тихий дон дикий юг что значит
Фашистские университеты: Как пропагандируют гитлеризм на Кубани
На Украине все началось не сразу — во вполне нормальной стране одна за другой начали появляться радикальные группировки, пропагандировавшие свои взгляды молодежи (в том числе используя музыку и одежду) и постепенно, по мере накопления сил, захватывавшие улицу. Процесс этот набрал необратимый ход в 2010 — 2012 годах, когда в большинстве городов страны по улицам уже регулярно маршировали отряды боевиков, и тогда второй Майдан стал уже неизбежным. Но начиналось все с малого — с закрытых концертов «для своих», с продаж одежды для молодежи, прославлявшей УПА* и дивизию «Галичина».
Нечто похожее мы наблюдаем и в России. Вот, например, «молодой кубанский бренд» (запущен в ноябре 2016 года) одежды «Сечь», представленный в обслуживающих субкультурную молодежь магазинах Краснодарского края, таких как «Вышегор» и «Берсерк». В других регионах страны такие вещи найти тоже исключительно просто.
«Кубань це козацька земля!» — гласит крупно нанесенная на футболку надпись на мове. И далее «Люби или у…бывай!» Хорошо хоть не добавили — «москаль».
Надпись сопровождается изображением черепа, увенчанного оселедцем, и костей. Аналогичный череп с оселедцем представлен на футболке и значке «Кубанские бритоголовые», выпускаемых «Сечью». Тут уже первая отсылка к нацизму.
Шмайсер красуется в руках оскаленной матрешки и на футболке «Злая Кубань».
Чтобы вы не усомнились в идеологических симпатиях авторов бренда, вот вам еще их изделия, — футболки «Better Dead Than Red. 100% Anticommune» (выпущена в трех вариантах — с надписями Kuban, Don и Terek) и «Тихий Дон. Дикий Юг». Обратите внимание — на казачьих папахах там везде красуются орлы вермахта.
На последней (самой свежей по дате) футболке орел вермахта на казачьей папахе дан особенно крупно и сопровожден изображениями немецкого Железного креста и дубовых листьев (принятых в символике СС).
Речь о казаках, служивших Гитлеру в годы Великой Отечественной (одним из которых стал кубанец Андрей Шкуро, чью «Волчью сотню» прославляет еще одно изделие «Сечи»), сначала в рядах вермахта, а затем в СС.
Вот их наследие и пропагандирует сегодня «Сечь» кубанской (и не только) молодежи.
Еще одна футболка, которую выпускал бренд «Сечь» в 2016 году, украшена изображением стены и ворот концлагеря Аушвиц и надписью «University Auschwitz. Est. 1941. Humanity, Genetics, Ethnogency, Final Solution», то есть «Университет Аушвиц, действует с 1941 года. Изучается гуманность, генетика, этнические особенности и окончательное решение». Напомним, термином «окончательное решение» в Третьем рейхе обозначалось уничтожение евреев, а в концлагерях над узниками ставили опыты.
Кстати, этот производитель прицельно работает и с футбольными болельщиками — той самой средой, на которую делали особую ставку националисты на юго-востоке Украины и которая стала основным поставщиков боевиков для расправы с Антимайданом.
«По многочисленным просьбам, решили выпустить несколько видов футболок для фанатов ФК «Кубань», — сообщал в апреле 2017 года модератор в паблике «Сечи» в ВКонтакте. Также, разумеется, «идейно заряженных» — с изображением «кельтского креста» (международного символа «борцов за белую расу») и перечеркнутым троянским шлемом (символом движения SHARP — скинхедов-антирасистов).
Есть и заказы от фанатских группировок из других регионов. Например, в августе 2017 года создатель бренда опубликовал в Инстаграмме фотографию группы крепких ребят с закрытыми лицами на фоне флага с «кельтским крестом» и эсэсовской «мертвой головой», написав: «Индивидуальный заказ от ребят из банды Rebels («Факел» Воронеж) приуроченный к юбилею банды. Пусть эти футболки станут вам латами».
На индивидуальном заказе футболок — та же неонацистская символика.
Но все это почему-то никак не занимает ни патриотические организации, ни депутатов, ни правоохранительные организации Краснодарского края.
