такая бумажка профессор преображенский

Бумажка для Швондера.

Профессор Преображенский просил у высокопоставленного чиновника:

«Но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая!! Броня. »

Вот как выглядела такая бумажка.

а года через два и подписавших, и того, о ком речь в этом документе репрессировали?

— Товарищ, завналподот принимает?

— Нет, принимает замком по морде, обратитесь к нему.

Это не для, это от Швондера 🙂

Наглядное подтверждение того, что хоть красные и орали о всеобщем равенстве, но некоторые из них были «равнее» других.

Хорошо тогда жилось сотрудникам отдела советов. Прошла сотня лет. Собственно, с того времени у нас ровным счетом ничего не изменилось.

Интересно, согласно этой бумажке приватизация считается проведена?

Мужчина объясняет блогерше с тиктоком головного мозга на её вопросы

Расслабьте яйца

Я вааще не ябу
чё хатят на бикабу

На нас обкатают, на всю страну распространят?

По новому Генплану жители, те, что ближе к побережью, обнаружили, что из дома попали в другие функциональные зоны. Было ИЖС, например, стало зона отдыха. Это значит, что люди не могут ничего построить на своей земле. Да даже дом отштукатурить нельзя! Генплан ещё не вступил в силу, а некоторые уже не могут прописаться в построенных домах.

У нас тут сейчас бурление, так сказать. Хотя, многие ещё не знают, многие ещё не верят.

Но некоторые думают, что так реализуется тот самый закон о всероссийской реновации. Когда за красивым названием стоит уничтожение прав собственности простых граждан.

Кидайтесь тапками, спорьте, ругайтесь, не верьте. Но все таки проверьте свою землю по кадастровому номеру в Росреестре. Говорят, что не только в Краснодарском крае эти ограничения 56.1 наложены

Источник

Такая бумажка профессор преображенский

У-у-у-у-у-у-гу-гу-гугу-уу! О, гляньте на меня, я погибаю! Вьюга в подворотне ревет мне отходную, и я вою с нею. Пропал я, пропал! Негодяй в грязном колпаке, повар в столовой нормального питания служащих Центрального совета народного хозяйства, плеснул кипятком и обварил мне левый бок. Какая гадина, а еще пролетарий! Господи Боже мой, как больно! До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, вою, да разве воем поможешь?

Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно отчетливо: завтра появятся язвы, и, спрашивается, чем я их буду лечить? Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная очень хорошая трава, и, кроме того, нажрешься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поет на кругу при луне – «милая Аида», – так что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда же пойдешь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по ребрам получали? Кушано достаточно. Все испытал, с судьбою своею мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой еще не угас… Живуч собачий дух.

Но вот тело мое – изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно. Ведь главное что: как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты, стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить воспаление легких, а получив его, я, граждане, подохну с голоду. С воспалением легких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в поисках питания? Прохватит легкое, поползу я на животе, ослабею, и любой спец пришибет меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за ноги и выкинут на телегу…

Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь. Человечьи очистки – самая низшая категория. Повар попадается разный. Например, покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас! Потому что самое главное во время болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнет Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из Совета нормального питания. Что они там вытворяют в нормальном питании, уму собачьему непостижимо! Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те, бедняги, ничего и не знают! Бегут, жрут, лакают!

Иная машинисточка получает по девятому разряду четыре с половиной червонца, ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести! Прибежит машинисточка, ведь за четыре с половиной червонца в «Бар» не пойдешь! Ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщин единственное утешение в жизни. Дрожит, морщится, а лопает. Подумать только – сорок копеек из двух блюд, а они, оба эти блюда, и пятиалтынного не стоят, потому что остальные двадцать пять копеек заведующий хозяйством уворовал. А ей разве такой стол нужен? У нее и верхушка правого легкого не в порядке, и женская болезнь, на службе с нее вычли, тухлятиной в столовке накормили, вон она, вон она!! Бежит в подворотню в любовниковых чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а штаны она носит холодные, так, кружевная видимость. Рвань для любовника. Надень-ка она фланелевые, попробуй. Он и заорет:

– До чего ты неизящна! Надоела мне моя Матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду – все, все на женское тело, на раковые шейки, на «Абрау-Дюрсо»! Потому что наголодался в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.

Жаль мне ее, жаль. Но самого себя мне еще больше жаль. Не из эгоизма говорю, о нет, а потому, что действительно мы в неравных условиях. Ей-то хоть дома тепло, ну, а мне, а мне! Куда пойду? Битый, обваренный, оплеванный, куда же я пойду? У-у-у-у.

– Куть, куть, куть! Шарик, а Шарик! Чего ты скулишь, бедняжка? А? Кто тебя обидел. Ух…

– Боже мой… какая погода… ух… и живот болит. Это солонина, это солонина! И когда же это все кончится?

Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась за ворота, и на улице ее начало вертеть, рвать, раскидывать, потом завинтило снежным винтом, и она пропала.

А пес остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной массивной стене, задохся и твердо решил, что больше отсюда никуда не пойдет, тут и издохнет, в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него было до того горько и больно, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слезы, как пупырыши, вылезли из глаз и тут же засохли. Испорченный бок торчал свалявшимися промерзшими комьями, а между ними глядели красные зловещие пятна от вара. До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара! «Шарик» она назвала его! Какой он, к черту, Шарик? Шарик – это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей, а он лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пес. Впрочем, спасибо ей на добром слове.

Дверь через улицу в ярко освещенном магазине хлопнула, и из нее показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже вернее всего – господин. Ближе – яснее – господин. Вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но все же издали можно спутать. А вот по глазам – тут уж ни вблизи, ни издали не спутаешь! О, глаза – значительная вещь! Вроде барометра. Все видно – у кого великая сушь в душе, кто ни за что ни про что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится. Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься – получай! Раз боишься, значит, стоишь… Р-р-р… гау-гау.

Господин уверенно пересек в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Да, да, у этого все видно. Этот тухлой солонины лопать не станет, а если где-нибудь ему ее и подадут, поднимет та-акой скандал, в газеты напишет – меня, Филиппа Филипповича, обкормили!

Вот он все ближе, ближе. Этот ест обильно и не ворует. Этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с культурной остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный, – больницей и сигарой.

Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив центрохоза? Вот он рядом… Чего ищет? У-у-у-у… Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало Охотного ряда? Что такое?! Кол-ба-су. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте ее мне!

Пес собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар. Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката «Возможно ли омоложение?».

Натурально, возможно. Запах омолодил меня, поднял с брюха, жгучими волнами стеснил двое суток пустующий желудок, запах, победивший больницу, райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем. Чувствую, знаю, в правом кармане шубы у него колбаса. Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня. Я умираю. Рабская наша душа, подлая доля!

Источник

Цитаты профессора Преображенского

В подборке собраны цитаты и фразы профессора Преображенского из фильма — «Собачье сердце», первой цитатой выясним что такое разруха, и так читаем…

Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.

Успевает всюду тот, кто никуда не торопится!

Никого драть нельзя! Запомни это раз навсегда. На человека и на животное можно действовать только внушением.

Почему убрали ковёр с парадной лестницы? М? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?

Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как.

Человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.

Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом?… Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.

Никогда не читайте перед обедом советских газет.

Но только условие: как угодно, что угодно, когда угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая, настоящая броня!

Сообразите, что весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которое существует в природе.

Профессор Преображенский высказывал свое мнение честно и прямо — Да, я не люблю пролетариат.

Сейчас ко мне вошли четверо — среди них одна женщина, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами, — и терроризировали меня!

Почему электричество, которое, дай бог памяти, тухло в течение 20-ти лет два раза, в теперешнее время аккуратно гаснет раз в месяц? Статистика — ужасная вещь.
Вот, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей. Человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар.

— Документ, Филипп Филиппыч, мне надо.
— Документ? Чёрт… А, может быть, это… как-нибудь…
— Это уж — извиняюсь. Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать.

— Не читайте перед завтраком советских газет.
— Так ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.

— Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком?
— Вы его напрасно прелестным ругаете!

— Что-то вы меня больно утесняете, папаша.
— Что?! Какой я вам папаша! Что это за фамильярность? Называйте меня по имени-отчеству.
— Да что вы всё: то не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае.

— Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.
— Я на колчаковских фронтах раненый!

— И где же я должен принимать пищу?
— В спальне!
— Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов.

— Ну а фамилию, позвольте узнать?
— Фамилию? Я согласен наследственную принять.
— А именно?.
— Шариков.

— Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса?
— Лаской, лаской… Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом…

— Папа — судебный следователь…
— Так это же дурная наследственность!

Фразы и цитаты профессора Преображенского. Персонаж повести М. А. Булгакова «Собачье сердце» – профессор Филипп Филиппович Преображенский.

Источник

Собачье сердце. профессора Преображенского

«Ну что вы все очерняете Преображенского? Преображенский — очаровательный человек, персонаж, с которым все симпатии Булгакова. Это вам не Персиков. Преображенский именно преображает, это полубог, который поёт «К берегам священным Нила…». Его любовь к опере — она тоже булгаковская. Это автопортрет.» Дмитрий Быков «Один» «Эхо Москвы».

«Народ состоит из профессора Преображенского, доктора Борменталя, Шарикова и Швондера. Там еще в промежутке много чего. Если ты делаешь элитой Швондера и Шарикова, значит получите на выходе вот это все. Стал бы элитой профессор Преображенский – получили бы Силиконовую долину.» Виктор Шендерович «Особое мнение» «Эхо Москвы».

«- Неуч не будет слушать профессора. Это проблема Шарикова и профессора Преображенского». Елена Лукьянова доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и муниципального права ВШЭ. «Особое мнение» «Эхо Москвы».

Хочу сразу предупредить тех, кто сочтет, что я выражаю какие-то претензии к произведению «Собачье сердце», а тем более к его автору. Ни в малейшей степени это не так! Все имеющиеся медицинские ляпы, ясные даже неспециалисту, имеют своим автором только Ф.Ф. Преображенского, а Булгаков ими только хотел подчеркнуть, что уровень хирурга не всегда соответствует званию учёного. В нашей жизни мы не один и, к большому сожалению, не десять раз встречаем если не лично, то на экране и в прессе кандидатов наук, докторов, профессоров и академиков, которые звания свои могут подтвердить только бумагой с печатями и подписями таких же, как они сами… учёных.

Не имея героев… «делать жизнь с кого» в реальной жизни, мы их ищем в великой русской литературе. И не то чтобы читающая публика ищет какие-то примеры для подражания, выбор их происходит подспудно: на уроках литературы или у экрана. В последнем случае этот выбор зависит не только от меры таланта воплотившего их актёров, но в первую очередь от прочтения произведения режиссёрами, а они далеко не все гении и не все могут вникнуть в творческий замысел автора. Так кто же эти герои, мимо которых читатель/зритель не может пройти при всём своём желании? О Чацком и Печорине я уже писал. Онегина я не трогал, так как лучше Писарева о нём всё равно не сказать. Теперь пришла очередь профессора Преображенского.

Утверждение, что Преображенский научное светило мировой величины оставим на совести самого Преображенского и Борменталя. Научная корректность во все времена предписывала предварять эксперименты на людях экспериментами на животных, у Преображенского это ровно наоборот. Он уже практикует пересадку органов обезьяны людям**, а эксперимент с собакой и человеческими препаратами делает уже после. Вам такой эксперимент не кажется странным: молодой собаке прививать человеческие материалы, чтобы проверить возможность омолаживания человека? Мне кажется, и даже очень странным. Есть ли у этого опыта какая-то необходимость? Даже с трудом не могу представить. Если Преображенскому так надо было практически определить и исследовать возможность омоложения собаки, то непонятно, почему нельзя было для начала пересадить гипофиз и семенные железы молодого пса старому, и почему это нежелательно было делать в клинике? Я даже не буду касаться уголовного аспекта этих экспериментов, опять же нам ничего неизвестно об отношении профессора с налоговыми органами. Наверное, и от них у Преображенского была фактическая бумажка имени Петра Александровича. Омоложение рядовому труженику ни к чему, как утверждал Фёдор. В перспективе клиентами Ф.Ф. будут исключительно люди власть- и деньги имущие***. В марксовском капитализме это более чем нормально, но профессор молодой советской республики… смотрел далеко, аж в восьмидесятые, впрочем, он пригодился бы и в пятидесятые, если бы сумел проскочить мимо «дела врачей». Сам ФФ, разумеется, жил бы вечно.

М.А. Булгаков не показал нам рабочий день Преображенского и о его врачебной практике мы ничего не знаем, кроме того, что он пользовал ногу Борменталя после укуса Шарика.

Как учёный и врач, Преображенский тоже не может вызывать большого уважения: вся показанная нам его деятельность, а это содействие развратным старикам и старухам, а также растлителям малолетних девочек****, малосимпатична, а в последнем случае не только безнравственна, но и преступна.

Ничего удивительного, что дурно поставленная цель***** повлекла за собой неожиданный результат. Дилетанту кажется, что проверку приживаемости можно было проверить на гипофизе самого Шарика: отделить его, а потом его же и вставить, почему не проделать это с камим-то другим, не человеческим материалом? Какого омолаживания можно желать от 2-годовалого пса? В чём была спешность и не поэтапность эксперимента, если материалы Шарика хранились достаточно долго в «физрастворе по профессору Преображенскому». У этого научного светила даже не хватило квалификации понять, что его опыт удался******, так как гипофиз не только прижился, но и вполне функционировал, а произошло ли омоложение? Это они могли бы узнать «в дальнейшем», как сказано в «показании к операции». Мало того, Филипп Филиппович не понял перспективы своего открытия для себя! Представьте, что он случайно зарежет своего пациента, а под рукой есть свежая собака: раз, два и через несколько недель свеженький развратник выходит из операционной! Страшно сказать, кого Филипп Филиппович мог бы оживить, сделай он своё открытие годом раньше! Но любая палка о двух концах… не для того от некоторых избавлялись, чтобы всякие преображенские их воскрешали.

Стоит ли вообще говорить о Борментале – ассистенте безответственного и безнравственного, если не преступного, учёного и медика… как-то даже не поворачивается язык назвать его врачом, да он и не лечил своих пациентов, а взбадривал.

Очень интересно: 1) Какие претензии к Шарикову могут быть с юридической точки зрения? Какие деяния, подпадающие под статьи уголовного кодекса, совершил гр. П.П.Шариков?

2) А под какие статьи УК подпадают указанные ниже деяния гр. Ф.Ф. Преображенского:

1. Содействие растлителю 14-летней девочки?

2. Эксперименты по вживлению органов животных человеку?

3. Покушение на убийство гр. Шарикова П.П., совершённое с особым цинизмом?

4. Препятствование правоохранительным органам в проведении расследования исчезновения гр. Шарикова П.П. «Не пойман – не вор»?

2.Не желая того М.А. Булгаков показал нам, что и у интеллигенции образца 2018 года не возникает морально-этических рефлексий по поводу допустимости подобных деяний, если на одной чаше весов находится спокойствие и благополучие интеллигента, а на другой жизнь никчёмного, по мнению этого интеллигента, человека.

3.Беда в том, что элитой последние 100 лет и являются преображенские и их подручные борментали – безответственные экспериментаторы, целью которых не наука, не совершенствование управления, а только личное обогащение и сохранность их… калош, а будет отторгнуто организмом то, что ими привито или нет и как скоро, их интересует… вообще не интересует.

4.Беда ещё и в том, что преображенские и борментали считались и считаются благодетелями родной земли, а память их всемерно увековечивается. Что ж, это не первый урок, который мы не поняли и на повторение которого мы обречены.

5. Как ни крути, но Преображенский не дал, а отнял у Шарикова возможность стать человеком, в том смысле, в каком его хотели бы видеть почитатели Преображенского. Помните: «Вдруг у разбойника лютого/ Совесть Господь пробудил»? За несколько недель человеком не стать.

6. Преображенский показал, что оживлять или восстанавливать никого не стоит, так как восстановленный экземпляр может быть гораздо хуже оригинального.

7. Желание люмпена (и не только люмпена) жить барской жизнью, приводит его к гибели.

P.S. Скорочтение – очень полезный навык, но оно даёт лишь поверхностное впечатление о… прочитанном, превращая и великое произведение, в котором каждое слово имеет значение, в некую и довольно случайную выжимку. Кому надо быть просто в курсе, те пусть пользуются скорочтением на здоровье, но судить тогда о произведении, которое по праву вошло в список «100 великих», как-то чересчур легкомысленно, а популяризировать это свое мнение так и преступно, по крайней мере по отношению к литературе и к тем, кто эти популяризаторам доверяет.

Утверждение же, что Преображенский, это автопортрет Булгакова просто неприкрытое оскорбление автора «Собачьего сердца», а любовь к опере не исключительно привилегия Михаила Афанасьевича.

Боги шлют вам благословенье
на далекий путь опасный.
Воссылайте к ним моленья,
чтоб победу дали вам.

Берег наш священный Нила
охраним мы нашей грудью,
боги нам умножат силы;
мщенье, мщенье и гибель всем врагам!

** «— Я вам, сударыня, вставляю яичники обезьяны, — объявил он и посмотрел строго.»

*** «— Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого — 50 червонцев. — Я согласна, профессор.» (Не напрасно было показано Булгаковым, что заработок пишбарышни составлял 45 рублей в месяц. Для справки: размер партмаксимума в 1924 году был 175 руб.; горняк челябинских копей зарабатывал 21,11 руб). А ещё стоит сравнить ужин Шарика и обед пишбарышни.

**** «— Я слишком известен в Москве, профессор. Что же мне делать? — Господа, — возмущённо кричал Филипп Филиппович, — нельзя же так. Нужно сдерживать себя. Сколько ей лет? — Четырнадцать, профессор… Вы понимаете, огласка погубит меня. На днях я должен получить заграничную командировку. — Да ведь я же не юрист, голубчик… Ну, подождите два года и женитесь на ней. — Женат я, профессор. — Ах, господа, господа!»

****** «Поздним вечером поставили диагноз. Филипп Филиппович, как истый учёный, признал свою ошибку». «Моё открытие, черти б его съели, с которым вы носитесь, стоит ровно один ломаный грош… Да, не спорьте, Иван Арнольдович, я ведь уж понял. Я же никогда не говорю на ветер, вы это отлично знаете. Теоретически это интересно. Ну, ладно! Физиологи будут в восторге. Москва беснуется… Ну, а практически что? Кто теперь перед вами? — Преображенский указал пальцем в сторону смотровой, где почивал Шариков, — исключительный прохвост».

******* «С Филиппом Филипповичем что-то странное делается. Когда я ему рассказал о своих гипотезах и о надежде развить Шарика в очень высокую психическую личность, он хмыкнул и ответил: «Вы думаете?» «— Филипп Филиппович, эх… — горестно воскликнул Борменталь, — значит, что же? Теперь вы будете ждать, пока удастся из этого хулигана сделать человека?»

******** У нас может быть уверенность, что работники медицинских центров «Доктор Борменталь» читают медицинскую литературу тщательнее, чем художественную?

Источник