так точно товарищ подполковник
Так точно, товарищ полковник!
Аннотация к книге «Так точно, товарищ полковник!»
Кузьмин Дмитрий Александрович — тиран и деспот. Бывший пожарный, полковник.
Он не даёт продыху никому, только и строит нас! На всех рычит, рассказывая, как должна работать фирма по продаже противопожарного оборудования. У него все должно быть четко и слажено, словно мы все его солдафоны.
Проспорив, я стала его личной помощницей и предложила ему. жениться.
329 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Обидно. Книга ведь хорошая получилась. Читалась легко.
Обидно, что автор и раньше выкладывал главы бессистемно, без графика. Ждёшь, ждёшь, ждёшь. Прямо по ложке капало.
А кто, интересно,, какой счетовод написал, что последняя выкладка была 1 неделю назад? Уже больше месяца не было!
27 октября уже писала, что нет продолжения, но и с 27 по 8 ноября не написано ни строчки. Я считаю, что это такое отношение автора к своим читателям.
Надежда Добродей ( Казмирчук), Прочитайте коммент автора пониже и не истерите
Уважаемые читатели, я слава Богу не присмерти, но состояние тяжелое.
Спасибо за ожидание.
Здоровья вам.
Берегите себя.
Алевтина Расчудесная, Алевтина выздоравливайте. Мы с вами и лю вас.
Спасибо. Ого. Ого-го. Ну и Юля. Вот уж не ожидала. Ждём!!¡!!
Я. думаю. что столько не болеют. Если только не присмерти
Алеся Фомина, Неделю назад меня выписали из больницы с улучшениями домой. Сейчас прохожу курс лечения дома.
Вот это Юленька ему подгадила,да она же больная на всю голову,ей в психушку надо лечится))Спасибо огромное за продолжение)
Прошу прощения, проды!
Уважаемый автор! Очень сложно читать книгу, когда очень редко выходят книги. Сюжет забывается и интерес к книге пропадает!
в чеи дело? когда продолжение
Алевтина болеет. Ковид(
Пожалуйста, будьте терпимее.
Книга обязательно будет закончена. Проды появятся, как только автору будет полегче.
Уважаемый автор, подскажите, пожалуйста, какой у вас график добавления новых глав?
Очень уж утомительно каждый день открывать книгу и видеть : ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
С продолжением нас всех!
С ВЫЗДОРОВЛЕНИЕМ АВТОРА.
Вот же, забыл отчитаться. Ох и получит сейчас Юля на орехи что зубки обломает!))))
И все таки скандал точно будет,не отвертеться ему))Что сейчас будет))))))))Спасибо огромное зав продолжение))
Спасибо. Ойойой. А чего это Юля так к нему обращается. Ждём.
Юля берега попутала? вот это заявочки
Спасибо. Интересная ситуация! Что же Савушка натворил?? Ждём. Здоровья. Быстрого выздоровления и восстановления.
Главное здоровье,выздоравливайте)) Ничего себе как мамочка все закрутила)))Спасибо огромное за продолжение))
Спасибо огромное. Здоровья и скорейшего выздоровления))))
Спасибо за продолжение.Поправляйтесь.
Спасибо за проду. Скорейшего выздоровления!
Поправляйтесь. И радуйте нас.
Спасибо за продолжение
Скорейшего выздоровления. Берегите себя
Здоровья) Оно самое главное
Доброго здоровья автору! Благодарю за продолжение.
Выздоравливайте скорее. Мы всегда рядом с вами и лю вас.
Спасибо Вам за проду! Выздоравливайте скорее!
зря купила эту книгу не дождаться продолжения пока оно выйдет уже забудешь о чем речь
Где продолжение долгожданное? Ну хоть плачь.
Скорейшего выздоровления! Ждём!
Дорогие читатели! На правах соавтора Алевтины, отвечаю на ваш вопрос. Продолжение книги выйдет в ближайшее время, как только нашему автору станет лучше. Всем прекрасно известно, какая хворь в последнее время косит ряды россиян. Не смогла она обойти и нашу Аличку. Уже несколько недель её организм пытается справиться с этой болезнью. Будем надеяться, что в скором времени она сможет вновь вернуться в строй. Надеемся на ваше понимание и терпение. А от себя лично, хочу пожелать Але скорейшего выздоровления ))
Полина Вовк, выздоравливайте. сейчас это самое главное. ждем продолжения с не терпением книга нам очень нравится. лю вас девочки.
