таки почему вы спрашиваете
Таки почему вы спрашиваете?
Как говорится смех а вот евреям не о4.Хотя рано утром посмеяться очень полезно.Сижу угораю,вон кота разбудил.)
Лица напомнили Papers please
Чертов пикабу, снова заставляет меня играть в игры
Комикс называется «Смеrть Кащенита».
Таки его пейсы не такие смелые,как он сам.
Какая неловкая ситуация)
Офицер похож на Диму из КВН «Кефир»
Правда ли, что в «Протоколах сионских мудрецов» описан реальный еврейский заговор по захвату мира?
Уже более ста лет среди конспирологов и антисемитов разных стран популярна теория о планах евреев по установлению мирового господства, якобы изложенных в особом документе. Мы разобрались, что думают об этом историки.
(Для ЛЛ: нет, неправда. В истории разобраться было инересно)
Контекст. Впервые о «Протоколах сионских мудрецов» стало известно в начале XX века. В 1902 году публицист Михаил Меньшиков в газете «Новое время» опубликовал статью «Заговоры против человечества» — в ней говорилось о существовании некой «довольно толстой рукописи», в которой содержится «тайный заговор против человеческого рода». Документ появился в сокращённом виде год спустя в газете «Знамя», полностью — в 1905 году в книге Сергея Нилуса «Великое в малом: близ грядущий антихрист и царство диавола на земле». К 1920-м годам «Протоколы» перевели и опубликовали в Германии, Польше, Франции, Великобритании, США и других странах. Даже в XXI веке их продолжают выпускать в печатном виде по всему миру.
История происхождения «Протоколов» противоречива, причём даже в устах их первых издателей. Тот же Нилус в 1905 году заявлял, что получил «Протоколы» от некой дамы, укравшей рукопись во Франции у высокопоставленного масона во время некоего тайного собрания. Георгий Бутми в 1907 году опубликовал документ в книге «Обличительные речи. Враги рода человеческого», снабдив текст примечанием о том, что «Протоколы» были добыты из «тайных хранилищ сионской главной канцелярии, ныне находящейся на французской территории». Спустя десять лет Нилус изменил свои показания, утверждая, что рукопись ему передал дворянин Алексей Сухотин, а сами «Протоколы» были представлены в 1897 году на Первом сионистском конгрессе в Базеле. Во введении к немецкому изданию книги, также вышедшему в 1917 году, и вовсе говорится, что никакую рукопись не крали, чтобы доставить её в Петербург: сионисты якобы отправили документы из Базеля во Франкфурт-на-Майне, русская разведка подкупила курьера и где-то на пути из одного города в другой смогла снять копии.
Тем не менее за прошедшие сто лет общественности не был представлен ни оригинал «Протоколов», ни якобы снятые русской разведкой копии. Более того, в разных изданиях содержание этого документа существенно разнится, в том числе в количестве этих самых протоколов (наиболее распространён вариант из 24). Содержащиеся в тексте формулировки крайне расплывчаты — весьма странно, что в плане по захвату мира не расписаны этапы его реализации, не описаны конкретные меры по достижению заявленных целей, не установлены чёткие сроки и т. д.
Показательны и портреты тех людей, которые первыми издали «Протоколы».
Михаил Меньшиков, первым сообщивший о существовании этого документа, считается одним из крупнейших и самых влиятельных консервативных публицистов рубежа XIX–XX веков. В своих работах Меньшиков говорил о росте влияния «нерусских племён» как угрозе для России и требовал максимально ограничить представителей «чуждых рас» в политике и экономике. Публицист также оправдывал еврейские погромы и предлагал запретить приём евреев в университеты.
Газетой «Знамя», где впервые опубликовали сокращённую версию «Протоколов», руководил Павел Крушеван. На протяжении многих лет он издавал антисемитские статьи, возглавлял националистические организации, обвинял евреев в ритуальных убийствах. По мнению исследователей, деятельность Крушевана во многом привела к погрому 1903 года в Кишинёве, в ходе которого было разрушено 1500 домов и убито около 50 евреев.
Издатель первого «полного» текста «Протоколов» Сергей Нилус в своих статьях говорил о приближающемся конце цивилизации и видел в этом результат мирового заговора, организованного евреями. Похожие взгляды разделял и Георгий Бутми, участвовавший в подготовке первых изданий «Протоколов» и поддерживавший черносотенное движение.
