такие дела курт воннегут в оригинале
20 цитат из книг Курта Воннегута
Курт Воннегут (1922 — 2007) — известный американский писатель. Мастерски совмещая элементы сатиры, черного юмора и научной фантастики, в своем творчестве он выступал против войны, милитаризма и любых видов проявления насилия. Прозаик сам был участником Второй мировой, находился в плену в Дрездене во время бомбардировки города авиацией Союзников. Увиденные им ужасы впоследствии отразились в романе «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», пожалуй, самом популярном его произведении.
Мы отобрали 20 цитат из его произведений:
Четырнадцатый том озаглавлен так: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?» Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет». «Колыбель для кошки»
И хотя люди глупы и жестоки, смотрите, какой прекрасный нынче день. «Колыбель для кошки»
Зрелость — это способность осознавать предел своих возможностей. «Колыбель для кошки»
Наука — это колдовство, которое действует. «Колыбель для кошки»
Как-то раз моя двоюродная бабка Эмма Воннегут — к тому времени уже старуха — сказала, что она ненавидит китайцев. Ее зять. пристыдил ее. Он сказал, что безнравственно ненавидеть столько людей сразу. «Времетрясение»
Новые знания — самое ценное на свете. Чем больше истин мы открываем, тем богаче становимся. «Колыбель для кошки»
Если вы очень хотите насолить предкам, а смелости податься в голубые у вас не хватает, вы по крайней мере можете стать художниками. «Времетрясение»
Беда не в знаниях, а в том, для чего их используют. «Механическое пианино»
У всех дураков одна беда — по крайней глупости они даже не представляют себе, что на свете есть такая штука, как здравый смысл. «Сирены Титана»
Правду никогда нельзя сказать без того, чтобы кого-нибудь не обидеть. «Механическое пианино»
Те, кто пренебрег уроками истории, обречены на то, чтобы ее повторять. «Балаган, или Конец одиночеству»
Может быть, вспоминая о войнах, мы должны были бы снять с себя одежду и выкраситься в синий цвет, встать на четвереньки и хрюкать, как свиньи. Несомненно, это больше соответствовало бы случаю, чем пышные речи, и реяние знамен, и пальба хорошо смазанных пушек. «Колыбель для кошки»
Всем нам не мешало бы начать все сначала — предпочтительно с детского сада. «Колыбель для кошки»
Земляне всегда вели себя так, как будто с неба на них глядит громадный глаз и как будто громадный глаз жаждет зрелищ. «Сирены Титана»
Самые смелые шутки вырастают из самых глубоких разочарований и отчаянных страхов. «Мать Тьма»
Если нечто способно к размножению, это еще не значит, что оно должно размножаться. «Фокус-покус»
В жизни такое бывает, чего ни в одной книжке не прочитаешь. «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»
Правила жизни Курта Воннегута
Я сын и внук архитекторов из Индианаполиса. Но мой отец сказал, чтобы я выбирал любую профессию, лишь бы не архитектора.
Однажды на уроке учитель попросил каждого из нас встать и рассказать, чем мы занимаемся после школы. Я сидел на задней парте рядом с парнем по фамилии Албурджер. И пока мы дожидались своей очереди, он все время подначивал меня, и даже предложил 5 долларов за то, чтобы я сказал правду, которая звучала так: «После школы я собираю модели самолетов и дрочу».
Из младших детей в семье обычно получаются отличные комики. Когда ты самый младший за обеденным столом, единственный способ привлечь к себе внимание — это хорошо шутить.
У моей сестры было своеобразное чувство юмора — она невероятно веселилась, когда кто-то падал. Однажды она увидела, как женщина, выходя из машины, зацепилась каблуком и грохнулась лицом об землю. Сестра после этого смеялась еще несколько недель.
После того как наша семья потеряла все деньги в великой депрессии, моя мама подумала, что сможет сколотить новое состояние, если станет писать для глянцевых журналов. Она пошла на вечерние литературные курсы и не просто читала, а изучала все журналы — как игроки изучают результаты скачек.
Сыновья очень часто пытаются воплотить в жизнь несбыточные мечты своих матерей.