* Организация запрещена в России Верховным судом РФ.
Почему утверждают, что «Тихий Дон» написал не Шолохов
Мы уже никогда не узнаем истины по «Курску» и Боингу МН-17, Скрипалям и допингу, башням в Нью-Йорке и Березовскому. Даже по 33 богатырям, схваченным в Белоруссии, всю правду точно не узнаем.
В ХХ веке, конечно, тоже хватало загадок, но вряд ли – в такой концентрации, как сейчас. Когда у каждого субъекта мира едва ли не на все оказывается своя правда.
Сомнения в авторстве Михаила Шолохова появилось чуть ли не с первого дня, когда он в 1928-м году опубликовал первые два тома в журнале «Октябрь».
Версия 1. Сначала Шолохова обвиняли, что он присвоил себе рукопись, взятой из полевой сумки безвестного белого офицера, расстрелянного большевиками. Говорили даже об анонимных звонках в издательство с угрозами появления некоей старушки, требующей восстановления авторства её умершего сына. В середине 1970-х годов советский учёный Константин Прийма предпринял попытку выяснить источник слухов и пришёл к выводу, что неожиданная остановка публикации третьего тома романа в марте 1929 года была выгодна сторонникам Троцкого, которые опасались, что откроется вся правда о восстании в Вешенской в 1919 году.
Главный редактор журнала «Октябрь» Александр Серафимович (которому позже также приписывали авторство произведений Шолохова) объяснял слухи завистью преуспевающих советских писателей к неожиданной славе 22-летнего гения. В одном из своих писем он утверждал: «Нашлись завистники — стали кричать, что он у кого-то украл рукопись. Эта подлая клеветническая сплетня поползла буквально по всему Союзу. Вот ведь псы!»
Сам Шолохов также говорил об «организованной зависти». В то же время, по неким сохранившимся свидетельствам, утверждалось, что Серафимович знал о подлинной истории авторства «Тихого Дона», но молчал об этом, не желая осложнять печатную судьбу романа.
Версия 2. Новые слухи взбудоражили страну после публикации в 1930-м году сборника памяти Леонида Андреева, в котором было письмо Андреева критику Сергею Голоушеву, датированное 3 сентября 1917 года. В этом письме Андреев упоминал «Тихий Дон» Голоушева, и тот сразу стал первым претендентом на звание подлинного автора.
Впрочем, Шолохову этот факт был известен. Он писал Серафимовичу: «Я получил ряд писем от ребят из Москвы и от читателей, в которых меня запрашивают и ставят в известность, что вновь ходят слухи о том, что я украл „Тихий Дон“ у критика Голоушева — друга Л. Андреева — и будто неоспоримые доказательства тому имеются в книге-реквиеме памяти Л. Андреева, сочинённой его близкими. На днях получаю книгу эту и письмо от Е. Г. Левицкой. Там подлинно есть такое место в письме Андреева С. Голоушеву, где он говорит, что забраковал его „Тихий Дон“. „Тихим Доном“ Голоушев — на моё горе и беду — назвал свои путевые и бытовые очерки, где основное внимание (судя по письму) уделено политическим настроениям донцов в 1917 г. Часто упоминаются имена Корнилова и Каледина. Это и дало повод моим многочисленным „друзьям“ поднять против меня новую кампанию клеветы. Что мне делать, Александр Серафимович? Мне крепко надоело быть „вором“. На меня и так много грязи вылили. А тут для всех клеветников удачный момент: третью книгу моего „Тихого Дона“ не напечатают. Это даёт им (клеветникам) повод говорить: „Вот, мол, писал, пока кормился Голоушевым, а потом и иссяк родник“…»»
В белоэмигрантской прессе роман был встречен очень хорошо, было много доброжелательных отзывов, однако и там муссировались слухи о плагиате, убитом белом офицере и присвоенной рукописи.
В результате измотанный слухами о плагиате Шолохов сам обратился в партийную газету «Правда». Он представил в редакцию рукопись первых трёх томов и план четвёртого, с просьбой раз и навсегда разобраться с этим вопросом.