Жертвы погрома 1903 года в Кишинёве
Одно из первых разоблачений «Протоколов» появилось в 1921 году. Журналист британской газеты The Times Филипп Грейвс обратил внимание, что значительная их часть представляет собой заимствования из книги Мориса Жоли «Диалоги в аду между Макиавелли и Монтескьё», изданной в 1864 году. По данным Грейвса, около 40% текста «Протоколов» основаны на фрагментах из работы Жоли, в девяти из них заимствования составляют более половины текста, а протокол №8 совпадает практически дословно. Различие между текстами заключается в том, что Жоли писал политическую сатиру против правительства Наполеона III — автор (или авторы) «Протоколов» просто заменили министров на евреев. Несмотря на находку Грейвса, публикации «Протоколов» по всему миру продолжались.\
В 1938 году ещё один вероятный источник, откуда создатели «Протоколов» заимствовали фрагменты, обнаружил Владимир Бурцев. Он обратил внимание на сходство многих утверждений, изложенных в якобы сионистском документе, и фрагментов из романа Германа Гёдше «Биарриц» (1868). В одной из глав этого произведения рассказывается о тайной встрече «избранников Израиля» на еврейском кладбище в Праге. Из уст её участников звучат те же тезисы о мировом господстве, достижимом благодаря деньгам и захвату печати, которые позднее найдут отражение в «Протоколах». Отметим, что Гёдше не скрывал своих антисемитских взглядов и некоторое время был провокатором прусской тайной полиции.
Впоследствии многочисленные исследователи по всему миру представляли доказательства того, кто и каким образом мог фальсифицировать «Протоколы».
Британский историк Норман Кон утверждает, что документ был создан во Франции между 1897 и 1899 годом — в то время как раз шёл процесс по делу Дрейфуса, которое послужило поводом для широкой антисемитской кампании. Кон уточняет, что с большой долей вероятности фальшивку составили в Париже. По его словам, в Национальной библиотеке сохранился экземпляр книги Жоли с заметками, которые очень похожи на заимствования в «Протоколах». При этом историк уверен, что фабрикация документа — «дело рук кого-то из России или человека, принадлежащего к русскому правому политическому крылу». Возможно, это было сделано по приказу главы агентуры в Париже Петра Рачковского.
Чезаре де Микелис в монографии «Несуществующая рукопись: исследование «Протоколов сионских мудрецов»» предлагает не только отследить эволюцию «Протоколов», но и обратить внимание на сам текст. Прибегнув к текстологическому анализу, учёный заключает, что «Протоколы» изначально были написаны по-русски (причём не совсем грамотно), а французский первоисточник, по всей видимости, никогда не существовал и упоминался лишь для того, чтобы искусственно повысить достоверность документа в глазах общественности. Де Микелис обнаруживает в якобы французском тексте украинизмы, типично русские слова вроде «водки», политические термины рубежа XIX–XX веков. Итальянский учёный перепроверил и версию о заимствованиях из текста Мориса Жоли — оказалось, что в «Протоколах» не просто наличествуют многочисленные точные цитаты, но и немало ошибок при переводе с французского на русский. Однако теории Кона о причастности руководителя охранки в Париже к созданию «Протоколов» де Микелис не разделяет. Согласно его выводам, работа над «Протоколами» завершилась в России в 1903 году, а их автор — Павел Крушеван.
Ещё одна популярная теория приписывает авторство «Протоколов» Матвею Головинскому — эту версию в 1999 году выдвинул российский историк Михаил Лепёхин и вскоре поддержал его украинский коллега Вадим Скуратовский. Головинский участвовал в деятельности антисемитских кружков, а затем, по утверждению Лепёхина и Скуратовского, уехал работать в Париж. В газете Le Figaro, где он, как утверждается, по заданию Рачковского писал пророссийские материалы, его коллегой был Шарль Жоли (вероятно, сын Мориса Жоли), а в 1900 или 1901 году Головинский начал работу по созданию «Протоколов», которые затем переправили в Петербург.
