фандрайзинг это что значит
Что такое фандрайзинг: цели и средства
Узнайте, какие функции имеет фандрайзинг и какие методы помогают преуспеть в сборе донорских средств
Фандрайзинг — это привлечение денег и прочих ресурсов неприбыльной организацией для реализации определенного проекта или идеи.
Содержание
Согласно принципам фандрайзинга, средства собирают не на саму организацию, а на конкретный проект, у которого есть целевая аудитория и от которого можно получить определенные ощутимые результаты. Основной целью фандрайзинга является привлечение людей с финансовыми возможностями — доноров — и налаживание с ними долгосрочных отношений. В идеале донор должен быть эмоционально вовлеченным в деятельность организации и при этом извлекать какую-то выгоду для себя в виде рекламы или новых клиентов.
Чтобы преуспеть в фандрайзинге, организация должна продать донору идею, близкую его жизненным взглядам и интересам. Если финансами донор не может помочь, то нужно выяснить, может ли посодействовать другими ресурсами.
Не существует стандартной формулы успешного фандрайзинга как и гарантий получить деньги по первому запросу, но если гореть своим делом, целеустремленно и методично работать над привлечением средств, это должно принести свои плоды.
Давайте рассмотрим, какие действия подразумевает под собой фандрайзинг.
Функции фандрайзинга
Организации должны решать следующие задачи, чтобы преуспеть в фандрайзинге:
Быть донором организации, которая решает эти задачи, может быть очень выгодно. Например, компания-донор может получить хорошую рекламу, паблисити, повысить узнаваемость бренда, усилить позиционирование. Кроме того, если организация, которая ищет средства на реализацию идеи, станет прибыльной, с ней можно будет договориться о партнерстве на выгодных условиях.
Давайте рассмотрим, как с помощью фандрайзинга можно добиваться поставленных целей.
Методы фандрайзинга
Организации и менеджеры по фандрайзингу привлекают ресурсы к своим проектам с помощью следующих методов.
Выбирать методы фандрайзинга нужно в зависимости от целей и возможностей организации. Самыми простыми методами на старте могут быть краудфандинг и привлечение волонтеров, что отлично подходит для организации небольшого фестиваля или для реализации скромного в финансовом плане проекта, например, пошива мягких игрушек для детских домов.
Поздравляем, теперь вы знаете, что такое фандрайзинг, и какими методами можно привлекать инвестиции для реализации идей.
Что такое фандрайзинг и как на этом заработать
Что такое фандрайзинг? Почему фонды к нему прибегают?
Фандрайзинг — это процесс привлечения денежных средств и иных ресурсов (человеческих, материальных, информационных и так далее), необходимых для реализации определенного проекта или своей деятельности в целом.
К фандрайзингу прибегают, как правило, некоммерческие организации или проекты, связанные с культурной, социальной, просветительской и благотворительной деятельностью, которые не в состоянии самостоятельно обеспечить себя необходимыми для осуществления своей деятельности ресурсами.
Чем фандрайзинг отличается от краудфандинга?
Краудфандинг же является объединением, сплочением людей вокруг какого-то конкретного проекта, в том числе и коммерческого, и финансированием данного проекта на этапе разработки или его создания.
Возможна ли работа организаций без применения фандрайзинга?
Если речь идет о коммерческих организациях, то конечно же, как правило, они способны обеспечивать себя и самостоятельно. Привлечение средств им требуется в основном для расширения бизнеса. А вот в случае с некоммерческими организациями (НКО) невозможно в принципе представить их работу без направленной деятельности по привлечению финансовых средств.
В свою очередь, для осуществления данной деятельности требуются специально обученные люди. Как правило, их называют фандрайзерами.
Для разных категорий фандрайзинга существуют свои специалисты, которые с годами оттачивают опыт, совершенствуют свои методы и обрастают связями. Это такие же специалисты в своей области, как и менеджеры по продажам в коммерческих организациях.
Оплачивается ли работа фандрайзеров и можно ли на этом вообще заработать?
Фандрайзер — это такой же сотрудник организации, как и менеджер фонда или бухгалтер. Он может быть в штате организации или работать внештатно. В его обязанности входит работа по поиску благотворителей и привлечению благотворительных средств в организацию. За свою работу эти сотрудники, так же как и все остальные, получают заработную плату или вознаграждение, в зависимости от формата сотрудничества с организацией.
Что касается размера оплаты труда фандрайзера, то какой-то фиксированной ставки нет. Всё зависит от вида фандрайзинга, которым он занимается, от объема привлеченных средств и от региона. Для примера можно сказать, что в среднем штатный фандрайзер может зарабатывать так же, как и хороший менеджер по продажам, то есть от 40 до 150 тысяч рублей в месяц и более.