Так точно товарищ подполковник
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
— Младший лейтенант Нагулин? — с интересом глядя на меня спросил Кузнецов.
— Я, товарищ полковник, — я попытался изобразить стойку «смирно» и бросил руку к пилотке.
— Не тянись, разведчик. Вольно. Ты прикрывал отход группы?
— Так точно, товарищ полковник.
— Везучий ты, раз смог вернуться. Я уж думал опять у Щеглова взвод без командира остался.
— Не сглазь, — полковник едва заметно улыбнулся, посмотрев на Щеглова. — И «языка», значит, тоже он захватил?
— Он, товарищ полковник, — кивнул капитан. — Захватил лодку, перевозившую через Днепр немецкого офицера. Солдат на веслах и фельдфебеля уничтожил, а гауптмана оглушил. В схватке получил ранение, но остался в строю.
— Ранение? — Кузнецов вновь повернулся ко мне.
— Легкое, товарищ полковник, ножом плечо зацепило. Рука слушается нормально.
— Знаю я ваше легкое, герои! Быстро младшего лейтенанта в медсанбат! Капитан, тебе и твоим людям час на приведение себя в порядок. В штаб армии поедите с начальником особого отдела дивизии. Сами «языка» добыли — сами и доставите по назначению, а у меня и тут дел пока хватает, — комдив посмотрел в сторону немецких окопов, откуда доносились звуки стрельбы и взрывы гранат. — И Нагулина с собой возьмите, если его медики отпустят.
В штаб тридцать восьмой армии мы ехали около часа. Пленный немец угрюмо молчал, сидя в кузове полуторки между двумя бойцами из взвода НКВД. Мы впятером устроились там же, а майор Гунько, начальник особого отдела трехсотой дивизии, занял место в кабине.
— Товарищ капитан, немцы начнут наступление со дня на день. У них уже почти все готово, — начал я обрабатывать Щеглова, как только мы тронулись в путь.
— Чем? Пехотой? Ты хоть один танк или самоходное орудие на плацдарме видел?
— Я видел кое-что более неприятное, а еще больше слышал. Противник стянул к Кременчугу огромный понтонный парк и накапливает материалы для строительства моста, способного выдержать тяжелую технику.
— Ты смеешься, младший лейтенант? Больше километра понтонов! Да они будут возиться с этим недели две, если вообще что-то получится. Наши ведь тоже спать не будут — разбомбят этот мост, не считаясь ни с какими потерями.
— Вот он, — кивнул я на гауптмана, — подтвердил мне, что видел на берегу большое скопление переправочных средств и все время прибывающие новые саперные части.
— А танки? — Щеглов все еще сомневался, — танки он видел?
— Про танки немец ничего не сказал, но это означает только то, что они еще не прибыли. Такую грандиозную переправу не будут строить для пехоты, товарищ капитан! С переброской на плацдарм пехотных дивизий они и так справляются, вы же видели.
— Видел, — согласился Щеглов.
Слушая меня, Щеглов все больше мрачнел. Чувствовалось, что ему хочется возразить, но капитан сдерживался. Тем не менее, после того, как я замолчал, он ответил не сазу.
— Я не первый день тебя знаю, младший лейтенант, — наконец произнес Щеглов, тщательно подбирая слова, — и ни разу еще ты не поднимал панику на пустом месте. Но то, что ты говоришь… В штабе этому не поверят. Слишком мало у тебя доказательств. Гауптман танков не видел? Не видел. Ты готовый мост или хотя бы его часть видел? Не видел! Все остальное — только твои предположения. И пусть даже я верю в то, что они правильные, это ничего не изменит. Никто не станет принимать решения на основе фантазий капитана и младшего лейтенанта.
Я понимал, что Щеглов прав, но оставлять ситуацию как есть тоже было нельзя.
— Товарищ капитан, вы можете сделать так, чтобы в штабе армии хотя бы выслушали мой доклад?
— Не знаю, Нагулин. Не знаю! Кто я такой? Капитан, командир разведроты трехсотой дивизии. А там генерал-майор, командующий армией! Думаешь, Фекленко станет прислушиваться к моим просьбам? Ну, хорошо, пусть не лично Фекленко, а начальник штаба Символоков, так он тоже генерал-майор. Не факт, что нас вообще в штаб пустят, а не ограничатся опросом в особом отделе.