У меня нет литературного образования. Вначале я изучал в университете химию, потом антропологию. Мне было 35, когда я полюбил Блейка, 40 — когда я прочел «Мадам Бовари», и 45 — когда я впервые услышал о Селине. По чистой случайности я прочел «Взгляни на дом свой, ангел» (роман Томаса Вульфа. — Esquire) ровно тогда, когда было нужно — в 18 лет.
Я пишу, как ребенок. Я не злоупотребляю длинными предложениями. Я не пользуюсь точкой с запятой. Я избегаю иронии — мне не нравится, когда люди говорят одно, а имеют ввиду другое. Поэтому меня читают школьники.
Злиться на произведение искусства — это все равно что злиться на мороженое с шоколадным соусом.
Я говорил своим студентам, что в самом начале книги герой должен что-то очень сильно захотеть, пусть даже стакан воды. И вот один студент написал историю про монахиню, которая целый день не могла избавиться от куска зубной нити, застрявшей в зубах. Это была прекрасная идея.
Однажды я спросил своего сына Марка, в чем смысл жизни, и он сказал: «Мы родились для того, чтобы помочь друг другу прорваться в жизни». Он прав.
Когда я оказался на фронте и попал в плен к немцам, они сказали, что нам повезло, потому что, скорее всего, мы переживем войну. Нас, арестованных, отправили в Дрезден — город со статуями и зоопарками, как Париж. Мы жили на скотобойне и каждое утро работали на фабрике по производству солодового сиропа — его принимали беременные женщины. И вот однажды 13 февраля 1945 года зазвучала сирена, и мы спустились под землю в большой мясной холодильник. Когда мы вышли, города уже не было.
Многие считают, что уничтожение Дрездена — это минимальная месть за людей, погибших в концлагерях. Возможно. Но к смертной казни были приговорены абсолютно все, кто находился на тот момент в городе — дети, старики, животные, нацисты, я и мой друг Бернард. Чем больше трупов, тем правильнее месть.
Есть один-единственный человек на свете, который извлек пользу из дрезденской бойни. Этот человек я. Я заработал по три доллара за каждого погибшего в Дрездене.
Я переживаю из-за того, что я пишу книги, а президенты и генералы их не читают.
Я всю жизнь рисую, но никому не показываю. Это приятное занятие — всем рекомендую. Пойте, танцуйте, пишите, рисуйте, играйте на инструменте, и не важно, хорошо у вас это получается или нет — так вы развиваете свою душу.
Люди нуждаются в хорошей лжи, потому что кругом слишком много плохой.
Телевидение — самое живучее из искусств. Для многих телевидение и есть сама жизнь.
Не важно, где ты живешь или какая у тебя семья. Ты включаешь телевизор — и там у тебя родственники.
Мои родственники говорят мне, что они рады, что я разбогател, но читать меня они все равно не могут.
Я потерял много друзей-писателей. Все они давали мне свои работы со словами «Прочти и скажи, что думаешь». Ну я и говорил.
Все пишут плохие книги. Почему мне нельзя?
В мире нет нехватки в прекрасных писателях, но есть недостаток в надежных читателях. Поэтому я предлагаю, чтобы всем безработным выдавали очередной чек на получение пособия в обмен на список прочитанных книг.
Я люблю разговаривать со слесарями, столярами и автомеханиками.
Талант нужен в любом деле. Я учился на механика на Кейп-Коде, и меня выкинули — потому что у меня не было таланта.
Писатели обычно пишут лучшие свои книги до 45 лет.
Курение — единственный благородный способ самоубийства.
Если я когда-нибудь, не дай бог, умру, на моей могиле надо написать: «Музыка была ему единственным доказательством того, что Бог есть».
Я ветеран и хочу, чтобы меня похоронили как военного — с горнистом, флагом на гробу и пальбой в воздух.
Согласно опросам общественного мнения, пятьдесят процентов американцев думают, что это Саддам направил самолеты на башни-близнецы.
Война во Вьетнаме сделала миллионеров миллиардерами, а война в Ираке сделает миллиардеров триллионерами. Это то, что я называю прогрессом.
Единственная разница между Бушем и Гитлером в том, что Гитлера действительно избрали.
Моя страна в руинах. Я рыба в отравленном аквариуме. Мы должны были стать великой страной, но во всем мире нас презирают.