Комиссию по разбирательству возглавила не кто-нибудь, а сама Мария Ильинична Ульянова и выводы этой комиссии были такие. Никаких фактов, свидетельствовавших о плагиате, не существует. Рукопись видели несколько человек и по стилю она весьма близка к ранним «Донским рассказам» Шолохова. Позже эта рукопись затерялась, долгое время считалась утраченной и была найдена только в 1999 году.
Версия 3. Она появилась уже в 1938-м году и на данный момент считается самой правдоподобной. Многие реально верят именно в нее.
Есть также версия, что ещё в конце 1929 года имя Крюкова в качестве автора «Тихого Дона» называлось некоторыми жителями станицы Глазуновской, родины Фёдора Крюкова, которая всегда соперничала со станицей Вёшенской.
Тем не менее – из-за показаний Приймы разговоры о плагиаете опять поутихли и с новой силой возникли уже в 70-е года – на Западе и во время перестройки – в СССР. Большой ряд исследоателей, включая, кстати, и Солженицына, утверждали, что рукописи были написаны в 1910-х годах и во время гражданской войны подлинным казаком и участником Белого движения, возродив старую версию авторства Крюкова.
Есть сведения, что не верил в авторство Шолохова и советский писатель Алексей Толстой.
А теперь давайте рассмотрим аргументы сторонников плагиата и контраргументы «шолоховцев».
Молодость
Первая и основная причина сомнений в авторстве Шолохова: необычайно молодой автор в 22 года создал в сжатые сроки грандиозное произведение, демонстрирующее хорошее знакомство с жизнью донского казачества, с её бытовыми деталями, знание многих местностей на Дону, событий Первой мировой и Гражданской войны, происходивших, когда Шолохов был ещё ребёнком и подростком.
Часть критиков утверждает, что высокий художественный уровень «Тихого Дона» резко контрастирует с уровнем шолоховских «Донских рассказов», непосредственно предшествовавших гениальному роману. Критики отмечают также имеющиеся в «Донских рассказах» признаки плохого знания казачьего быта, совершенно не характерные для романа.
Шолохова на момент написания «Тихого Дона» нельзя считать беспрецедентно молодым. Многие известные писатели создали значительные произведения в таком же возрасте, например, Фадеев повесть «Разлив» написал в 22 года, роман «Разгром»— в 25 лет. Диккенс в 26 лет написал «Посмертные записки Пиквикского клуба», Пушкин в 23 года — первую главу «Евгения Онегина».
Путаница с фактами
Роман демонстрирует высокий уровень эрудиции автора, прекрасное знание им истории Первой мировой войны, знакомство с реалиями описываемого периода. При этом в тексте нередко встречаются грубейшие противоречия и ошибки, которые автор с таким уровнем знаний, казалось бы, просто не мог допустить. Например, отмечен целый ряд хронологических и географических нестыковок: главные герои одновременно воюют в Германии и Австро-Венгрии, при этом одновременно могут находиться ещё и в тыловом госпитале. Герой вступает в бой в ночь на 16 августа, а ранение в том же бою получает 16 сентября. Ребёнок, зачатый в четверг, уже в ближайший понедельник шевелится в утробе матери.
Критики объясняют это несоответствие тем, что разные редакции романа, созданные настоящим автором, под коим подразумевается Крюков, компилировались в окончательный текст гораздо менее знающим и грамотным «соавтором», который не сумел воспроизвести подлинный авторский замысел.
Профессор Пристонского университета Герман Ермолаев отмечает, что Крюков не может быть автором этого романа, потому что – 1) действие романа разворачивается в незнакомом для него месте; 2) у него не было времени, чтобы написать 3-ю и 4-ю книги;3) большинство исторических документов, на которые опирался автор, появилось уже после смерти Крюкова; 4) будучи знатоком казачества и образованным литератором, Крюков не мог сделать такого множества грамматических, синтаксических и фактологических ошибок, сплошь и рядом встречающиеся как в рукописи, так и в ранних опубликованных текстах романа;
Авторство Шолохов, наоборот, имеет гораздо больше оснований: 1) Действие романа происходит в родных ему местах, многие герои книги имеют своими прототипами людей, которых Шолохов знал лично; 2) у Шолохова было время, чтобы написать все четыре книги романа, тем более известно, что он мог писать очень быстро; 3) при описании событий, участником которых он не был, Шолохов опирался на устные рассказы очевидцев и опубликованные мемуары; 4)недостаточная образованность писателя и крайняя спешка, с которой писались первые три книги, как раз и объясняют большое количество и многообразие ошибок, встречающихся в ранних изданиях «Тихого Дона», а также несоблюдение им грамматических норм русского языка.