— Значит, придется доложить на том уровне, до которого сможем добраться. Может, сначала стоит переговорить с нашим особистом?
— С Гунько? — с сомнением покачал головой Щеглов, — Даже не знаю. Он мужик нормальный, в целом. И службу свою знает, но в таком деле он нам вряд ли поможет. Тебя он видит в первый раз. А если твое предположение ошибочно? Это же будет дезинформация! Не захочет он такую ответственность на себя брать.
Похоже, мне оставалось положиться только на случай, но если он представится, я не собирался его упускать.
— Товарищ капитан, у меня есть предложение, но сами мы, без помощи сверху, этот план не потянем.
Сталин неторопливо встал, вышел из за стола и, сжимая в руке незажженную трубку, прошелся по кабинету. Остановившись, он окинул цепким взглядом собравшихся и, делая небольшие паузы между словами, произнес:
— Командующий Южным фронтом генерал армии Тюленев проявил себя в боях под Уманью с наихудшей стороны. Он не умеет ни наступать, ни организовывать грамотный отход войск. Тюленев потерял две армии там, где позором было бы потерять два полка. Я уже предлагал товарищу Буденному лично разобраться с этой ситуацией, и, насколько я знаю, расследование было проведено. Я читал предварительные отчеты. Тюленев всю ответственность за потерю армий пытается переложить на командармов Понеделина и Музыченко, но есть мнение, что это лишь попытка самооправдания. Что вы, товарищи, думаете по этому вопросу?
— Позвольте мне, товарищ Сталин, — взял слово нарком внутренних дел.
— Слушаю вас, товарищ Берия.
— Генерал армии Тюленев, несомненно, совершил ряд просчетов, имевших тяжелые последствия и ставящих под сомнение его состоятельность, как командующего фронтом. Однако признаков измены в его действиях следствие не выявило. В боях под Днепропетровском Тюленев получил тяжелое ранение, и сейчас решается вопрос о его эвакуации в Москву для прохождения лечения.
— Это мне известно, товарищ Берия. А что вы можете сказать о роли генералов Музыченко и Понеделина в гибели шестой и двенадцатой армий?
— На Понеделина командованием Южного фронта было возложено руководство прорывом окруженных армий из Уманского котла. Не пытаясь снять с него вины за провал операции, вынужден уточнить, что руководство Южного фронта не известило окруженных об изменении обстановки и оставлении восемнадцатой армией Первомайска. Поэтому задачи, поставленные Понеделиным перед ударными группами, даже при успешном выполнении не могли обеспечить реального прорыва кольца окружения.
— Но ведь Музыченко прорвался. Значит, такая возможность была.
— Генерал-лейтенант Музыченко не имел задачи вывода из окружения своей армии, товарищ Сталин. Руководство операцией полностью сосредоточил в своих руках Понеделин. Музыченко предписывалось выйти к войскам Южного фронта и координировать их действия с усилиями окруженных армий. Первую часть задачи он выполнил, несмотря на то, что под Первомайском наших войск уже не было, и его колонне пришлось прорываться дальше. А вот координировать усилия было уже не с кем — все ударные группы Понеделина были разгромлены, а сам командарм-12 сдался в плен, и теперь над позициями наших войск немцы разбрасывают с самолетов вот это, — Берия достал из папки и положил на стол листовку.
Сталин взял в руки лист. В обрамлении текста на нем была напечатана фотография, на которой генерал Понеделин стоял в окружении немецких офицеров.
— Немцы призывают красноармейцев к сдаче в плен, товарищ Сталин, и в пример им приводят Понеделина. Все признаки предательства на лицо. Командующий двенадцатой армии не смог организовать прорыв, затянул с решением о его начале и не нашел в себе сил до конца выполнить свой долг перед Советской Родиной.
Сталин еще некоторое время рассматривал листовку, после чего отложил ее и вновь окинул взглядом собравшихся.
— С Понеделиным, я считаю, все предельно ясно, товарищи. Есть мнение, что изменника необходимо судить и вынести ему справедливый приговор по всей строгости военного времени. Пусть он в плену, но Военная коллегия Верховного Суда может вынести приговор и заочно. Это будет хорошим уроком для трусов и дезертиров к врагу.