Я уверен, что СПИД — это результат того, что иммунная система нашей планеты пытается он нас избавиться. После двух мировых войн, холокоста и ужаса на Балканах планета просто должна от нас освободиться. Мы ужасные животные.
Мне кажется, что процессом эволюции управляет какой-то инженер от Бога. Поэтому на свете есть жирафы, бегемоты и гонорея.
Этот мир слишком серьезен.
Сколько смертей видел Курт Воннегут
Курта Воннегута знают как писателя-гуманиста, обладавшего отличным чувством юмора. При этом его собственная жизнь складывалась так, что трагического в ней было больше, чем комического. Самиздат продолжает серию профайлов писателей: на этот раз литературовед Мария Смирнова рассказывает, почему «такие дела» — не просто характерное для прозы Воннегута выражение, а ещё и ключ к пониманию его личности и биографии.
В 2011 году, через четыре года после смерти Курта Воннегута, в США вышла его биография, написанная Чарльзом Шилдсом. Ранее, в другой книге, Шилдс разобрал по косточкам жизнь Харпер Ли, а позже добрался до Джона Уильямса. Однако наибольший общественный резонанс вызвали именно «Вот такие дела» (в оригинале — «And So It Goes. Kurt Vonnegut: A Life»). А всё потому, что созданный биографом портрет Воннегута сильно отличался от привычного аудитории образа.
Вместо добродушного, смешливого «старого пердуна», который шутил про дамское нижнее бельё, мог разместить на страницах романа изображение нарисованного от руки ануса и с обескураживающим смирением говорил «такие дела» каждый раз, когда в книге кто-то умирал, перед нами предстал человек жёлчный, мрачный, склонный к депрессии и почти патологическому занижению собственных заслуг. По Шилдсу, Воннегут был глубоко обижен на родителей, терроризировал первую жену и фактически игнорировал своих детей.
Позже старший сын писателя Марк заявил, что Шилдс многое переврал и к тому же провёл с уже очень пожилым Воннегутом слишком мало времени, чтобы делать далеко идущие выводы. Умозаключения Шилдса и правда кажутся нарочито провокационными, а его книга — не вдумчивым исследованием, а попыткой шокировать читателей, открыв им, каким ужасным человеком «на самом деле» был любимый многими автор.
С другой стороны, если посмотреть в ретроспективе на подлинную биографию Воннегута, рассказанную в том числе им самим в солидном корпусе публицистических текстов, оказывается, что пережитое писателем действительно вполне могло превратить полного надежд юношу в сварливого старика, который с нетерпением ждёт, когда его заберёт могила. Но, кажется, так и не превратило.
Разговор о событиях, повлиявших на становление личности Воннегута, принято начинать с войны. «Бойня номер пять» — наиболее известный из его романов. Историю о том, как в молодости писатель чудом избежал смерти, спрятавшись с другими военнопленными в подвале скотобойни, знают даже те, кто ни одной книги Воннегута не читал. Его часто через запятую называют прозаиком, пацифистом и гуманистом.
Писатель, очевидно, не стыдился этого факта и неоднократно пытался осмыслить его в своих произведениях. Так, например, случайная жертва Руди Вальца, протагониста романа «Малый не промах», погибает не когда-нибудь, а в День матери, и вместе с ней умирает плод в её чреве. Неродившийся младенец — словно символ детства самого Воннегута, которое кончилось в тот момент, когда он узнал, что наполовину осиротел.
Ещё раньше, в романе «Завтрак для чемпионов», мы встречаем вроде бы проходной, но поразительно откровенный диалог, в котором автор, выступающий одновременно героем, признаётся: он боится, что когда-нибудь тоже покончит с собой. Автобиографичность вообще важнейшая черта прозы Воннегута, а протагонисты в его романах часто становятся выразителями взглядов писателя на семью, историю, политику.
В результате, когда в доме Билли Пилигрима в «Бойне номер пять» раздаётся телефонный звонок, несложно поверить, что это звонит ему сам Воннегут из знаменитого автобиографического предисловия к книге. Писатель как бы даёт нам понять, что грань между вымыслом и реальностью можно стереть по щелчку пальцев. Такая двойственность — ещё одна ключевая особенность его прозы.