Стилистика
Делались попытки сопоставления литературного языка «Тихого Дона» с языком других произведений Шолохова, авторство которых полагается бесспорным. На основе этого также делались выводы о принадлежности романа перу какого-либо другого автора.
Некоторые исследователи построили собственную методику проверки авторства на обширном материале творчества 27 русских писателей. На основе применения этой методики был сделан вывод, что «части 1, 2, 3, 4, 5 и, в значительной мере, часть 6 романа написаны не М. А. Шолоховым». На основе этой же методики было проведено сопоставление «Тихого Дона» с текстами Фёдора Крюкова. Результаты анализа не позволили достоверно подтвердить авторство последнего, как не позволили и исключить его. Те же авторы указали на ещё один любопытный факт: «подозрительная» часть романа была написана существенно быстрее, чем все последующие произведения Шолохова.
А доктор физико-математических наук Бозиев и вовсе провел компьютерное исследование различных количественных характеристик литературных текстов и пришел к выводу, что «автором романа „Тихий Дон“ и части рассказов из сборника „Донские рассказы“ является писатель Федор Дмитриевич Крюков».
А некоторые исследователи и вовсе заявляют, что словарный запас Крюкова намного беднее, предложения в его текстах существенно короче, использование частей речи и метафор значительно более скудное, чем у Шолохова.
Ошибки разбора почерка подлинного автора
Критики нашли у Шолохова ряд ошибок, которые можно трактовать как ошибки при переписывании с оригинальной рукописи, выполненной другим человеком. «Скипетр красок» вместо «Спектр красок», «Замок» вместо «Зимний» (дворец), «колосистый месяц» вместо «колёсистый месяц», «На площади» вместо «на пол-лошади» (то есть на полкорпуса лошади впереди), «снег доходил лошадям до пояса» вместо «снег доходил лошадям до пуза»… Опубликование «черновика» умножило число вопросов.
Некоторые исправления трудно истолковать иначе как попытки разобрать чужой почерк, например: «У дома» — написано, зачёркнуто, исправлено на «у Дона». «Аксинья улыбается снова, не разжимая зубы» — написано, зачёркнуто, исправлено на «Аксинья улыбается строго, не разжимая губ».
Следы старой орфографии
В шолоховских рукописях, в целом написанных по современным правилам, остались следы старой орфографии: «следъ», «дедъ», «вахмистръ», «армія». Есть случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии, например, слово «сѣрая» («серая», 2-я буква — «ѣ», «ять») превратилось в «сырая» («ѣ» принята за «ы»).
Разные рукописи
Исследователь Бар-Селла, сравнив найденные в конце 1990-х годов шолоховские рукописи «Тихого Дона» с первой публикацией романа в журнале «Октябрь» в 1928 году и с первым отдельным изданием 1928 года, пришел к выводу, что журнальная публикация произведена с другой рукописи, а имеющаяся ныне рукопись (или, как минимум, её часть) была создана уже после публикации в «Октябре».
Наличие обнаруженной в 1999 году рукописи первых двух частей романа, чьё авторство подтверждено экспертизой, является для сторонников Шолохова однозначным и окончательным опровержением всех версий о плагиате.
Признаки более раннего написания 1-й части «Тихого Дона»
Исследователь Венков, проанализировав первую часть романа, указал, что многие детали (характеристики военной формы, особенности воинской службы, фамилии воинских начальников) указывают на временной интервал 1901—1907 годов. В это время Шолохов ещё не родился или был младенцем, соответственно, он не мог знать все эти мелкие детали с такой точностью и полнотой, с какой они описаны в романе.