Как общественность относится к тому, что фандрайзеры получают вознаграждение? Ведь эта деятельность ведется в области благотворительности.
К сожалению, не всегда адекватно. Бытует распространенное ошибочное мнение, что фандрайзеры — это такие же волонтеры, а значит, они не должны получать никакого денежного вознаграждения за свою работу. Это большое заблуждение. Действительно, согласно пункту 5 Федерального закона о благотворительной деятельности №135-ФЗ, добровольцы (волонтеры) — это физические лица, осуществляющие добровольческую (волонтерскую) деятельность на безвозмездной основе.
Какие виды фандрайзинга существуют?
В открытых источниках можно найти множество интерпретаций видов фандрайзинга. Мы разделяем фандрайзинг на следующие основные типы:
— Медийный. Сбор средств с помощью ТВ и радио.
— Событийный. Сбор средств через организацию различных мероприятий.
— SMM. Сбор средств посредством соцсетей и рассылок.
— Уличный. Сюда мы относим сбор средств посредством установленных боксов, продажу сувениров через промоутеров, раздачу листовок и тому подобное.
— Сотрудничество с бизнесом.
— Сотрудничество с государственными структурами.
— Поиск и привлечение грантов и субсидий.
— Партнёрский. Это новый вид фандрайзинга, который стал набирать обороты с развитием современных технологий.
Именно Партнерский фандрайзинг мы и используем в нашем проекте Whole World («Всем Миром»).
Расскажите подробнее о партнерском фандрайзинге и о его применении в вашем проекте Whole World.
В основе партнерского фандрайзинга лежит принцип многоуровневой партнерской программы, каждый участник которой может одновременно выступать как в роли благотворителя, так и в роли фандрайзера.
Наш проект WholeWorld.biz мы реализовали как закрытое сообщество фандрайзеров, стать участником которого можно только по приглашению одного из действующих участников и только оказав благотворительное пожертвование на определенную сумму. При этом одна часть средств направляется в международный благотворительный фонд помощи детям «Всем Миром», а другая часть — вышестоящим партнерам по структуре. Благодаря этому и возникает постоянная финансовая мотивация каждого фандрайзера приглашать в сообщество новых благотворителей.
Именно благодаря такой финансовой мотивации участников наше сообщество постоянно растет, а вместе с тем всё больше средств привлекается на благотворительные цели.
Как давно работает ваш проект и сколько в нём сейчас участников?
Проект Whole World был запущен в ноябре 2011 года и очень быстро нашел своих почитателей. На сегодняшний день в проекте зарегистрировано более одного миллиона участников из 165 стран мира, более 50 тысяч из них — это активные фандрайзеры.
Существует ли какая то автоматизированная система учета деятельности фандрайзеров в вашем проекте?
Разумеется, без автоматизации всех процессов деятельность нашего сообщества была бы попросту невозможна. Автоматика контролирует абсолютно всё, начиная с регистрации новых участников по реферальным ссылкам и заканчивая итоговой выплатой вознаграждений фандрайзерам.
На разработку собственного программного обеспечения у нас ушло более полутора лет, и при этом мы его непрерывно совершенствуем с самого старта проекта.
Как мы поняли, благотворительный фонд помощи детям «Всем Миром» существует именно благодаря фандрайзинговому движению. Расскажите больше о вашем фонде. Как давно работаете, кому вы помогаете?
Фонд «Всем Миром» не просто существует благодаря этому фандрайзинговому движению Whole World, но и был создан при его прямом содействии в апреле 2012 года. Именно благодаря фандрайзерам Whole World в фонд стали поступать первые благотворительные пожертвования, поток которых не иссякает и по сей день. Причем фандрайзеры не только участвуют в привлечении средств, но и сами регулярно выступают в роли благотворителей.
На сегодняшний день помощь от фонда «Всем Миром» получили уже более 110 детей, и мы не собираемся останавливаться на этом!
Приходилось ли вам экстренно собирать средства на лечение детей? Если да, то какую роль в организации сбора средств сыграли фандрайзеры?
Была ситуации, когда всего за три дня необходимо было собрать около 50 тысяч евро для ребенка, которому требовалось срочное проведение хирургической операции по удалению опухоли головного мозга в немецкой клинике «Шарите». Стоял вопрос жизни и смерти, а счет шел на минуты. Тогда мало кто верил в чудо, но мобилизовав усилия фандрайзеров Whole World, мы сумели собрать эти средства вовремя! Операция прошла успешно, и ребенок вернулся к нормальной жизни. Мы поддерживаем связь с ним и с его мамой и по сей день.