«Бойня номер пять» была опубликована в 1969 году, через 25 лет после того как Воннегут вернулся с фронта. Реально ли вообще написать книгу о войне по горячим следам? Да. Норману Мейлеру и Джеймсу Джонсу понадобилось значительно меньше времени, чтобы переработать свой военный опыт в романы «Нагие и мёртвые» и «Отсюда и в вечность». Так почему же Воннегут ждал так долго?
Во-первых, его с головой захлестнули проза жизни и нехватка денег. В 1945 году он женился на девушке, которую знал с детского сада, и, чтобы прокормить семью, устроился в Чикагское новостное бюро, а позже — в департамент по связям с общественностью компании General Electric. Невольно следуя заветам Чехова, Воннегут жадно впитывал информацию обо всём, что его окружало. В General Electric он наблюдал повседневную жизнь учёных из местного исследовательского отдела: впоследствии тема ответственности науки перед человечеством станет одной из ведущих в его книгах.
Во-вторых, военная судьба Воннегута была по-настоящему уникальной. Дело тут не только в спасительном здании скотобойни (на редкость горькая метафора). И не только в том, что после бомбардировки военнопленным пришлось очищать убежища от изуродованных, обугленных тел женщин, детей и стариков и свозить их на свалку. Воннегут, потомок немецких эмигрантов, оказался на исторической родине и едва не погиб от рук своих нынешних соотечественников.
Главными характеристиками войны для него стали не героизм и подвижничество, восхваляемые ура-патриотической литературой, а жестокость и абсурдность. Для книги, которая смогла бы связать их воедино, нужно было найти правильную интонацию. Отточить писательское мастерство на нескольких менее громких романах и десятках рассказов и эссе. А ещё — снова побывать в Дрездене, куда Воннегут отправился в 1967 году на Гуггенхаймовскую стипендию.
«Бойня номер пять» рождалась долго и в муках, но стала великим романом. Впрочем, объяснить, в чём заключается его величие, не так-то просто. По какой причине эта смесь из военных воспоминаний, фантастики, незатейливых шуток и описания быта нелепых, жалких людей производит настолько сильное впечатление? Пожалуй, всё дело в пронзительной человечности и глубине сострадания, которое автор готов проявить к «хорошим» и «плохим», сильным и слабым, союзникам и врагам.
Отложенная рефлексия стала для Воннегута своего рода творческим методом, который проявился не только в оценке им своего военного опыта. В середине 1950-х, с разницей меньше чем в год, умерли от рака его отец и родная сестра Элис. За два дня до смерти последней погиб её муж. Такие дела. Писатель с женой усыновили троих из четверых сыновей Элис, а свои воспоминания об отношениях с сестрой Воннегут отразил в романе «Балаган», опубликованном в 1976 году.
Сам он был не вполне доволен книгой, да и критики встретили её прохладно. Но именно в «Балагане» наиболее полно отразилось щемящее одиночество, которое испытывал Воннегут, лишившись практически всей семьи. У него, конечно, оставался брат Бернард, но тот был учёным и большую часть времени отдавал исследованиям. Он даже получил Шнобелевскую премию за статью «Унос цыплят как мера скорости ветра при торнадо» (готовый сюжет для рассказа Килгора Траута).
До конца жизни Воннегут будет одержим идеей «расширенных семей». Тех, в которых сводные братья, внучатые племянники и двоюродные тётки («белки», «нарциссы», «малиновки») поддерживают крепкие, стабильные отношения друг с другом. Он предполагал, что таким образом удастся справиться с разобщённостью, которую писатель считал одной из главных проблем американцев — наряду с любовью к оружию и склонностью выбирать президентов, не особенно приверженных гуманистическим идеалам.
Чем старше становился Воннегут, тем ярче проявлялось в его романах публицистическое начало. Неудивительно, что последней его прижизненной книгой стал изданный в 2005 году сборник эссе «Человек без родины». Вместо обещанных в подзаголовке воспоминаний о жизни в Америке Джорджа Буша-младшего читатели получили, скорее, что-то вроде каталога взглядов Воннегута на самые разные аспекты мироустройства: от политики до причин скандалов в браках.