Шолохову не было необходимости лично участвовать во всех описываемых событиях. Собраны библиографические справки о многочисленных исторических источниках, военных картах, мемуарных изданиях, которыми он пользовался, работая над хроникально-историческими страницами романа
Казачьи песни в романе
В «Тихом Доне» встречаются десятки казачьих песен, как в эпиграфах к частям романа, так и собственно в тексте. По свидетельству современников, Крюков был знатоком, любителем и исполнителем казачьих песен, они регулярно встречаются в его произведениях. В последующих же текстах Шолохова практически полностью отсутствуют таковые: в «Поднятой целине» есть лишь одна песня и ещё одна, скорей общероссийская, чем казачья.
В какие аргументы поверить – решать только каждому из вас. Но и через сто лет, и через тысячу, авторство «Тихого Дона» будет принадлежать Шолохову, чтобы там не было на самом деле. А мы – и завтра, и в 2030-м, как и в советские времена, будем наслаждаться удивительным и неповторимым кинороманом «Тихий Дон».
Спасибо за проявленный интерес к статье. Благодарю за лайки! Подписывайтесь, делитесь!
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Тихий дон дикий юг что значит
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Страсти вокруг казачества и «Тихий Дон»
Страсти вокруг казачества и «Тихий Дон»
Опубликовано 22.05.2018 автором Гранатова Анна в разделе Общество и его культура комментариев 12
В.Чалмаев пишет: «Вся стихия местных понятий, цепко привязанных к Дону и к казачьему миропониманию, к природно-языческой панораме мира, резко возвышена рядом других подробностей. Есть гордая «философия дуба», все сокрушительные удары принимающего на себя и в итоге ломающегося, преувеличивая мощь своих корней. А есть «философия камыша», который под ветром клонится туда и сюда, почти прилегает к земле, засыпается ею, но однако же, держит корни свои в ней, выживает. С домом Мелеховых эта однозначность, и «дубовая» и «камышовая», исключаются. Он бывает всяким на протяжении 1912-1921 годов. И даже трагически страшным в финале по своей опустошенности».
Кто же из литературоведов прав? Кому и на каком основании верить?
На стыке разных дисциплин, или пакости ИМЛИ РАН
Филология, как гуманитарная наука, субъективна. Личные симпатии и антипатии играют огромную роль. Поэтому, приблизившись к анализу темы казачества в литературе, необходимо сразу же определиться с инструментарием. Среди средств и методов анализа необходимо искать наиболее объективные, насколько это вообще возможно для данной «науки».
Послушаем самого Льва Ефомовича: «Я рассуждал так. Если совершено литературное преступление, то, как при любом преступлении, должны остаться какие-то следы. Доказательства, «вещдоки», как говорят криминалисты. Меня возмущало, что об этой проблеме могли говорить только за границей. Почему молчат о писателе Федоре Крюкове, которого Максим Горький ставил в пример молодым советским писателям. «
Примечательно, что ИМЛИ РАН в течение пяти лет не хотел знакомиться с оригинальной рукописью и черновиками, которые удалось найти Льву Колодному, которого «академики» презрительно назвали «журналистом да составителем путеводителей». Однако, когда в подлинности найденных рукописей уже не осталось сомнений, то в сообщении ТАСС, а затем, и в других СМИ неожиданно появилась информация, что «Научная Шолоховская группа Института мировой литературы обнаружила подлинную рукопись «Тихого Дона»!
Появилось восторженное интервью на эту тему и директора ИМЛИ РАН Феликса Кузнецова, выпустившего, кстати, в скором времени и книгу о том, как он лично (!) работал над поиском черновиков романа М.Шолохова. Разумеется, о Льве Колодным не упоминалось ни слова. Послушаем, однако, Льва Ефимовича:
— Когда ИМЛИ в 1999 году выкупил рукописи «Тихого Дона» от имени директора института Ф.Кузнецова и профессора А.Ушакова, прокатилась волна публикаций, где белое называлось черным, история с рукописями преподносилась в извращенном виде.
Эту историю я привела не столько для того, чтобы подвергнуть сомнению профессионализм и нравственность ученых ИМЛИ РАН, сколько для того, чтобы проиллюстрировать мысль: и тема казачества и «Тихий Дон» в частности требуют междисциплинарного подхода, нестандартного видения материала. Тогда случаются подлинные открытия.