Берия кивнул и сделал пометку в своем блокноте.
— А что вы думаете, товарищи, о дальнейшей судьбе командующего шестой армией генерала Музыченко?
— Разрешите теперь мне высказаться, товарищ Сталин, — попросил слова Буденный, и, дождавшись одобрительного кивка вождя, продолжил, — Музыченко свое дело сделал, причем сделал хорошо. Он выполнил полученный приказ. Его штаб почти в полном составе вышел к своим. Знамя шестой армии из котла он вынес. Прорыв из окружения состоялся организованно, и при этом противнику нанесен серьезный урон в живой силе и технике. Я видел фотографии разгромленной немецкой части, которая преследовала штабную колонну, да и других эпизодов хватает, за которые в других обстоятельствах и самого командарма, и многих его подчиненных стоило бы наградить. А решение о направлении и времени прорыва основных сил принимал не он — не ему и отвечать.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Варяги и ворюги
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
В лагере убивает большая пайка, а не маленькая.
Варлам Шаламов. «Заговор юристов»
Издательству «Вагриус» и тем, кто прочел «Большую пайку», — спасибо. Я вас всех очень люблю.
Мою жену Ольгу, первую и самую взыскательную читательницу, — люблю. Родным и друзьям, переживающим нашу вынужденную эмиграцию дома, в России, — благодарность и низкий поклон.
Великолепной ученой женщине Ире Шикановой, рассказавшей мне потрясающую историю о колчаковых деньгах и снабдившей необходимым для работы историческим материалом, — огромное спасибо.
Отдельно хочу сказать об ушедшем от нас замечательном русском писателе Юрии Давыдове. Мы были знакомы, встречались, много выпивали, и именно он принес мне папку с документами Вятлага. Если бы не Юрий Владимирович, «Варягов» бы не было.
И еще несколько слов про Виталия Бабенко. Он прочитал первый вариант рукописи и совершенно неожиданно для меня произнес: «плутовской роман». Я начал вспоминать известные мне плутовские романы. «История Жиль Блаза из Сантальяны». «Двенадцать стульев». «Прогулки с Владимиром Путиным». Ничего не понял, но на всякий случай переписал финал. Плутовского романа все равно не получилось.
Виталик! За то, что получилось, — спасибо.
Я человек ленивый и нисколько не стыжусь в этом признаваться, поскольку всегда считал, что любая целенаправленная деятельность привносит в жизнь ненужную суету, а потому бесполезна. Сказано же в Евангелии от Матфея:
«Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?»
Но чем старше я становился, тем отчетливее понимал, что целенаправленная деятельность не просто бесполезна, а еще и вредна.
Когда-то я написал книжку «Большая пайка», отнес ее в издательство и еще дал почитать родным и друзьям. Все немедленно начали советовать мне изменить название. Слово «пайка», дескать, взято из лексикона зоны, лагерные ассоциации всем осточертели, продвинутой молодежи слово «пайка» в первоначальном значении незнакомо, и ни на один иностранный язык оно не переводится.
А и черт бы с ним — с иностранным языком! Название я не изменил.
Это странное словосочетание позаимствовано мной из знаменитого закона, сформулированного в свое время Варламом Шаламовым и открытого эмпирически, в ходе наблюдений за окружавшей его действительностью. Закон этот изложен на предыдущей странице, и я очень рекомендую с ним еще раз ознакомиться. Он как раз и означает, что ежели кому-то вдруг втемяшилось превратить меньшее в большее, то есть совершить целенаправленное деяние, то следует ожидать неприятностей. Поскольку наблюдения за действительностью, окружавшей меня, убедительно подтверждали, что закон Шаламова продолжает работать, я испытал некоторое потрясение, послужившее исходным толчком для написания «Большой пайки».
При этом я прекрасно понимал, что у любого сколь угодно общего закона есть своя область применимости, за пределами которой он перестает быть справедливым.
Именно поэтому мне захотелось сделать еще один шаг и попытаться хотя бы приблизительно очертить область действия шаламовского закона. Некоторым образом, Территорию Закона.
Так появилась на свет предлагаемая вашему вниманию история про великую и обильную Кандымскую зону.
Она — эта зона — и есть самый главный персонаж. А вовсе не Адриан Тредиллиан Диц.