Настоящая жизнь всегда занимала Воннегута больше, чем попытки придумать очередной захватывающий сюжет, а фантастика в его прозе — не жанр, а приём. Неспроста образ писателя-фантаста Килгора Траута, встречающийся сразу в нескольких романах, нарисован им в пародийных тонах. К слову о Трауте: принято считать, что его прототипом стал реальный писатель Теодор Стерджон, но в книге «Времятрясение» Воннегут подтвердил то, что и так было понятно: вообще-то Траут — его собственное альтер эго.
В этом стремлении высмеять всё подряд, в том числе самого себя, и заключается самая большая сложность, которая возникает, когда начинаешь анализировать книги Воннегута. Никогда нельзя быть до конца уверенным в том, что он говорит о чём-то на полном серьёзе, и его трагическому тону можно доверять. Даже умер он как будто нарочито нелепо: не от продолжительной болезни и не от алкоголизма, а от последствий черепно-мозговой травмы, полученной при падении.
Есть три ключа, которые помогут лучше понять как творческий метод, так и саму личность Воннегута. Первый — образ канарейки в шахте, которая в былые времена отчаянным щебетом оповещала шахтёров об утечке газа и с которой Воннегут часто сравнивал писателей: точно так же они пытаются обратить внимание общества на события, предвещающие катастрофу. Второй — многократно повторённая им мысль, что смех — наиболее естественная реакция человека на страдания.
И, наконец, третий — то самое выражение «такие дела». Его Воннегут на протяжении собственной жизни мог бы произнести десятки раз: когда умирали его близкие, когда погибали застрявшие в Дрездене военнопленные и мирное население, когда нигерийские войска стирали с лица земли крошечное государство Биафра — там писатель побывал с гуманитарной миссией в 1970 году и вдоволь насмотрелся на пухнувших от голода детей.
«Такие дела» — не банальная констатация факта чьей-то смерти. В этой простой фразе заключены горечь, растерянность, кротость, но одновременно и готовность несмотря ни на что идти дальше, пусть и на сломанных ногах. Идти, чтобы на твоей надгробной плите в конце концов написали: «Он старался».
Такой Воннегут
Автору фразы «Такие дела» — So it goes — Курту Воннегуту 11 ноября исполнилось бы 96 лет. Рассказываем, почему Воннегут — не просто невольный «крестный отец» издания, но и писатель, близкий «Таким делам» по духу. Великий гуманист, он всю жизнь отстаивал право человека на помощь, уважение и сочувствие
Воннегут — пацифист
Роман Воннегута «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», где фраза «Такие дела» встречается сто шесть раз (в русском переводе Риты Райт-Ковалевой — сто два), написан им в том числе на основе собственного военного опыта. Записавшись добровольцем в армию США во время Второй мировой войны, в декабре 1944 года он попал в германский плен. Вскоре после этого писатель чудом выжил во время разрушительной бомбардировки Дрездена авиацией союзников: по разным подсчетам, она унесла жизни от двадцати до пятидесяти тысяч человек. Среди них были мирные жители и беженцы. Когда двадцатидвухлетний капрал Воннегут и другие военнопленные выбрались из подвала той самой бойни номер пять, им поручили извлекать из бомбоубежищ обгоревшие трупы женщин, детей и стариков. Об этом писатель подробно расскажет в одном из своих поздних эссе «На всех улицах будет плач».
Неудивительно, что через всю жизнь Воннегут пронес жгучую ненависть к войне. Но изображал он ее довольно нетипично для писателя-фронтовика — потому что почти не принимал участия в сражениях, не видел, как под аккомпанемент взрывов зарождается любовь, не восхищался героизмом однополчан. О каком героизме может идти речь, когда солдаты сплошь и рядом — напуганные юнцы, которые больше всего на свете хотят домой, к маме?
Война для Воннегута стала прежде всего воплощением чудовищного абсурда и жестокости. В его понимании она не сплотила нацию. Не сделала мир «чище» и лучше. Не превратила мальчиков в мужчин. Не научила людей отделять добро от зла. Все это, по Воннегуту, касается не только Второй мировой, но и Вьетнама, Ирака — и любого другого вооруженного конфликта, который, что бы ни говорили правительства, обычным людям приносит лишь страдания, боль и многолетнюю фрустрацию.
