фонтанчик с черным дельфином что это значит
Что скрывается за названием «Чёрный дельфин»?
В старину каждая тюрьма имела собственное название. Многие из них остаются на слуху до сих пор. Современные места заключения, как правило, обозначаются комбинацией цифр и букв, которые ни о чëм не говорят посторонним. Исправительная колония ЮК-25/6 стала исключением. С 2007 года за ней официально закреплено имя «Чëрный дельфин».
История
Тюрьма с красивым поэтичным названием считается самым суровым местом заключения в России. Здесь действуют жëсткие правила, а меры безопасности продуманы до мелочей. Еще никому не удавалось совершить побег из этой зоны.
Располагается «Чëрный дельфин» в небольшом городе Соль-Илецке Оренбургской области. В 70-х годах 18 века императрица Екатерина II распорядилась организовать в этой местности острог для содержания участников Пугачевского бунта. Они получили статус «пожизненно заключëнных». Каторжан заставляли заниматься соляным промыслом, тем самым содействуя развитию города.
На протяжении своей истории тюрьма несколько раз меняла специализацию. Была пересыльным пунктом, туберкулëзным диспансером для арестантов. В конце 20 века еë опять превратили в колонию. Территорию и здания переоборудовали, превратив в неприступную зону. ЮК-25/6 стала пунктом пожизненного заключения для особо опасных преступников.
Контингент
Большинство арестантов было приговорено по «расстрельным» статьям. Однако, после вступления России в договор о моратории смертной казни, высшая мера наказания была заменена на пожизненное заключение. Осужденный получает право ходатайствовать про изменение меры пресечения по прошествию 25 лет и с условием безукоризненного поведения.
В контингент «Чëрного дельфина» входят:
На счету арестантов, в общей сложности, убийство 3,5 тысяч человек.
Меры безопасности
Особо опасный состав преступников потребовал тщательно продуманной системы безопасности, включающей жесткий регламент поведения, расписанный режим дня, внутреннее устройство помещений.
В случае малейшего неповиновения приказам, провинившегося ждет темный карцер на 15 суток и урезанный паек еды.
Происхождение названия
Смысл песни Гио ПиКа «Фонтанчик с черным дельфином»
Автор и исполнитель песни «Черный дельфин» – российский рэпер Гио ПиКа. В соцсетях музыкант представляется своим настоящим именем – Гио Дижоев. Гио родился в 1978 г. в Тбилиси, по национальности он осетин. Музыкальную карьеру Дижоев начал после того, как в 2006 году переехал в Сыктывкар, где познакомился с битмейкером DRZ. На его музыку Гио начал писать тексты песен, выступая в роли исполнителя. С самого начала рэпер избрал темой своих стихов безысходность жизни в местах лишения свободы.
Гио ПиКа не имеет опыта тюремного заключения и не привлекался к уголовной ответственности. Но криминальная тема оказалась ему близка, поскольку у него было дворовое детство, и многим друзьям его юности довелось отсидеть срок. Первый успех пришел к рэперу после выхода в 2014 году песни «Фонтанчик с черным дельфином». В 2016 музыкант опубликовал на своем канале YouTube видеоклип на эту композицию, в том же году был выпущен дебютный альбом. С тех пор было записано и размещено на канале YouTube Гио ПиКа немало альбомов и сборников. Сейчас рэпер со своей командой гастролирует по городам РФ, популярность его растет, но основными ценителями его творчества остаются те, кто не понаслышке знает все тяготы жизни за тюремной решеткой.
Начинается композиция с неспешного повествования о фонтанчике с черным дельфином, находящемся где-то под Оренбургом. Но уже вторая строчка заставляет задуматься, почему всем проходящим мимо этого фонтанчика доводилось видеть его всего один раз. Это – недвусмысленный намек на то, что мимо черного дельфина можно пройти только раз – при входе в эту колонию. Обратной дороги отсюда нет ни для кого. И это действительно так. Реалии этой тюрьмы таковы, что заключенные, переступив ее порог, больше никогда не выходят на открытый воздух, а в случае перевода в другое здание им на голову надевают для дезориентации холщовый мешок.