Он считал себя стопроцентным американцем. И, безусловно, был им. Звали его Адриан (почти по-русски) Тредиллиан (с ударением на втором слоге) Диц (родовая фамилия почтенной семьи).
Дед его, Адольф Диц, появился в Штатах еще до Первой мировой, году эдак в девятьсот шестом или седьмом. И был дедушка Адольф в то далекое время сопливым и орущим свертком, вывезенным из морозной России, с берегов широкой русской реки Волги, из фамильных семейных угодий, на которых немцев расселила русская царица Екатерина Великая. А может, кто другой расселил. Но запомнилась именно Екатерина.
Русско-немецкая семья Дицев была велика и обильна. И был в ней порядок, чего нельзя сказать про окружавшую их державу Российскую. В державе порядка не было. Отсутствие порядка в державе привело к тому, что взбунтовавшееся в пятом году крестьянство все вокруг пожгло и пограбило. В том числе и немецких хуторян.
В результате среди многочисленных Дицев обнаружилось несогласие. Младший брат Иоганн возглавил тех, кто остался восстанавливать порушенное хозяйство, а старший — тоже, кстати говоря, Адольф, прадед Адриана, — забрал жену и младенца и подался за океан.
Здесь, пожалуй, надо упомянуть, что в семействе Дицев с незапамятных времен старшего сына всегда называли Адольфом. Так же назвали и отца Адриана Тредиллиана. Так же должны были назвать и самого Адриана Тредиллиана, родившегося в тысяча девятьсот семидесятом. Но папа Адольф, хоть и не воевавший, но знакомый по кино и книгам с художествами своего печально известного тезки, эту семейную традицию поломал.
Поэтому получился Адриан. А второе имя — Тредиллиан — досталось ему от матушки, тоже стопроцентной американки, в семье которой это странное и с трудом произносимое звукосочетание кочевало из поколения в поколение.
Традиции — штука великая. Сильная вещь. Их в семье Дицев было несколько.
Первым делом, в семье Дицев принято было, помимо английского, в совершенстве владеть языками первой исторической и второй обретенной родин. Поэтому ежевечерне, по часу, не менее, в семье разговаривали исключительно по-русски, а по воскресеньям — исключительно по-немецки. Кроме того, самый старый и давно уже скончавшийся от болезней прадед Адольф завещал и передал всем своим настоящим и будущим потомкам неистребимую любовь к свободе, гуманизму и всяческим правам человека.
Сам он начинал свою американскую жизнь с работы на ферме в Оклахоме. Но с сельским хозяйством у него не заладилось, он перебрался в город и устроился клерком в компанию «Юнайтед Принтерс», печатавшую бланки всяческих ценных бумаг. На службе продвинулся, стал в компании фигурой заметной и году эдак в двадцать третьем даже смог пристроить туда очередного Адольфа, деда Адриана. Того самого, которого он вывез из далекой России. Дед Адольф по службе тоже продвинулся и стал в «Юнайтед Принтерс» начальником архивной службы. Его сын, папа Адольф, в «Юнайтед Принтерс» уже не пошел, занялся бизнесом самостоятельно, раскрутил основанный дедом торговый дом и серьезно поднялся. Он же, руководствуясь воспоминаниями об активной жизненной позиции отца и деда и желая облагодетельствовать угнетенное человечество, и основал фонд защиты свободомыслия. Фонд этот существовал исключительно на средства торгового дома Дицев и числил в своих активах много славных дел. Как то: издание «Черной Книги», посвященной кровавым событиям в Венгрии в пятьдесят шестом, материальную поддержку отдельных кубинских эмигрантов, не ужившихся с Фиделем Кастро, разоблачение кровавых безобразий на Гаити. И так далее. Не бог весть что, но времени отнимало много.
Теперь папе Адольфу было уже довольно много лет. На покой он вовсе не собирался, но возраст давал знать о себе, и морока с необдуманно затеянным правозащитным движением была для него явно лишней. Поэтому он и решил передать руководство фондом сыну Адриану Тредиллиану, который имел гуманитарное образование и вполне соответствовал высокой цели.
Это ничего, если в дальнейшем я буду Адриана Тредиллиана называть просто Адрианом? Во-первых, мне так удобнее. Во-вторых, вы все равно понимаете, кого я имею в виду. А кроме того, ему уже без