Примечательно, что высокую оценку исследовательской работе Льва Колодного, посвященной текстологическому сравнению рукописи «Тихого Дона» и прозы Федора Крюкова, дал опять-таки не профессор-филолог ИМЛИ РАН или «Шолоховского института», или другого столичного вуза, а Североосетинский профессор Александр Козлов из Владикавказа, один из немногих ученых, умеющих излагать свои мысли популярным, доступным для широкой публики языком. Человек высочайшей нравственности, как сказано о нем в предисловии к посмертному изданию, Александр Иванович Козлов подготовил к печати книгу «Правда и мифы о Шолохове», где огромное внимание уделяется русской истории XX века, личности Сталина, взаимодействию Шолохова с писательским «цехом», проблематике «расказачивания».
Итак, разобраться с таким масштабным историческим и этнокультурным явлением, как казачество, без междисциплинарного подхода невозможно.
Тема казачества в литературе это «Донские рассказы» и «Тихий Дон» М.Шолохова, «Тарас Бульба» Н.Гоголя, «Казаки» Л.Толстого. Но психологические типажи в этих произведениях столь различны, что может создаться впечатление, что повествование ведется о разных социальных группах или даже этносах. Внимательно читая эти произведения, можно ощутить аморфность и «текучесть» понятия «казак» в историческом и географическом плане.
Валерий Шамбаров, популяризатор истории, войсковой старшина казачьего полка, автор ряда книг, некоторые из которых (например, «Белогвардейщина») включены в школьную программу по истории, в своей книге «Казачество. История вольной Руси», пишет о том, что «во время гражданской войны был развернут геноцид против казачества». Эта фраза не вызвала бы возражений, будь она вопросительной, а не утвердительной.
Я не закрываю глаза на циркулярное письмо ВЦИК от 29 января 1919 года за подписью Я.Свердлова, предписывающую определенную политику в отношении казачества. Однако, терминологическая неточность, а именно, отождествление казачества с народом, позволяет вводить и понятие «геноцида». Очевидно, что геноцид не может совершаться против военного сословия. А вот против народа геноцид возможен. Таким образом, делая терминологический «реверанс» в сторону казачества, подняв военное сословие казаков до уровня целого народа, мы одновременно, поменяли содержание исторических фактов. Мы написали несуществующую историю уничтожения целой нации! Возможно, это придает «весомости» теме казачества, однако, историческое содержание нарушается.
Задолго до циркулярного письма Я.М.Свердлова от 29.01.1919 года действующей власти приходилось принимать очень жесткие меры в отношении казачества, и эти прецеденты никогда не расценивались как «геноцид». Вот, к примеру, политика Екатерины Великой в отношении Запорожской Сечи. Просуществовав порядка 250 лет, Запорожская Сечь была ликвидирована указом Екатерины II от 14 августа 1775 года, и присоединена к Новороссийской губернии. Фактически, это означало ассимиляцию запорожских казаков с гражданским населением Новороссийского региона. Основными причинами решения Екатерины были следующее. Отсутствие прямой угрозы со стороны Крымского ханства, участие казаков в Пугачевском движении и крестьянской войне 1773-75гг, ожесточенные земельные споры между казачеством и сербскими крестьянами, набеги и грабежи со стороны запорожских казаков на сербов.
Однако страница истории казачества, когда за «измену императрице», воевавшие на стороне Емельяна Пугачева казаки впали в немилость Екатерины Великой, никем из историков не интерпретируется как «геноцид». Почему же аналогичная по своей сути ситуация начала XX века, когда казачество поддержало белогвардейцев, Временное правительство, армию Колчака и Деникина, получило название «геноцида»?
Военные или хлеборобы?
В те годы, когда Шолохов работал над «Тихим Доном», земля была главной кормилицей казаков, однако, наряду с «урожайными» годами нередко случались и голодные. Отток из казачества в другие сословия никогда не прекращался. Чаще всего казаки, не сумевшие приспособиться к традициям своего этно-культурного сословия, становились крестьянами, мещанами, стремились устроиться на государственную военную службу.