Дальше рэпер описывает тюремную обстановку – длинные коридоры, решетки. Опасных заключенных в характерной позе наклона с заломленными назад руками автор сравнивает с дельфинами, обреченными на вечное плавание за их злодеяния. Гио ПиКа поет, что в этом месте не принято считать дни и годы, оставшиеся до окончания срока, как в обычных тюрьмах, где сидят от звонка до звонка. Второго звонка, «вестника свободы» здесь просто нет. Отсутствие надежды на освобождение ломает «самых дерзких грешников», но в тексте нет ни малейшего намека на сочувствие преступникам, наоборот, автор называет их мерзкими. Репер не верит раскаянию и слезам, говоря, что их «слезы все пресные», и «в крови все руки».
Текст песни богат поэтическими образами, автор сравнивает тюрьму с подводным судном, которое никогда не выплывет на поверхность, и каждый попавший сюда будет навсегда утащен «злым черным дельфином» в Соль-Илецкие глубины. Под глубинами рэпер подразумевает заброшенные соляные шахты Соль-Илецка, где в старые времена использовался труд каторжников.
В конце песни рэпер подводит итог, что жизнь прошла мимо «клеймом меченых», которые здесь оказались. И пока в фонтане с дельфином журчит вода, за этими стенами не будет покоя с миром. Этой строчкой Гио ПиКа дает понять, что покоя никогда не будет ни в душах преступников, которым суждены вечные муки ада, ни во всем мире, пока в нем есть место таким черным злодеяниям.
«Здесь мало кто считает, что поступил правильно»: RT побывал в самой большой колонии для пожизненно осуждённых
В ИК-6 УФСИН по Оренбургской области для пожизненно заключённых, более известной в народе как «Чёрный дельфин», нет свободных камер. «Дельфин» рассчитан на 740 человек, и лимит этот исчерпан — мест для новых преступников в колонии нет.
80 узников «Дельфина» уже отсидели по 25 лет и по закону получили право просить об условно-досрочном освобождении. 11 заключённых этим правом воспользовались. Однако за ворота «Дельфина», как и всех остальных колоний для людей, приговорённых к пожизненному заключению в России, на свободу пока никто не вышел.
«Мы никаких поручительств за тех, кто просился выйти по УДО, не давали, — рассказывает заместитель начальника колонии Юрий Коробов. — Не поддерживали, потому что эти заключённые характеризовались плохо. Но даже тех, кто ведёт себя идеально, выпускать страшно. Тут преступник может действительно всё осознавать, раскаиваться, сожалеть, даже стать глубоко верующими. Но на свободе часто всё начинается с затяжкой сигареты, с глотком пива, и когда после освобождения человек попадет в ту среду, откуда он вышел, то совершает рецидив. Понятно, что судьи не хотят брать на себя такой риск и выпускать этих преступников на волю».
Из 740 заключённых колонии около 300 человек были приговорены к высшей мере наказания, но помилованы в связи с введением моратория на смертную казнь.
45-летний Игорь Фадеев, зарезавший пятерых человек с целью наживы, в колонии уже 25 лет. Сейчас он готовит документы, чтобы подать ходатайство об УДО.
«Я не встречал ни одного человека тут, который не раскаивался бы в содеянном и не хотел бы вновь обрести свободу, — говорит Фадеев. — За 15 лет я прошёл через несколько тюрем и ни разу ни от кого из сокамерников не слышал, что он, оказавшись на свободе, стал бы убивать снова. Да, кто-то говорит, что выбрал бы расстрел вместо того, чтобы всю жизнь провести за решёткой. Но поверьте, это только слова. Иначе что им мешает покончить с собой? Сам я, конечно, очень сожалею о том, что лишил людей жизни, хоть это и были бандиты, такие же, как и я. За годы, проведённые здесь, пересмотрел все жизненные критерии и стал совсем другим человеком. Господь даёт силы меняться. Администрация колонии, с которой мы регулярно встречаемся, в этом помогает».
Основная масса обитателей «Дельфина» — преступники, совершившие преступления в 1990-х. Например, отбывающий здесь наказание Игорь Тищенко приговорён к пожизненному сроку за убийство четырёх человек в ходе криминальных разборок.