Воннегут — приемный отец
Едва ли не самый типичный для прозы Воннегута мотив — это мотив одиночества. Неприкаянность его героев: Килгора Траута, Билли Пилигрима, Уилбура Свейна, Уолтера Ф. Старбека, Руди Вальца — болезненными нарывами выпирает над поверхностью художественного мира романов. Раз за разом, открыто или намеками, Воннегут дает нам понять: лучший способ почувствовать себя нужным и обрести покой — иметь большую семью, где дети и родители, старшее и младшее поколения будут общаться друг с другом.
Курт Воннегут в 1955 г. с первой женой Джейн и детьми Марком, Эдит и Нанет Фото: Wkimedia Commons
Сам Воннегут обзавелся большой семьей по стечению трагических обстоятельств. Сестра писателя Элис, с которой он был очень близок, умерла от рака, когда ей едва исполнилось сорок лет. Буквально за несколько дней до этого погиб ее муж, и Воннегут усыновил троих осиротевших племянников. К тому моменту у него уже были биологические дети — тоже трое. А в конце семидесятых писатель женился во второй раз на фотографе Джилл Кременц, вместе они удочерили новорожденную девочку Лили.
Впоследствии сын писателя Марк Воннегут вспоминал, что отец не всегда был внимателен и нежен к детям: работа над очередной книгой часто прельщала его больше, чем их компания. Вполне предсказуемое поведение для человека, который стремился не просто быть писателем, а еще и сделать писательство своей основной профессией, приносящей деньги. К цели он шел тяжело и долго: когда в семье Воннегута появилось сразу трое приемных детей, их с женой материальное положение было, мягко говоря, тяжелым. Но это не помешало им вырастить всех шестерых.
Воннегут — участник гуманитарной миссии
Когда дети подросли, их отец снова оказался под пулями: в конце шестидесятых Воннегут отправился в Африку. На континенте шла очередная кровопролитная война, начавшаяся в результате попытки отделения восточных провинций Нигерии. Небольшое самопровозглашенное государство называлось Республика Биафра. Оно просуществовало почти три года — в постоянных сражениях с правительственной армией. К концу этого периода Нигерия наложила запрет на помощь Биафре со стороны Красного Креста.
Голод и болезни сделали ситуацию в республике катастрофичной. Их жертвами становились в первую очередь дети — десятки тысяч истощенных, умирающих детей, чьи фотографии все-таки заставили мировое сообщество перестать делать вид, будто речь идет «всего лишь» о локальной междоусобице, и начать отправлять в Биафру гуманитарные миссии.
Побывавший в республике с одной из таких миссий Курт Воннегут передал свои впечатления о поездке в эссе «Биафра: народ, который предали» (1970). Предприятие было рискованным: военные действия достигли пика, велись разрушительные бомбардировки. И если на Вторую мировую войну Воннегут шел, не особенно хорошо представляя, что его ждет, то в случае с Биафрой картина была ему вполне ясна.
Курт Воннегут, 1970 г. Фото: Jack Mitchell/Getty Images/GettyImages.ru
В эссе он признается, что плакал по Биафре — правда, только один раз. Через считанные часы после того, как самолет с Воннегутом на борту поднялся в воздух и отправился в обратный путь, Биафра была стерта с лица Земли. Посвященное ей эссе проникнуто не героическим пафосом, которого можно было бы ожидать от автора, совершившего столь широкий гуманистический жест, а негромким бытовым трагизмом: он вообще всегда прекрасно удавался Воннегуту. Маскируясь под простака, который удивляется всему, что видит, писатель на нескольких страницах изобразил удивительно яркий и живой портрет народа, не побежденного и растоптанного, а по-своему великого. Как велик каждый, кто упорно пытается вести привычный образ жизни, даже если за порогом дома взрываются бомбы.
Воннегут — профеминист
Антивоенный пафос Воннегута напрямую связан с «женским вопросом», хотя с первого взгляда в его прозе непросто обнаружить признаки серьезного интереса к феминистическому дискурсу. Героини романов писателя — либо хрупкие, страдающие, но в целом довольно нелепые существа (именно существа — настолько они эфемерны на фоне куда более цельных и выпуклых персонажей-мужчин), либо мечтательницы и утопистки. В книгах Воннегута найдутся и двусмысленные с точки зрения сегодняшней этики высказывания: например, в «Завтраке для чемпионов» он пишет, что эволюция превратила женщин в «соглашающиеся машины», потому что такая стратегия была более безопасной.