Заметим, что гражданская война в России начала XX века сопровождалась трансформацией социальных сословий. Никому не приходит в голову назвать «Вишневый сад» А.П.Чехова реквиемом по умирающему помещичьему классу. А вот «Тихий Дон» М.Шолохова нередко интерпретируют как хронологию печальной гибели казачества. Если обратиться к экономической основе понятия «Донского казачества», то станет очевидно, что оно отразило конфликт старой, аграрной России и прихода новой эры, промышленной революции, захлестнувшей не только советскую Россию но и Европу. И в такой новой экономической ситуации, крестьянско-куренное земледелие, конечно же, выглядело архаизмом, как и помещичий вишневый сад.
«Тихий Дон»: роман-хроника, или роман-эпос?
Вряд ли можно согласиться с тем, что мы имеем дело именно с эпосом. Если мы обратимся к литературоведческому словарю, то увидим, что эпос, это не просто «базовый» жанр, одна из трех ветвей развития литературных форм, наряду с лирикой и драмой, но еще и повествование, отличающееся героическим сюжетом, и содержащим целостную картину народной жизни. Мы уже говорили, что казачество не является народом, и именно поэтому, в отличие от «Войны и мира» Л.Толстого, роман М.Шолохова не может называться эпосом. В «Тихом Доне» ведется повествование о достаточно трагичной странице истории Донских казаков.
Вспоминая классические эпосы, опирающиеся на народное творчество, мы увидим, сколь далек «Тихий Дон» от этого жанра в своей содержательной основе. Достаточно перечислить Лачплесис (латыши), Калевиопоэг (эстонцы), Калевалу (карело-финские народы), Мастораву (мордва), Дорвыжы (удмурты), Нартский эпос (горские народы Кавказа), Урал-Батыр (башкиры), Шарвили (лезгины). Все эти произведения рассказывают о победах и завоеваниях.
Для «Тихого Дона» тема земледелия не менее значима, чем воинской доблести. Диалоги персонажей, посвященные теме труда на земле. Картины сенокоса, пашни, уборки урожая, занимают в «Тихом Доне» столь большое текстовое пространство, что это произведение невозможно назвать «романом о военном геройстве», т. е. эпосом.
Старый человек и новые обстоятельства?
И все же «Тихий Дон» выходит за рамки словарных определений, как и понятие казачества. В этом романе нет эпического триумфального пафоса, нет «юнгианских» архетипов, но зато встречаются фольклорные мотивы, элементы казачьей культуры. Эти символы восходят к фольклорной традиции, опирающейся на дохристианские мифопредставления о сменах времен года и на общий круговорот событий жизненного цикла во вселенной. Это обряды, связанные с земледелием, со свадьбой, с днем весеннего равноденствия, с праздником сбора урожая.
Фольклор дает в образной форме ответы на базовые экзистенциальные вопросы. Зачем человек рождается, когда он должен жениться, родить сына, построить дом, выйти на пашню, на покос сена, собрать урожай и т.п. Психологу, как архитектору индивидуальной личности, в подобной среде делать нечего. Но вот внезапно пришло новое время и заставило казаков думать своей головой, а не опираться на «устои предков». Оказалось, что иметь «готовые ритуальные схемы поведения» намного проще, чем опираться на свой интеллект и свою индивидуальность. Григорий Мелехов не пришел ни к белым ни к красным, ни к самому себе.
В «Тихом Доне» обрядовость как элемент казачьей культуры хорошо видна в эпизоде свадьбы Григория Мелехова. Одновременно мы видим и глубоко православные традиции, практически языческую веру в чудотворную икону, в ритуал крещения младенцев, в обязательность воскресного посещения церкви. Эти культурные традиции сливаются с традициями воинской доблести. Значимо, что не годом своего рождения, а годом присяги измеряют свой возраст и старики.
Конечно, нельзя судить уверенно о том, что с драмой Донского казачества начала XX века, описанной Шолоховым, само казачество как особый субэтнос кануло в небытие. Казачество продолжало развиваться по своим, особым и уникальным законам. В силу изменчивой динамичности этого социально-культурного явления, казачество невозможно поставить в рамки жесткой когнитивной матрицы.
5. Жуков К.А./ Про закон о казачестве. /Исторические ролики Клима Жукова на youtube.com/
6. Шамбуров В.Е. / Казачество: История вольной Руси. ― М.: Алгоритм, 2007.― 688 с.