В 1996 году в Иркутске на встрече с криминальными авторитетами он в ходе конфликта расстрелял оппонентов по указке отца, а затем бросил в них гранату. От взрыва пострадали и работники кафе, в котором произошёл инцидент.
«Если бы я отца так сильно не любил, может, и не пошёл бы на преступление. Но у меня на глазах его начали убивать. Что я мог поделать, — говорит Игорь Тищенко. — Поступил бы я точно так же сейчас? Наверное, нет. Лучше умереть, чем в жертву кого-то приносить. Лучше бы вместе с отцом там погибнуть».
По его словам, он ждёт, когда подойдёт время подачи ходатайства об УДО.
«Недавно с отцом подали на имя президента прошение о помиловании. Надежда, что общество даст возможность выйти на свободу, есть. Меня там ждут: мама, сестра, племянники. Молятся за нас. Мать говорит, что только нами и живёт, и мне очень хочется в старости её поддержать», — вздыхает Тищенко.
Есть среди обитателей «Дельфина» и те, кто убивал не только случайных и посторонних людей, но и своих родственников. Дмитрий Бантюков, которому сейчас 44 года, с особой жестокостью расправился с отцом, матерью и братом из корыстных побуждений.
Так о нём написано на табличке, висящей на двери его камеры.
Описание злодеяний каждого заключённого нужно для надзирателей — чтобы не забывали, кого охраняют и с кем имеют дело.
«В следующем году смогу подавать на УДО, — говорит Бантюков. — Пока прецедентов нет, но, может, что-то изменится. Хотя бы с испытательным сроком освободиться. Думаю, что смог бы адаптироваться к жизни на свободе. На работу устроиться точно смогу, с остальным люди помогут».
По словам Бантюкова, большинство заключённых искренне раскаиваются в совершённых преступлениях. «Я лично о том, что сделал, сильно сожалею, — говорит он. — Столько лет потеряно уже, здоровье уходит. Думаю, здесь мало людей, кто считает, что поступил правильно».
Насиженное место
Колония расположена в небольшом городе Соль-Илецк, в 70 километрах от Оренбурга. В городе живёт 29 тыс. человек. Летом, когда на соляные озера приезжают отдыхающие, людей становится вдвое больше.
Тюрьма в этом месте существует с 1756 года. Тогда в крепость Илецкая Защита отправляли ссыльных каторжан, которые работали на соляных копях. Сам Соль-Илецк вырос вокруг крепости. Впоследствии Илецкая Защита превращалась то в пересыльную тюрьму, то в каторгу. В советские годы здесь располагалась колония для больных туберкулезом преступников.
Административный корпус колонии — самое красивое здание в Соль-Илецке. «Рядом вечно фотографируются новобрачные, — с улыбкой рассказывают сотрудники ФСИН. — Хотя, казалось бы, не очень подходящее место для того, чтобы сделать торжественные снимки».
Во всех зданиях «Дельфина» много света, чистота, выкрашенные в светло-бежевый цвет стены — всё это в целом избавляет от угнетающих ощущений, которых ждёшь от такого места. Правда, когда подходишь к камере, заглядываешь в глазок и видишь, как убивший и изнасиловавший нескольких девушек мужчина расхаживает, как чумной зверь, по клетке, становится не по себе.
Правила выживания
В «Чёрном дельфине» не действуют никакие тюремные понятия. Все заключённые равны — нет ни воров в законе, ни так называемых смотрящих.
Жизнь заключённых подчинена строгому распорядку дня и правилам поведения. Например, лежать на койках в течение дня заключённым запрещено — это должно дисциплинировать преступников. Сидеть можно только на стуле или скамейке. «Да у большинства и времени нет разлёживаться — распорядок дня у заключённых довольно плотный», — поясняет Коробов.
Подъём в шесть утра, дальше — зарядка. «Так положено для улучшения медицинских показателей осуждённых, — говорит замначальника колонии. — Да и серьёзных силовых упражнений нет, так, чтобы пробудиться просто».
Заключённые ни на что не жалуются. По крайней мере, журналистам. Может, боятся санкций надзирателей. Но всё же кажется, что о хороших условиях содержания они говорят вполне искренне.
«Охрана нормально относится к нам, в пределах закона. Тюрьма сегодня и в нулевых, когда я тут оказался, — небо и земля», — говорит Тищенко.
«Если сравнивать с тем, как было в 2000-х, в тюрьме стало значительно лучше, — согласен с ним Бантюков. — Работать можно стало, быт улучшился. Появилась возможность позвонить по телефону родственникам».
Без шансов на побег
Идём вместе с подполковником по корпусам, где содержатся осуждённые. Везде одна и та же сцена: на входе старший смены докладывает, сколько заключённых находится в блоке и сколько из них склонны к побегу. В этот момент становится немного страшно заходить внутрь. И небезосновательно: в среднем на каждого заключённого приходится по семь отнятых человеческих жизней, а в общей сложности жертвами заключённых «Дельфина» стали около четырёх тысяч человек.
Сложно поверить, что такие жуткие преступники не предпринимают попыток к побегу, но, по словам сотрудников колонии, это так. С другой стороны, их охраняют столь бдительно, что шансы сбежать равны нулю.
Например, камеры построены по принципу «клетка в клетке» — решётки отделяют заключённых от стены с окном и «прихожей». В каждой камере установлено видеонаблюдение. По территории колонии осуждённых водят с повязкой на глазах, чтобы они не могли запомнить расположение зданий и конфигурацию помещений.
«Правда, сейчас уже не так жёстко обращаются с зэками. Например, не всегда водят их в позе «ласточки», — говорит один из сотрудников колонии. — Да и кинолог с собакой не всегда сопровождает конвой — только если сидельца нужно вести далеко».
Не дерутся, но обзываются
По словам тюремщиков, ни о каких конфликтах с сотрудниками колонии и речи быть не может. «Конечно, внутренняя агрессия может быть у заключённых. Любому гражданскому сделай замечание: шапку не так одел, кровать плохо заправил — он тоже может злиться», — говорит замначальника колонии Коробов.
Стычки между заключёнными случаются, но до драк дело, как правило, не доходит. Впрочем, и за словесные перепалки преступников сразу отправляют в штрафной изолятор.
«Такого, чтобы подрались, не помню, — отмечает Коробов. — Редко находим запрещённые предметы. Недавно у одного лезвие обнаружили, которое он унёс из швейного цеха. Зачем оно ему — непонятно».
Также, по словам Коробова, администрация колонии следит за тем, чтобы в одной камере сидели психологически совместимые заключённые.
«Конечно, психологически непросто сталкиваться на службе с людьми, у которых руки по локоть в крови, — рассказывают сотрудники администрации «Дельфина». — Но помогает рабочая атмосфера. Тем более что надзиратели с осуждёнными и не общаются — это строго запрещено, чтобы те не имели возможности втереться в доверие, расположить к себе».
Попытки суицида — редкость
Работа за решёткой
Большинство заключённых работают в швейном цехе: делают обувь и одежду. За работу они получают минимальную установленную законом зарплату. На эти деньги они закрывают долги по искам, могут покупать еду или помогать родственникам. Кроме того, работа помогает заключённым хоть ненадолго забыть о том, что они находятся в неволе.
«Работа помогает: не просто существуешь, а трудишься и видишь, как из твоих рук выходит что-то доброе, — рассказывает осуждённый за убийства Игорь Тищенко. — Тут ведь главное — оставаться людьми, не озлобиться. В зверя-то превратиться легко».
Сразу за территорией колонии — магазин, в котором продаются поделки заключённых. Ассортимент огромный — от обуви, шахмат и картин до чучел птиц, зайцев и медведей. Несколько лет назад «Чёрный дельфин» вложил в открытие торговой точки 800 тыс. руб. Строили помещение сами преступники. Магазин приносит в бюджет колонии выручку в размере 5—6 млн руб. в год.
Читают, молятся и ходят на свидания
В «Чёрном дельфине» есть неплохая библиотека с русской и зарубежной классикой, религиозной литературой. По словам надзирателей, заключённые действительно много читают.
«Читаю в основном духовную литературу, а недавно Генриха Сенкевича и Стефана Цвейга прочёл», — рассказывает Бантюков.
После прочтения религиозных книг большинство заключённых приходят к Богу. В колонии есть и своя молельная комната. Один из преступников расписал иконами стены. Усилиями зэков там появился деревянный алтарь.
«Две иконы даже 3D-краской нарисованы», — с восхищением рассказывают сотрудники колонии. «Дельфин» посещает священник, но не так часто, как хотелось бы некоторым заключённым.
«Больше всего в тюрьме мне не хватает встреч со священником — удаётся его увидеть лишь раз в несколько месяцев», — жалуется убийца Тищенко.
Каждый день в камерах ненадолго включают радио, а в определённые часы заключённые могут посмотреть телевизор. Преступникам показывают новости, передачи, фильмы — всё, кроме эротики и боевиков.
Ежедневно преступников выводят на полуторачасовую прогулку. В случае примерного поведения заключённым положены свидания. Первые десять лет — короткие, по несколько часов, а после — по два трёхдневных в течение года. Отметим, что длительные свидания для приговорённых к ПЛС в России разрешили недавно — в 2016-м. К этому моменту в «Чёрном дельфине» построили специальный корпус. Возводили здание, которое выглядит, как вполне обычная гостиница, разве что с решётками на окнах, сами заключённые.
Впрочем, родственники навещают далеко не всех — от некоторых преступников родные просто отказались.
Такая мера наказания, как пожизненное лишение свободы, была введена в УК РФ в 1992 году. До этого за особо тяжкие преступления приговаривали к смертной казни. В 1996 году Россия вступила в Совет Европы и была обязана принять конвенцию «Об отмене смертной казни». В мае 1996 года был подписан указ о введении моратория на смертную казнь — высшую меру наказания стали заменять пожизненным лишением свободы.
Последним казнённым в России оказался Сергей Головкин по прозвищу Фишер, убивший 11 подростков.
Территория монстров «Черный Дельфин» — самая страшная тюрьма России. Тут обитают маньяки, людоеды и террористы
«Лента.ру» начинает цикл публикаций о колониях особого режима — самых страшных зонах России. Там в крайне суровых условиях отбывают пожизненные сроки самые опасные преступники — от маньяков и каннибалов до террористов и создателей преступных группировок. Наш первый рассказ — о колонии «Черный Дельфин» в Оренбургской области, крупнейшей зоне особого режима, которая ведет свою историю с XVII века. Зэки здесь живут под круглосуточным наблюдением, на прогулки каждого из них выводит целый отряд тюремщиков, а чтобы никто даже не пытался бежать, на головы им надевают черные мешки. За свои страшные преступления эти арестанты останутся в «Черном Дельфине» до конца своих дней.
Соль земли русской
Считается, что тюрьма, на месте которой столетия спустя возник «Черный Дельфин», была создана в екатерининские времена — после подавления бунта под предводительством Емельяна Пугачева в 1773 году. Тогда властям понадобилось место, куда можно было бы сослать бунтовщиков. Поскольку восстание Пугачева началось на территории нынешней Оренбургской области, там же и возникла тюрьма. Ее создали в крепости Илецкая Защита — сегодня там находится город Соль-Илецк.
Материалы по теме
Восставший из ада
Зоны невозврата
Впрочем, по некоторым данным, к моменту подавления пугачевского бунта в том районе уже содержались каторжане, которых ссылали туда с 1756 года, еще при императрице Елизавете Петровне. Главным занятием ссыльных была работа на местных соляных рудниках, и арестованные пугачевцы ковыряли здесь соль до конца своих дней.
Осужденных в Илецком арестантском отделении распределяли согласно их вероисповеданию и принадлежности к тому или иному сословию. Но наказывали за нарушения режима всех одинаково: положенное количество ударов розгами мог получить как крестьянин, так и мещанин.
От пьяниц до маньяков
В 1905 году Илецкое арестантское отделение преобразовали в пересыльную тюрьму и в таком режиме она работала до революции 1917 года. С приходом большевиков и вплоть до 1942 года учреждение называлось Илецким концентрационным лагерем. Там содержали дезертиров, белогвардейских пособников из мирного населения и военных, пойманных на пьянстве. Некоторым из них свою вину удалось искупить качественным ремонтом тюремного здания: после его завершения, в 1919 году, первая партия арестантов была амнистирована.
В те годы в Илецкий лагерь отправляли тех, кто не представлял особой опасности — дезертиров, бездельников-алкоголиков и спекулянтов. Условия содержания были весьма гуманные: заключенные питались наравне с тюремщиками и могли выходить за пределы учреждения. Но со временем в Илецк стали свозить контингент посерьезнее: юнкера из армии Колчака или пленные в Советско-польской войне 1919-1921 годов. Само собой, мягких условий у них уже не было — а вскоре илецких арестантов вновь привлекли к добыче соли.
В 1942 году статус исправительного учреждения поменялся вновь: теперь оно называлось Соль-Илецкой тюрьмой управления НКВД №2 для содержания подследственных. В 1953 году она перешла в ведомство МВД, а в 1965-м стала пристанищем исключительно для осужденных, больных открытой формой туберкулеза.
Свой нынешний статус исправительной колонии особого режима, где содержатся осужденные на длительные сроки вплоть до пожизненных, «Черный Дельфин» получил лишь в 2000 году. Перед тем как доставить на территорию исправительной колонии (ИК) №6 — так звучит официальное название «Черного Дельфина» — первую партию осужденных, там провели капитальный ремонт и установили современную систему слежения. Кроме того, камеры оборудовали дополнительными решетками на входе, чтобы усилить безопасность персонала.
В колонии укрепили и периметр: там появились дополнительные блок-посты. Отчасти такая мера была ответом на массовый побег 1967 года, когда зэки сделали подкоп под тюремной стеной. А учитывая, кто сегодня сидит в «Черном Дельфине», любой побег оттуда представляет серьезную опасность.
Зэки в мешках
Свое неформальное название колония «Черный Дельфин» получила после того, как на ее территории появилась скульптура этого животного. Ее изготовил насильник и убийца Владимир Криштопа, который в 1996 году был приговорен к смертной казни за убийство двоих человек (заменена на пожизненный срок) и некоторое время просидел в ИК №6.
Криштопа и его сокамерники в порядке творческой инициативы изваяли дельфина в технике папье-маше и покрасили черной краской — единственной, которая нашлась на тот момент в колонии. Тюремной администрации поделка пришлась по вкусу: ее установили во дворе и превратили в фонтан.
Правда, сами зэки главной тюремной достопримечательности не видят. Несмотря на то что путь от автозака лежит мимо скульптуры, осужденных ведут на территорию колонии с черным мешком на голове. Делается это по двум причинам.
Первая — дезориентировать осужденных и не допустить, чтобы те запомнили расположение объектов. Вторая — чтобы уберечь их самих: вокруг колонии расположено несколько многоэтажных зданий, в которых могут расположиться снайперы. Не все родственники жертв считают пожизненный срок достаточным наказанием, а некоторые из арестантов знают больше, чем хотелось бы их сообщникам, оставшимся на свободе. Поэтому, чтобы потенциальный киллер не смог опознать свою жертву, на всех надевают черные холщовые мешки.
Пир каннибалов
Сегодня «Черный Дельфин», состоящий из двух трехэтажных корпусов, является самой большой колонией особого режима в России. Там содержат порядка 900 человек — притом, что ИК №6 способна принять вдвое больше. Тюремщиков в колонии примерно столько же, сколько и зэков. Своих подопечных они между собой называют «осами» — от слова «осужденный».
Второго приятеля Николаев убивал уже осознанно: захотел поесть и продать мясо, чтобы заработать деньги на выпивку. Разоблачил каннибала его знакомый, которому Николаев отдал часть мяса якобы сайгака. Жена приятеля сделала из этого мяса пельмени и угостила гостей — но вкус начинки, по словам одного из приглашенных, сильно отличался от мяса сайгака, и хозяева отдали пельмени на экспертизу. Что творилось с людьми, когда они узнали, что ели человечину, доподлинно не известно.
Владимир Николаев был приговорен к смертной казни, которую из-за моратория заменили на пожизненный срок. Одно время осужденный сидел в двухместной камере, и, по словам каннибала, с сокамерником у него сложились хорошие отношения. Еще один каннибал из «Черного Дельфина» — житель Алтайского края Александр Маслич, убивший четверых человек. Причем одной из жертв оказался его сокамерник, с которым Маслич сидел в Рубцовской колонии. Задушив соседа, убийца вырезал у того внутренности, которые отварил и съел прямо в камере, а затем запил кровью жертвы. Этот проступок навсегда лишил его возможности выйти по УДО.
Кровавое прошлое
Михаил Иванцов — еще один убийца из «Черного Дельфина» — из чувства ревности учинил расправу над беременной женой. Женщину он убивал на глазах у своего шестилетнего сына. Случившееся не лучшим образом сказалось на психическом развитии ребенка. Уже в 15 лет он получил пятилетний срок за первое преступление. По некоторым данным, он не собирался останавливаться — а все потому, что хотел попасть к отцу. В «Черный Дельфин».
Без шансов на снисхождение
Помимо каннибалов и маньяков, в ИК №6 находится немало экстремистов, совершивших громкие теракты. Один из них — Иса Зайнудинов, которому недавно исполнилось 80 лет. В 1999 году Зайнудинов стал одним из исполнителей подрыва жилого дома в Буйнакске (Дагестан). В результате теракта погибли 64 человека. В «Черном Дельфине» находится и еще один исполнитель этого преступления — Алисултан Салихов.
К слову, для того чтобы сотрудники ИК №6 не забывали, кого они охраняют, при входе в каждую камеру висят таблички, где перечислены все преступления осужденных.
Жизнь по часам
Вся жизнь зэков «Черного Дельфина» подчинена строгому распорядку дня. Поднявшись в 06:00, арестанты заправляют нары и умываются. Помимо умывальника и кровати, стандартные камеры ИК №6 оснащены зеркалом, унитазом, столом, табуреткой и тумбочкой. Все казенное имущество осужденные должны содержать в идеальной чистоте, как и свою одежду и обувь; последнюю в «Черном Дельфине» разрешено носить только без шнурков — на всякий случай.
В 06:30 начинается завтрак. Во время приема пищи можно послушать радио, по которому нередко выступают специально приехавшие в колонию религиозные проповедники — обращение к вере среди пожизненно осужденных не редкость. В 07:15, после завтрака, в колонии включают розетки: осужденные могут воспользоваться бритвами или вскипятить воду. Кто не успел, тот опоздал: ровно в 08:00 розетки отключают, и начинается проверка.
Когда открывается дверь в камеру, арестант обязан подойти лицом к стене, отвести руки за спину, поднять их вверх с вывернутыми наружу ладонями, назвать свое имя и все статьи, по которым отбывает срок. Затем следует команда повернуться и подойти к решетке, отделяющей вход от основного помещения камеры. «Есть, гражданин начальник» — фраза, которую зэки зазубривают в первые дни; они обязаны произносить ее после каждого требования со стороны надсмотрщиков.
Между тем из всего контингента «Черного Дельфина» на учете у психиатра стоят около 160 человек. Проблемы тут случаются разные. К примеру, один из осужденных отказывался утром вставать с кровати: он уверял врача, что ночью у него украли ноги. Другие вдруг начинают выть или петь песни.
Быт особого режима
В качестве дополнительных мер предосторожности зэков водят в согнутом положении и закованными в наручники. По территории колонии они передвигаются с завязанными глазами (для дезориентации) в компании двух конвойных и кинолога с собакой. Наручники с осужденных снимают лишь в часовне — чтобы они могли креститься — и в душе. Правда, моются зэки только в специальной клетке.
Каждый день в 09:00 в «Черном Дельфине» начинается медицинский обход — за здоровьем осужденных ежедневно следит тюремный врач. В 10:00 те из них, чье состояние было признано удовлетворительным, отправляются размяться на прогулку. Правда, тюремного двора в ИК №6 не предусмотрено, поэтому променад совершается в небольшой клетке длиной всего несколько метров. Пока зэки «гуляют», тюремщики тщательно обыскивают их камеры. Прогулка продолжается 1,5 часа — затем осужденные возвращаются в свои камеры и коротают время до обеда.
Обед длится с 13:00 до 13:50. Кормят зэков без изысков — питаются здесь в основном супом и хлебом. Само собой, никаких столовых в «Черном Дельфине» нет, еда доставляется в камеры в жестяных мисках, которые сотрудники кухни просовывают через маленькое окошко на специальных лопатах с длинным черенком. Приближаться к пищевому «порталу» с внешней стороны категорически запрещено — это может стоить сотруднику кухни как минимум здоровья, а то и жизни.
После обеда «осы» принимаются за уборку своих камер. Затем — прослушивание радио до 17:00 и ужин в 18:00. Следом идет вечерняя проверка, а в 20:30 розетки в камерах включаются снова. Спать осужденные «Черного Дельфина» ложатся в 22:00.
Окно в телевизор
С момента побудки и до самого отбоя на нарах сидеть, а тем более лежать, категорически запрещено. После отбоя запрет снимается, но спать приходится при круглосуточно горящем ярком свете, головой к двери — так требуют правила «Черного Дельфина». Накрываться с головой нельзя: это расценивается как нарушение дисциплины, влекущее за собой наказание. За всеми действиями осужденных тюремщики следят 24 часа в сутки при помощи видеонаблюдения, которое ведется в каждой камере.
Вариантов развлечься в ИК №6 очень немного. Курить зэкам категорически запрещено — за это их сразу ждет изолятор. Небольшое послабление — возможность посмотреть телевизор. Для этого в «Черном Дельфине» необходимо провести минимум 10 лет, а телевизор осужденному должны купить родственники. Они есть далеко не у всех: от многих близкие отворачиваются, узнав о том, что те совершили.
Скоротать время за просмотром передач можно в течение 4 часов 15 минут в сутки. При этом тюремное начальство оставляет за собой выбор контента: заключенные смотрят только центральные каналы и только передачи, не содержащие сцен насилия. И никакой рекламы — ролики блокируют при помощи специальных программ. Но это скорее привилегия, нежели ограничение.
Кроме того, осужденным не запрещают читать, а вот шахматы из соображений безопасности в колонии находятся под строгим запретом — возможен вариант, при котором кто-то из «осов» попытается проглотить фигурку, чтобы затем попасть на больничную койку. Оказаться в лазарете, где действуют более мягкие правила, — заветная мечта едва ли не каждого осужденного в «Черном Дельфине».
С мечтами о свободе
Самые опасные из зэков ИК №6 сидят в одиночных камерах. Те из осужденных, кого психологи признают не опасными для других зэков, делят камеры с соседями — для этого предназначены двухместные и даже четырехместные камеры. Впрочем, особой радости для сидельцев в этом нет: им запрещено вести с сокамерниками беседы. Максимум, что они могут делать — это перекинуться парой фраз.
Понятно, что при столь серьезных мерах безопасности побег из «Черного дельфина» становится чем-то из области фантастики — хотя такие попытки были, и были неоднократно. В 2016 году СМИ поспешили заявить, что из ИК №6 сбежал первый за ее историю заключенный — им якобы стал 32-летний Александр Александров, осужденный за разбой. На самом же деле он отбывал наказание не в самом «Черном Дельфине», а в колонии-поселении при нем.
. Что до самой колонии, то многие из тех, кто там находится, не расстаются с мечтой однажды очутиться на свободе. Теоретически шансы на это, как ни удивительно, есть: согласно действующему законодательству, осужденные пожизненно могут просить об условно-досрочном освобождении (УДО) после 25 лет за решеткой. Обязательное условие для этого — отсутствие замечаний, начиная с 22-го года отсидки.
Многие из пожизненников «Черного Дельфина» просили о выходе по УДО — но пока это не удалось никому. Говорят, судьи по умолчанию отказывают таким просителям. А потому колония в Соль-Илецке до сих пор остается тем местом, откуда заключенные могут выйти лишь в одном случае — после смерти.