Но в действительности писатель неоднократно вплотную подходил к вопросу о положении женщины в обществе и ее праве реализовывать себя наравне с мужчинами. Этот вопрос звучит между строк еще в первой книге Воннегута — «Механическом пианино». В позднем романе «Синяя борода» главный герой, художник Рабо Карабекян, неоднократно проходит через духовное перерождение, сталкиваясь на своем жизненном пути с той или иной женщиной.
Курт Воннегут с второй женой Джилл Кременц, 1983 г. Фото: Yvonne Hemsey/Getty Images/GettyImages.ru
Цирцея Берман — умная, активная, целеустремленная. Порой даже чересчур. В Мерили Кемп под фасадом «артисточки» скрывается сильная, самостоятельная личность. Конечно, их портреты нарисованы с обычной для автора иронией. Но не зря картина, над которой трудится Карабекян и которую он скрывает в амбаре, называется «Настала очередь женщин». Художник и стоящий за его спиной Воннегут как бы говорят нам: мужчины уже и так принесли в мир войны и разрушение. Теперь пришло время дать женщинам возможность сделать все по-другому.
Воннегут — борец за права человека
Ветераны войны, неблагополучные подростки, заточенное в резервациях коренное население США, представители разных рас и народов, нищие и старики — существует мало социальных групп, чьим проблемам не нашлось места в рассказах, романах и эссе Воннегута. Человечество в целом вовсе не предстает в его прозе безобидным — иначе он не уделял бы столько внимания экологии. Зато отдельный человек с его маленькими несчастьями и большими страхами вызывает у Воннегута сочувствие. Каким бы жалким, ничтожным, несимпатичным ни казался нам, читателям, такой персонаж.
Курт Воннегут на митинге в 1979 г. Фото: Globe Photos/ZUMAPRESS.com/ТАСС
У Чарльза Буковски в стихотворении «Ариэль» есть строчка: «Даже людям более великим, чем я, не удалось договориться с жизнью». Фактически продолжая эту мысль, Воннегут в предисловии все к той же «Синей бороде» приводит цитату из письма своего сына Марка: «Мы для того и существуем, чтобы помочь друг другу справиться со всем этим, как это ни назови». Воннегут много писал и говорил о праве человека получать качественную медицинскую помощь, не испытывать дискриминации по расовому признаку, иметь теплый дом и достаточное количество пищи. Но самым главным, базовым правом для Воннегута всегда оставалось право на сострадание. Потому что жизнь — тяжелая штука. И если ты видишь, что не справляешься с ней, у тебя в том числе должно быть право достойно уйти.
Воннегут — проводник через страх смерти
В «Завтраке для чемпионов» — одновременно самом грустном и самом смешном из романов Воннегута — наряду с рисунками дамских штанишек и «отверстий в заднице» есть короткий, но пронзительный разговор автора с самим собой, в котором он признается, что боится однажды покончить с собой — как его мать.
Образ смерти так прочно закрепился в его романах даже не потому, что во время войны он видел много трупов — слишком много для идеалиста-американца. Хотя и поэтому тоже. Воннегут на протяжении многих лет постоянно вел диалог с собственной смертью. Примерно тем же занимаются так или иначе все люди. Разница в том, что Воннегут превратил этот диалог в масштабную публичную дискуссию при участии миллионов читателей.
Курт Воннегут, 1988 г. Фото: Mike Slaughter/Toronto Star via Getty Images/GettyImages.ru
Автор — кандидат филологических наук, специалист по американской литературе. Защитила диссертацию по публицистике Воннегута.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Вы можете им помочь
Помогаем
Курт Воннегут в армейской форме, 1943-1945 гг.
Курт Воннегут в 1955 г. с первой женой Джейн и детьми Марком, Эдит и Нанет
Курт Воннегут, 1970 г.
Курт Воннегут с второй женой Джилл Кременц, 1983 г.
Курт Воннегут на митинге в 1979 г.
Курт Воннегут, 1988 г.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных