на другую, чтобы не зачерпнуть воду сапогами.
По ходу отметил, что пересек квартальные просеки, которые пролегали с востока на запад. В местах пересечения стояли новые квартальные столбы. По обе стороны дороги виднелись старые и свежие делянки и огромные штабеля складированных бревен. Рядом с ними стоял деревянный вагончик, которым пользовались лесорубы. Следы от резиновых сапог шли дальше.
Преодолев очередную низину, заполненную водой, углубился в старый лес. Здесь во многих местах, куда не попадали солнечные лучи, сохранился снег. Пройдя еще метров сто, владельцы сапог потоптались на месте и разошлись.
Мне окончательно стало понятно, что это были следы охотников, пришедших на глухариный ток. Вместе с тем уже наступило утро. Солнце взошло над лесом.
Двинулся по следам одного из охотников. Приходилось часто останавливаться в местах, где не было снега, так как здесь след терялся. Потом потерял его совсем. Передвигаясь по лесу, пытался услышать желанное «тэ-кэ» из глухариной песни, о котором я читал в охотничьих рассказах. Тогда я еще не понимал, что самостоятельно распознать заветное пение не смогу.
Спустя несколько лет, все таинство этой весенней охоты мне показал один из опытных охотников. На конкретном примере мне была показана методика поиска тока, а также вечерний «подслух», утреннее начало токования глухаря и подход к токующей птице. В моем случае уже было позднее утро.
К этому времени лес был наполнен всевозможными птичьими звуками. О том, что в это время можно услышать токующего глухаря, не могло быть и речи.
В это время неподалеку от меня с земли поднялся глухарь. Это был довольно крупный самец, вытянутая шея которого отливала изумрудным оттенком. Желание услышать песню вновь возобновилось. Но, побродив по лесу, ничего не услышал и решил возвращаться назад.
Вышел на поляну, на которой еще лежал снег. Мое внимание привлекло черное пятно, находившееся на середине поляны. Подойдя ближе, я увидел, что это был глухарь. Он лежал с раскинутыми крыльями и вытянутой шеей.
Силы меня покинули, когда я вышел из леса на поле перед деревней. Солнце стояло уже высоко. Жаворонки в небе пели свои трели. Казалось, что я не преодолею это поле. Ноги вязли в раскисшей почве, глухарь вываливался из рук.
Войдя в дом, оставил птицу в коридоре. Кругом стоял запах от распаренного можжевельника, принесенного мною ранее. Мама мыла дом. Обычно это делалось у нас перед наступлением пасхальных праздников.
В полдень из черной тарелки радио торжественный голос диктора передал заявление ТАСС о том, что Ю.А. Гагарин полетел в космос. Таким мне запомнился нынешний праздник российской космонавтики и первый мой поход на глухариный ток.
Фото Дмитрия Васильева.
Через два с половиной года, после окончания школы, мне пришлось уехать в город, где я продолжил обучение в техникуме. Затем стал работать на одном из заводов. Все эти годы я бредил охотой и при любом удобном случае приезжал ради этого домой.
Охотничья страсть окончательно вскружила мне голову, и я с завода перешел на работу охотоведом в госохотинспекцию. Через некоторое время поступил на учебу во ВСХИЗО в г. Балашиха, после окончания которого получил специальность биолога-охотоведа.
С огромной любовью и трепетом вспоминаю годы учебы в институте. Наших преподавателей А.М. Колосова, П.Г. Репьева и многих других. Теперь, в силу своей должности, мне приходилось часто бывать на глухариных токах, изучать повадки этих птиц, места обитания, проводить учеты и т.д.
Со временем узнал более двух десятков глухариных токов. Мне повезло познакомиться с учеными-охотоведами, занимавшимися изучением глухаря: В.Ф. Гавриным и Э.Г. Дронсейко. Познав особенности поведения глухарей, я потерял интерес к охоте на них. Теперь удовольствие для меня доставляет поиск новых токов и любование самими птицами.
Однажды мне пришлось проводить учет глухарей на одном из неизвестных токов. Учет этих птиц можно проводить как утром, непосредственно в период токования, так и вечером, во время прилета на ток.
При вечернем учете птиц считают по количеству громких посадок, которыми они отмечаются свой прилет на ток. Иногда глухари не прилетают, а приходят на ток. В этом случае, при взлете на свое токовое дерево, они также громко хлопают крыльями.
После посадки самцы издают звуки, похожие на скрежет, которыми как бы проводят перекличку прибывших на ток. Вечером, после прилета, некоторые птицы могут токовать, но это длится короткий период времени.
В моем случае дело также было вечером. Солнце только начало скрываться за верхушками сосен. Постепенно утихали голоса мелких птиц. До основного времени прилета на ток глухарей оставалось еще минут двадцать.
В это время со стороны старого выруба, находившегося на границе соснового бора, послышалось хлопанье крыльев прилетевшего на ток глухаря. Вроде бы рановато он прилетел, подумал я. Через несколько минут хлопанье повторилось еще несколько раз. Звуки доносились из одного участка леса. Решил подойти ближе.
Пройдя метров тридцать, услышал песню токующего глухаря, которая слышалось с земли. Вслушиваясь в песню, стал подходить ближе. Вновь послышалось хлопанье крыльев. Казалось, что очередная птица прилетела на ток, но там, откуда слышалось хлопанье, не было деревьев.
Прошел еще метров тридцать и увидел самого певца. Он двигался на ток пешком, распустив веером хвост, вытянув вверх шею и тряся головой, пел свою песню.
Я приблизился к нему метров на десять. Нас разделяла только небольшая густая елочка. Сквозь ее ветки увидел, что это был взрослый петух. Его оперенье отливало синевато-коричневым цветом. Распущенный хвост, форма кончиков хвостового оперения, большой размер клюва и красный оттенок бровей подчеркивали его почтенный возраст.
Спев несколько песен, он взлетал вверх, громко хлопая крыльями. Затем, опустив крылья до земли, ходил зигзагами, кружил на месте вокруг старого поросшего мхом пня.
Все это время он исполнял свою песню. Иногда он взлетал на пень и замирал, как изваяние, вслушиваясь в лесную тишину. Это повторилось несколько раз. Он напоминал мне влюбленного деревенского гармониста, который вечером шел «на гулянку» и под гармошку пел свои песни.
Глухарь же вместо игры на гармошке использовал хлопанье крыльями. На этом концерте я был единственным зрителем. Мне показалось, что природа заказала его именно для меня.
Того глухаря я прозвал «гармонистом» и память о той встрече несу с собой. Больше подобных случаев поведения глухарей на вечернем подслухе я не наблюдал.
Недавно, 12 апреля, в очередной раз посетил один из знакомых мне глухариных токов. Птицы прилетели на него по известному расписанию, как делали это всегда. Рассевшись по своим токовым деревьям, провели «перекличку», а затем долго, пока не наступила полная темнота, «переговаривались» между собой.
Я слушал и вспоминал свой первый ток и лица охотников, с кем мне пришлось встречать рассветы на глухариных токах. Затем, стараясь не шуметь, ушел в надежде, что в будущем году я навещу их обязательно. До встречи! — сказал на прощание.
Этика охоты на глухарином току
Заглавие говорит само за себя, и речь пойдет о прописных истинах, которые могут быть кому-то неизвестны. Проблема этики охоты на токах непроста. И нравоучительный тон здесь не уместен. Весной допускается охота только на токующих глухарей.
фото: Семина Михаила
Отношение к охоте на токах индивидуально, зависит от социальных условий, в которых живет охотник, от его воспитания, местных традиций и других обстоятельств. Охотники, сельские и городские, живущие в северной таежной зоне и в средней полосе, очевидно, смотрят на охоту, в том числе весеннюю, на глухаря по-разному. Не будем в этом копаться. Но истина всегда одна.
Психологической отправной точкой в этическом отношении к весенней охоте является восприятие ее как удивительного сказочного процесса. Если просыпающаяся после зимы природа вызывает такие чувства, то это уже залог этического отношения к охоте на глухарином току.
Укладывается ли такая охота в этические нормы? Конечно, нет, но осуждать охотника трудно. Особенно, если учесть устоявшееся в тех краях отношение к любой охоте как к добыче пропитания. Городской охотник воспримет описанный случай как кощунство. И правильно сделает.
Как-то весной в Архангельской области к нашей избушке на берегу реки причалили два знакомых охотника. Они уже отохотились на глухариных токах три зори и теперь возвращались домой. Кроме двух алюминиевых кан, плетюх, полушубков, брезента, бензиновых баков в лодке лежало шестнадцать глухарей, поклажа заполняла ее почти полностью. На обратном пути друзья собирались посетить еще один ток.
Больше всего меня тогда поразило не количество добытых птиц, а то, что охотники не тратили ни одной лишней минуты и, ради экономии времени и сил, оставляли всех петухов там, где они упали. Мне казалось, что собрать их потом в сфагновом сосняке на монотонном пространстве просто невозможно. Однако, когда песен больше не стало слышно и охота закончилась, все глухари были моментально найдены и собраны.
Ток, который мы знали много лет, прекратил свое существование. Он так и не восстановился в последующие годы. Там, где в окрестностях токовища, охотясь с лайкой осенью, мы могли за пару часов подойти к пяти глухарям, они практически перестали встречаться.
Вряд ли стоит характеризовать с этической точки зрения действия и отношение к токам наших знакомых, и так все ясно. Но, к сожалению, мы сами оказались косвенно причастными к гибели этого тока, по простоте душевной, рассказав о нем одному из участников описанной охоты. Отсюда мораль: ни в коем случае, если нет уверенности в абсолютной надежности охраны, нельзя говорить об известных токах даже людям, в которых, казалось бы, вполне уверен. А охранять глухариные тока, как мы знаем, очень трудно.
Знакомый зоолог, работавший в Коношском районе Архангельской области, рассказывал о жуткой картине, которую наблюдал. В те края регулярно, в течение многих лет, весной приезжали москвичи постоять тягу, традиционно побывать на глухарином току и отстрелять на нем одного-двух петухов.
Местные, язык не поворачивается назвать их охотниками, хулиганы определили местонахождение этого тока и когда в предвкушении сказки москвичи в очередной раз пришли на него, то вокруг своего кострища увидели воткнутые в землю прутики, а на них головы глухарей – все, что осталось от их тока. Это, безусловно, исключительный, дикий, абсурдный, но весьма показательный случай.
Во-первых, токовище не только участок для интимных встреч и общения глухарей, но и место, где охотник приобщается к природе, ощущает себя ее частью. И, с моей точки зрения, это место следует тщательно охранять от чужих глаз. Оставить поблизости от него кострище, следы на снегу, указывающие другим, где находится ток, значит, проявить к нему пренебрежительное отношение. К чему это может привести, мы видели.
Во-вторых, случай этот указывает еще на одну важную психологическую особенность, чрезвычайно вредную и губительную для токов, но широко распространенную среди малокультурных охотников. Назовем ее ревностью. Постоянно приходится сталкиваться с ситуацией, когда токовище, о котором охотник привык думать, как о своем, вдруг обнаруживается кем-то посторонним. И вот тогда у «первооткрывателя» возникает болезненное желание выбить «свой» ток.
Он исходит из принципа – если не мне, так и никому. При этом такой человек считает, что его конкурент думает так же, как он сам, и будет стремиться взять как можно больше глухарей. Получается, что люди не могут честно договориться друг с другом, а страдает глухариный ток. Если такой охотник и не выбивает ток полностью, то, во всяком случае, беречь его перестает.
Один из основных этических принципов весенней охоты на глухаря состоит в том, чтобы не допускать бессмысленной гибели петухов, от которых зависит успех размножения, и не делать из них подранков. Это означает, что охотник перед своей совестью обязан к каждому выстрелу на току относиться по принципу: один выстрел – один петух.
Знакомые опытнейшие глухарятники не чурались поползать на четвереньках вокруг дерева с глухарем, «походить» вокруг него, лишь бы выбрать удобную позицию для верного выстрела. Лучше спугнуть глухаря, чем подранить. Стоит ли говорить, что стрельба из «мелкашки» на току не допустима ни при каких обстоятельствах и ничем не может быть оправдана.
Глухарь необычайно крепок на рану, способен с пробитым дробиной сердцем пролететь сотни метров. И если петух после выстрела улетает, то это означает, что вы сделали подранка, который погибнет, а следовательно, бессмысленно изъяли с токовища активного самца и тем самым ограничили возможность дальнейшего использования тока для охоты.
После удачного выстрела не поленитесь убрать перья в месте падения птицы и не засоряйте токовище стреляными гильзами, чтобы кто-нибудь воспользовался этой информацией. По той же причине не делайте костра поблизости от токовища. Кострище многие годы будет указывать на местонахождение тока.
В связи с затронутой темой может возникнуть вопрос, как относиться к выстрелу по молчуну или по летящему петуху. Отстрел молчуна не является ощутимой потерей для тока. Но я бы сказал, что выстрел по нему обесценивает охоту на току, сводя ее к добыче мяса. Но ведь не ради этого вы пришли на ток, а мечтали о переживаниях, с которыми будете подходить к поющему глухарю.
То же можно сказать и о стрельбе по летящему через токовище петуху. Но есть и большая разница между этими выстрелами. В данном случае мы не знаем, откуда, с периферии или от центра тока, летит петух, не имеем представления о его ранге. И что еще очень важно, выстрел по глухарю влет может стать не убойным, птица окажется загубленной напрасно.
В такой ситуации допустим отстрел одного из пяти, или даже из четырех, петухов с периферии токовища. Глухарки спариваются всего три-пять дней в дружную весну и пять-десять дней в весну затяжную. Этот период – кульминация размножения, то, ради чего существует ток. Если мы понимаем это, то повременим с охотой, уважая ток и заботясь о его будущем.
Из сказанного вытекает, что здравомыслящий, любящий природу и по хозяйски относящийся к ней охотник не будет спешить. До охоты на току он определит число поющих петухов и установит их размещение по токовищу, чтобы суметь правильно спланировать отстрел.
Особого внимания требует ток в период депрессии численности глухаря. Его перестают пополнять молодые петухи. Если депрессия продолжительна, что бывает нередко, из года в год на токовище поют одни и те же токовики, число которых постепенно сокращается по естественным причинам. Потеря каждого из них становится весьма чувствительной для тока и может отрицательно сказываться на результатах размножения птиц. При таких экстремальных обстоятельствах отстрел петухов на току требует особо осторожного подхода.
В хорошо организованном охотхозяйстве, где тока глухаря находятся под опекой егеря, часть наших этических проблем автоматически перекладывается на его плечи. И забота о тайне токовища ложится на него.
фото: Семина Михаила
Если оставить в стороне высокую эстетику глухариного тока, то возникнет вопрос: в чем, кроме этого, состоит интерес охотника. Вопрос не настолько абсурден, как может показаться на первый взгляд. Посудите сами. Подойти близко к поющему петуху легко. Ведь не будем же мы принимать во внимание недосып, физические трудности, которые иной раз приходится преодолеть, чтобы добраться до токовища, и перемещение по нему по колено в воде, спотыкаясь о кочки, еле выдирая ноги из торфяной жижи и стараясь не оставить в ней сапоги. Затем, остается просто преодолеть последнюю сотню метров до заветного дерева.
Стрелять тоже просто: глухарь рядом, под ружьем надежная опора, нажимаешь на спуск, и результат налицо. Если первый раз вы под песню выстрелите по сосновой ветке, которую разгоряченное воображение превратило в глухаря, можно продолжать в том же духе пока на мушке действительно не окажется петух.
Так в чем же еще интерес? Интерес – в охотничьем азарте, в переживаниях, с которыми охотник шаг за шагом преодолевает препятствия на пути к своему весеннему петуху, в опасениях, что из-за какой-нибудь непредвиденной мелочи все может сорваться, глухарь замолчит, сучок хрустнет, выстрел окажется неудачным. До самого последнего момента, до мгновенья падения птицы, охотник переживает, сомневается и не уверен в своем счастье.
По-моему, основное место в мыслях и эмоциях охотника занимает боязнь сделать подранка и упустить петуха, что придает охоте особую остроту. По этой причине отказывался от охоты на току мой друг – азартный и очень эмоциональный охотник. Его страшила и останавливала одна мысль о том, что он почувствует, если глухарь после выстрела улетит. Таким образом, этика поведения на току не вступает в противоречие с охотой, делая ее еще более увлекательной, обостряя ощущения и переживания охотника.
К этическим проблемам охоты не относится опасность для тока, которую несет в себе лесное хозяйство. Это отдельная тема. Охотники позаботились о том, чтобы в лесное законодательство были включены положения по защите токовищ, но, к сожалению, они несовершенны и плохо осуществляются на практике, в частности, потому что не контролируются местными и федеральными органами охотничьего хозяйства, а больше это делать некому.
Итак, этика охоты на глухарином току заключается, прежде всего, в трепетном отношении к току, как к чуду природы, в ощущении, что она дарит нам прекрасные мгновения весны и удивительной охоты на сказочную птицу. Ток может существовать, в полном смысле этого слова, вечно, и только от нас, наших друзей, тех кто ток посещает, зависит его благоденствие.
Всегда следует помнить о том, что в глухаре по-настоящему заинтересованы только мы – охотники и бережное отношение к токам и к этой необыкновенной птице наша сердечная обязанность. Принцип – «не навреди» вполне применим по отношению к глухариному току. Чувство восхищения им для охотника сродни восхищению родной землей.