Подлинность «Протоколов» ещё несколько десятилетий назад ставили под вопрос не только исследователи, но и государственные органы. В середине 1930-х годов на одном мероприятии в Берне продавали копии документа — швейцарские евреи из-за этого подали в суд. Свидетелями на процессе выступали представители сионистов, историки, публицисты и даже Филипп Грейвс, обнаруживший в «Протоколах» плагиат. В ходе рассмотрения дела судьи пришли к выводу, что подсудимые виновны в распространении «аморальной» литературы, а сами «Протоколы» — подделка. Хотя в 1937 году дело было пересмотрено, а наказание отменено, утверждение о фальшивке суд оставил в силе.
До сих пор поистине детективная история вокруг происхождения «Протоколов» становится поводом для исследований. Учёные устанавливают хронологию событий и раскрывают всё больше лиц, участвовавших в создании текста. Хотя окончательного консенсуса в этом вопросе достичь пока не удалось, историки сходятся в одном: «Протоколы сионских мудрецов» — подделка, созданная на русском языке на рубеже XIX–XX веков и не имеющая никакого отношения ни к евреям в целом, ни к сионистам в частности.
Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте. Традиционно уточняю, что в сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла), а в день обычно публикуем не больше двух постов.
5. Л. Аронов, Х. Баран, Д. Зубарев. К предыстории «Протоколов Сионских мудрецов»: Ю. Д. Глинка и её письмо императору Александру III
Диалог Иисуса и Понтия Пилата
П: Имя?
И: Иисус. А ваше?
П: Понтий Пилат.
И: Очень приятно.
П: Ты так считаешь?
И: А вы нет?
П: Ты еврей, Иисус?
И: А почему вы спрашиваете?
П: А почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?
И: Вы антисемит?
П: А почему тебя это беспокоит?
И: Нет, почему ВАС это беспокоит?
П: А кто тебе сказал, что меня это беспокоит?
И: А зачем вы спрашиваете?
П: А я должен тебе давать объяснения что, почему и у кого я спрашиваю?
И: А я должен давать ответы на вопросы неясного содержания неизвестно кому?
П: То есть ты сомневаешься в моих полномочиях задавать тебе вопросы? Ты не веришь что я Понтий Пилат, прокуратор Иудеи?
И: А какие у вас доказательства?
П: А я должен тебе это доказывать?
И: А почему нет?
П: А почему да?
И: А почему нет?
П: Иуду знаешь?
И: А должен?
П: Ты можешь ответить на вопрос?
И: А вы?
П: Это ты вёл проповеди и предсказывал смену власти?
И: Это вам кто сказал?
П: А это относится к делу?
И: А у вас ко мне какое-то дело?
П: Тебе не кажется, что ты переходишь всякие границы?
И: Вы так думаете?
П: Это ты ходил по воде, аки по суху и исцелял тяжело больных?
И: А если головой подумать?
П: Это ты называл себя сыном Божьим?
И: Что вы хотите чтобы я ответил?
П: А правду сказать не судьба?
И: А я похож на сумашедшего?
П: А если я велю тебя казнить? На кресте распну?
И: А за что?
П: А разве недостаточно всего вышеперечисленного?
И: А может всё-таки потому, что я еврей?
П: А ты таки еврей?
И: А разве не сын Божий?
П: Это можно считать признанием?
И: А разве не вы cами это сказали 11-ю строчками выше?
П: А разве я не твои слова повторил?
И: А вы разве слышали?
П: А если ты это говорил не при мне?
И: А как бы вы тогда это слышали?
П: Ты думаешь у меня нет осведомителей?
И: А вы уверены в их осведомлённости?
П: А может всё-таки сразу на крест?
И: А может вы всё-таки антисемит?
П: А ты таки еврей?
И: Где я это сказал?
П: Ты мне надоел! Казнить его немедленно!
И: Вы таки антисемит.
П: Ты таки еврей.
А почему все-таки евреи отвечают на вопрос вопросом?
П: Имя?
И: Иисус. А ваше?
П: Понтий Пилат.
И: Очень приятно.
П: Вы так считаете?
И: А вы нет?
П: Вы еврей, Иисус?
И: А почему вы спрашиваете?
П: А почему вы отвечаете вопросом на вопрос?
И: Вы антисемит?
П: А почему вас это беспокоит?
И: Нет, почему ВАС это беспокоит?
П: А кто вам сказал, что меня это беспокоит?
И: А зачем вы спрашиваете?
П: А я должен вам давать объяснения что, почему и у кого я спрашиваю?
И: А я должен давать ответы на вопросы неясного содержания неизвестно кому?
П: То есть вы сомневаетесь в моих полномочиях задавать вам вопросы? Вы не верите, что я Понтий Пилат, прокуратор Иудеи?
И: А какие у вас доказательства?
П: А я должен вам это доказывать?
И: А почему нет?
П: А почему да?
И: А почему нет?
П: Иуду знаете?
И: А должен?
П: Вы можете ответить на вопрос?
И: А вы?
П: Это вы вели проповеди и предсказывали смену власти?
И: Это вам кто сказал?
П: А это относится к делу?
И: А у вас ко мне какое-то дело?
П: Вам не кажется, что вы переходите всякие границы?
И: Вы так думаете?
П: Это вы ходили по воде, аки по суху и исцеляли тяжело больных?
И: А если головой подумать?
П: Это вы называли себя сыном Божьим?
И: Что вы хотите? Чтобы я ответил?
П: А правду сказать не судьба?
И: А я похож на сумасшедшего?
П: А если я велю вас казнить? На кресте распну?
И: А за что?
П: А разве недостаточно всего вышеперечисленного?
И: А может все-таки потому, что я еврей?
П: А вы таки еврей?
И: А разве не сын Божий?
П: Это можно считать признанием?
И: А разве не вы cами это сказали 11-ю строчками выше?
П: А разве я не ваши слова повторил?
И: А вы разве слышали?
П: А если вы это говорили не при мне?
И: А как бы вы тогда это слышали?
П: Вы думаете у меня нет осведомителей?
И: А вы уверены в их осведомленности?
П: А может все-таки сразу на крест?
И: А может вы все-таки антисемит?
П: А вы таки еврей?
И: Где я это сказал?
П: Вы мне надоели! Казнить его немедленно!
И: Вы таки антисемит.
П: Вы таки еврей.
Одесский говор или фразы, которые заставят вас улыбнуться.
Вы уходите, слава Богу, или остаётесь, не дай Бог?
Я имею Вам кое-что сказать…
Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь!
Стал заносчивый, как гаишник с престижного перекрёстка.
Я вас уважаю, хотя уже забыл за что!
Ну ты посмотри на этого патриота за мой счёт!
Шо, так плохо живёте — тока в одной руке сумка?
На тебе, такое выкинуть! Взял и умер посреди полного здоровья!
Вы шо, с мозгами поссорились.
– Семочка, почему вы не спрашиваете, как я поживаю?
– Розочка, как вы поживаете?
– Ой, даже не спрашивайте!
Ну, так вы будете покупать, или мне забыть вас навсегда?
Щаз я сделаю вам скандал и вам будет весело.
Уважаемые жильцы! Имейте совесть, выкидывайте мусор в соседний двор!
Фима, не расчесывай мне нервы…
Товарищ! Вы мне мешаете впечатляться!
В одесском трамвае: — Мадам, ваша нога у меня поперёк горла стала…
Шо ты хочешь от моей жизни? Уже сиди и не спрашивай вопросы…
Зять — это инородное тело в доме…
У тебя есть деньги, чтобы так себя вести?
Яша, ты только посмотри, какая у нее тазобедренная композиция!
Сеня, не бежи так шустро, а то, не дай Бог, догонишь свой инфаркт.
Мужчина, что вы тулитесь вперед меня? Вас здесь не стояло.
Маленький Боренька никогда не кричал в магазине детских игрушек:
– Купи-купи-купи!
Он начинал с какой-нибудь отвлеченной темы. Например:
– Папа, а твое детство тоже было тяжелым и безрадостным?
Не морочьте мне то место, где спина заканчивает свое благородное название!
Ta не надо мне делать нервы, их есть кому портить.
Не хочу Вас расстраивать, но у меня все хорошо.
Вы шо, спешите скорее, чем я?!
– Сема, вы со своей Розочкой счастливы?
– А куда деваться?
Улыбайтесь… завтра будет еще хуже…
Я себе знаю, а вы себе думайте, что хотите.
— Ну, почему какие-то несчастные штаны вы мне шили месяц?! Бог мир за семь дней создал, а тут — брюки — месяц.
— Ха, молодой человек… Вы посмотрите-таки на этот мир — и вы посмотрите на эти брюки.
— Соломон, сколько будет семью восемь?
— А мы продаем или покупаем?
Вы вот это здесь рассказываете на полном серьезе? Ничем не рискуя? Нет, Вы мне просто начинаете нравиться!
Не делай мине беременную голову!
Мне-таки стыдно ходить с вами по одной Одессе!
Я готов послушать за вашу просьбу.
Шоб я Вас так забыл, как я Вас помню!
В трамвае:
— Вы на следующей виходите?
— Выхожу.
— А впереди вас люди виходят?
— Выходят!
— А ви их спгашивали?
— Спрашивал!!
— Ну и шо они вам сказали?
— Сара, не смей мне возражать!
— Абрамчик, я и не возражаю. Я молчу.
— Тогда убери мнение со своего лица!
— Роза Моисеевна, сколько Вам лет?
— Та каждый год по-разному!
– Сарочка, ты не жалеешь, что за Зяму замуж вышла?
– Что ж я, не человек? Ну жалко его, конечно.
Одесса. Дерибасовская. По ней мечется взмыленный интеллигент. Подскакивает к одесситу:
— Вы не знаете, где находится почта?
— Знаю. А зачем она вам?
— Хочу послать деньги родителям в Москву.
— Пошлите со мной.
— Нет! Я вас не знаю!
— Не бойтесь, пошлите со мной!
— Нет! Ни в коем случае! Вы меня обманете!
— Ну ладно, если ты из Москвы, скажу тебе по-русски: Идёмте со мной! Я покажу, где почта!
Две одесситки:
— Роза, как тебе нравится моё новое платье?
— Извини, Сара, я спешу, мне сейчас не до скандалов!
— Или вы думаете, шо вы не опоздали? Так я вам скажу, шо таки да.
— Боря! Не бей так сильно Изю! Вспотеешь!
— Мойше, когда тебя нету дома, соседи про тебя такое говорят.
— Ой, когда меня нету дома, так пусть они меня даже бьют!
— Вы не скажете, почем стоит это мясо?
— Почему не скажу?! Мы с вами разве поссорились?
— Мадам Трахтенберг, ваша Софочка выходит замуж?
— Да, понемножку.
– Беня, я слышал, вы женитесь!
– Таки-да!
– И как вам ваша будущая жена?
– Ой, сколько людей, столько и мнений. Маме нравится, мне нет!
Одесса. Коммунальная квартира. ч 4
Все уселись поудобнее, раскурили еще по одной папироске, и дядя Зяма начал свой рассказ.
Было это еще в самом начале Мишки Япончика на Одессе, ну, про него отдельная история, хотя, и не такая уж он легендарная личность этот Миша, как его сподручный Гришка Заноза, который все дела и оптяпывал, а Миша был так, красивая ширма в бакалейной лавке. Так вот, при царе и НЭПе играл я в Гранд Бристоле в оркестре, а при Красных играл только в преферанс. Но преферанс по утрам не выпьешь, и вечером не поешь, вот в это голодное время я ходил с похоронным оркестром и играл где что перепадет. А перепадало, конечно много, но люди не хотели красиво умирать! И тем более платить. Боже! Как же люди умели делать себе поминки при старом режиме! Это ж была такая музыка! Шопен на всю Одессу! Умирай хоть кажен день! Мы придём и отыграем со всей своей душой и скорбью! И ни кто из провожающих не жаловался.
— И чего же Жоржику не жилось в такую жару? – удивлялись первые этажи.
— Вот именно! В такую жару! – поддакивали верхние этажи.
— Да это не Жоржиковская тю-тю, это Мотина!
— Да я Мотину жену вчера видела в аптеке!
— Вот! Видите! В аптеке! Совсем, значит Мотя плохой!
— Да ладно вам за Мотю! У Моти всегда был живот. Жоржик, Жоржик таки от чего помер?
— А жена – то поди убивается? –спросило окно на углу.
Вот так красиво провожали в Одессе. Рождались – не знали, а помирали – вся Персыпь с Молдованкой аж до Дюка были в курсе. Вот преставился Хома Белоконь –шибко богатый цыган. И вы думаете себе, что мы прямо прибежали петь на егошных поминках? Ну, в общем да, так оно и было, конечно. И сынок его, посулил нам такие деньжищи, что потом, хоть вся Одесса держись да не помирай – мы сами будем мертвые от вина и женщин неделю- другую. Вот от такой проникновенности и глубокой души нашей сынок евойный рыдал в слёзы, а не от того, что папаня помер. В каждый бемоль мы такую силу духа вкладывали, что аж сами удивлялись своим способностям, ну, конечно, за такие-то деньги… А вот к примеру, сгорел от спирту Додик, который тачал шкеры почти всей Одессе. И отошел Додик в мир иной почти без порток – всё пропивал. Как узнал генерал-губернатор что Додик дух испустил, окручинился сильно, потому как таких хромовых сапог никто больше не мог стачать, и в мозолях ему придется ходить. Да и пол-Одессы в его обувки ходило. И распорядился генерал- губернатор, чтобы одели Додика в лучший спинджак и положили его в лучший красный гроб, и кидали перед ём белые розы. И вызвал лучший оркестр, ну, нас то есть, и всё за счет Управы, понятно. И жинка евошная получила пенсию пожизненную. Как же мы играли! Это ж был чистый марципан с кардамоном! От души да с протяжкой! Да… сейчас так только героев-Челюскинцев да людей из ЦК так хоронят… Эх! Вы меня, конечно, извините, но до Революции мы были немного моложе… Так вот, теперь я вам расскажу за Рубинчика, который тогда был просто студентом академии изящных искусств Рубеном Михельсоном. Мы как раз с ним и познакомились на похоронах: он хоронил своего прадедушку, а я играл на тромбоне, все были при делах. Но во всех следующих бедах будет виновата его соседка Лизонька, будущая сестра-медичка. Как оказалось они познакомились таки опять тут, на похоронах. Рубен наелся винища как последний биндюжник, и мы с Лизонькой тащили этот бесчувственный организм, на второй этаж. Кинув горюющего родственника, дышащего сивухой и скорбью на диван, мы обнаружили в его комнате кучу картин в рамках и без. Оказывается этот типус неплохо рисовал! Но, мне надо было уходить, уже был вечер и у меня был оркестр в Гранд Бристоле, а вот Лизонька осталось. Да девушка была свободных нравов и собственно с тонкой шеей. Сказав, что будет ухаживать за ним, потому что она – сестра милосердия, хоть и будущая, и выходить больного – её обязанность. Но мне было некогда её слушать глицериновый голосок –понятно, хотела остаться с этим жалким красавцем – тогда ещё красавцем – наедине, ну что, мечта любой девицы – поцелуем разбудить принца, или в сказках наоборот? В общем мне было некогда, к нам приезжал кто-то из молодых дарований: то ли Вертинский, то ли Вайсбейн. Она осталась, а я ушел со своим тромбоном. А вот дальше и началось стремительное падение моего слабознакомого Рубена в любовь и уголовщину. Ну и понятное дело! Вот Рубен уже и ходит в чистом, и воротнички свежие, и побрит, и пахнет не кислой капустой, а французской водой, и в лужи не наступает. И до того ему эта Лизонька кружит его курчавую башку, что он не просто с ней под ручку ходит, а и целует ее даже! И вот припёрся он на ейный курсы после лекций, дабы проводить её до дома. Ходят они по лекторию, а там всяческие бинты да повязки, ланцеты да щипцы, ножички да пилочки. Это что, а это что, а это, спрашивает Рубик вполголоса и тихо представляет, как его пилят, режут и вскрывают. Жуть – делает он вывод, и уже выходя:
— Да это же мелкоскоп! Можно разглядеть очень мелкие вещи, и даже! Клетку!
— А можно я посмотрю еще что-нибудь…,- по его щекам текли слезы.
Вы, наверное, подумали, что Рубен увидел четкие линии чеканки и крупные буквы? А может он увидел мелкие песчинки и зазубринки? Нет! Он увидел перспективу! Рыдая, Рубен достал ассигнацию и положил под объектив микроскопа. Он увидел в мельчайших деталях волоски и полоски, буковки и рисуночки, знаки и завитушки. Лизонька, конечно, ждала эффекта, но, прямо скажем не такого. Бледная, как гипсовая статуя богини здоровья Гигии, она стояла молча и боялась прервать эмоции Рубена.
— Я могу это взять? – спросил наконец Рубен.
— Нет, конечно! Это же казённое! – ужаснулась Лизонька.
Через три дня два мелкоскопа бесследно исчезли из медицинского училища.
— Никого я не сдавал! – Рубен вскочил из-за стола и вышел из кухни.