Бывает ли, что вам не хватает средств для оказания помощи? И в чём вы видите причину?
Безусловно, средств постоянно не хватает, поскольку детей, нуждающихся в помощи, огромное количество. А так как финансирование благотворительной программы фонда идет на данный момент практически на 100 % только за счет работы фандрайзингового движения Whole World, то для увеличения объема поступающих средств необходима его активная популяризация либо привлечение альтернативных источников финансирования.
К сожалению, фонд не получает поддержки ни от СМИ, ни от государственных либо коммерческих структур, а популяризация фандрайзингового движения затруднена из-за предвзятого отношения рекламных сетей к подобным партнерским программам.
Каковы ваши планы на будущее и что бы вы хотели сказать нашим читателям?
Мы нацелены и дальше активно развивать фандрайзинговое движение Whole World по всему миру, поскольку видим в этом большие перспективы. Есть много интересных задумок, реализация которых способна сделать участие в Whole World более выгодным и привлекательным. Над этим мы сейчас плотно работаем.
Ну а всех читателей мы, конечно же, приглашаем присоединиться к нашему сообществу и вместе делать добрые дела. Whole World — добро возвращается!
«Дайте денег!» или десять вопросов про пожертвования и фандрайзинг
Что это вообще такое — фандрайзинг? Нельзя по-русски назвать?
Фандрайзинг (или фандрейзинг) — это поиск и привлечение денег и других ресурсов на социальные, образовательные, культурные проекты и в благотворительные фонды. По-русски говорят «сбор пожертвований», но такая формулировка ассоциируется с просьбами, мольбой, «протянутой рукой». Фандрайзинг же — это целая система отношений, полноценное партнерство, где обе стороны — тот, кто жертвует и тот, кому жертвуют — движутся к общей цели. Даже в формулировке «привлечение ресурсов» есть что-то потребительское, а не ценностное.
Фандрайзер — это «поисковик», он ищет новые возможности. Причем не только вне, но и внутри проекта. Может быть, если никто не хочет поддержать деньгами ваш социальный проект, то нужно проект доработать? Фандрайзер может предложить внести корректировки (звучит идеалистически, но люди иногда действительно работают как команда). А еще фандрайзер включен в оценку результатов работы проекта, потому что именно ему потом отчитываться перед партнерами, жертвователями или спонсорами.
Чем это отличается от попрошайничества? С шапкой у церкви тоже фандрайзеры стоят?
Фандрайзинг всегда направлен на решение либо чужих, либо наших общих проблем. На паперти же стоят те, кто ищет деньги для решения своих собственных задач.
Почувствуйте разницу: где-то наводнение и затопило деревню. Благотворительный фонд помогает этим людям восстановить дома, вам предлагают сделать пожертвование в фонд. Вы делаете пожертвование, когда на ваши деньги восстанавливают дом — вы получаете отчет. Это — фандрайзинг.
Та же деревня, тоже наводнение. К вам лично обращается хозяин дома: «помогите» — это просьба о помощи. Если вы дадите деньги, вы не можете быть уверены, что их потратят на дом, вы вообще скорее всего не узнаете их судьбу.
Это не значит, что вовсе не стоит откликаться на просьбы о помощи. Просто нужно отдавать себе отчет, что «профессиональный фандрайзинг» равно «профессиональная помощь». Значит и ваше пожертвование можно назвать профессиональным. А милостыня — это эмоциональный акт.
Как отличить на улице фандрайзера от мошенника?
Фандрайзеры никогда (!) не ходят с ящиком для пожертвований по улице или в общественном транспорте. Существует даже «Декларация о добросовестности при сборе средств через ящики-копилки», которую подписали почти все серьезные благотворительные организации России.
Но есть такая разновидность фандрайзинга — face2face или «прямой диалог» — когда фандрайзер подходит к человеку на улице. Он рассказывает о проекте и может предложить оформить онлайн регулярное пожертвование в фонд.
Что до ящиков-копилок — сами по себе они легальное средство для сбора пожертвований, но тут тоже есть несколько правил:
А в интернете кто есть кто? Какой сбор профессиональный, а кого лучше обходить стороной?
Профессиональные благотворители никогда не собирают деньги на личные карточки. У организаций всегда есть сайт, на сайте — страница безопасных платежей онлайн, реквизиты и договор пожертвования.
Конечно, не все, кто просит перевести немного денег на банковскую карточку — мошенники. Это могут быть просто частные инициативы помощи близким. «Близким» — ключевое слово. Так помогать лучше людям, с которыми вы знакомы лично и уверены в их добросовестности, потому что проследить судьбу таких пожертвований невозможно.
Слезные истории про срочный сбор на уникальную операцию ребенку далеко за границей — скорее всего, обман в той или иной степени. Например, операция может быть нужна, но стоит меньше, чем сказано. Или ребенок болеет, но диагноз не такой страшный. Такие ситуации описывает термин «токсичная благотворительность» — эмоциональные сообщения, особенно в большом количестве «разъедают» эмпатию читателя. Тот, кто раньше готов был жертвовать, игнорирует, перестает доверять, испытывает раздражение.
Френдрайзинг, или волонтерский фандрайзинг — это такая технология сбора пожертвований, когда сторонники организации предлагают своим друзьям ее поддержать. Например, у вас день рождения, вы устраиваете вечеринку, но вместо подарков просите гостей сделать пожертвование в благотворительный фонд. В России с каждым годом появляется все больше платформ для такого фандрайзинга. Самые известные — «Добрый день» от Mail.Ru Group, «Пользуясь случаем» фонда «Нужна помощь», «Хороший повод» фонда «Измени одну жизнь», Ура! Событие от фонда «Милосердие», раздел волонтерского фандрайзинга на сайте фонда «Благо».
У меня свой бизнес, я могу нанять фандрайзера или это только в благотворительности?
Фандрайзинг как термин в основном используется в отношении тех организаций и проектов у которых есть социальная миссия — благотворительность, образование, культура. Сейчас фандрайзеры стали появляться в стартапах, они занимаются привлечением инвестиций.
В бизнесе есть люди выполняющие функцию фандрайзинга, но обычно их должности называются иначе: менеджер по работе с партнерами, со спонсорами, менеджер по развитию, по работе с ключевыми клиентами или инвесторами — все зависит от конкретных задач.
Фандрайзеры получают зарплату или процент от привлеченных средств?
Фандрайзеров часто сравнивают с менеджерами по продажам, отсюда и предположение, что и те и другие работают «за процент». Но привлечение ресурсов в социальный проект — это командная работа, цель которой не заработать, а решить общественно-значимую проблему. Поэтому фандрайзеры получаются фиксированную заработную плату. Этот пункт прописан в Этическом кодексе фандрайзера.
Мы хотим получить грант, но больше нам ничего не нужно. Кто нам в этом поможет?
Привлечением грантов занимается грант-менеджер или грантрайтер. Это одна из разновидностей фандрайзинга. Для того, чтобы получить грантовое финансирование, недостаточно просто составить заявку, нужно смотреть на проект в целом, иногда адаптировать его под условия грантового конкурса. Нужно составить бюджет, заранее продумать критерии оценки эффективности проекта, анализировать работу, готовить отчет. Получение и обслуживание грантовых денег — трудоемкая задача.
Какие еще бывают виды фандрайзинга, кроме грантрайтинга?
Можно выделить два основных направления: привлечение пожертвований частных лиц и работа с бизнесом. Внутри каждого из них есть свои подвиды, требующие специфических навыков и компетенций.
Частные пожертвования могут быть массовыми — нужно привлечь как можно большее внимание к проблеме как можно большего количества людей. Для этого проводятся акции, концерты, забеги и так далее (это событийный фандрайзинг), публикуются материалы в прессе, снимаются видеоролики, сюжеты для телевидения (это медиа-фандрайзинг).
Работа с крупными частными донорами — это отдельное направление.
Для взаимодействия с компаниями нужно понимать корпоративную культуру, встроиться в задачи бизнеса.
Я хочу стать фандрайзером. Где этому учат?
Среднего и высшего образования по фандрайзингу пока нет, но иногда в вузах есть программы повышения квалификации. Например, модуль по фандрайзингу есть в рамках Московской школы профессиональной филантропии фонда «Друзья» и НИУ ВШЭ.
Много образовательных курсов и материалов по фандрайзингу есть онлайн. На платформе Coursera доступна целая специализация от Калифорнийского университета в Дейвисе, технологии волонтерского фандрайзинга учит фонд «Нужна помощь», несколько обучающих программ в проекте «Академия», бесплатный курс Анастасии Ложкиной на YouTube и так далее. Воспользуйтесь Google или Яндекс — найдется много информации.
Эксперты сообщества фандрайзеров активно делятся информацией, проводят встречи, ведут телеграм-каналы («Лайфхаки фандрайзинга», «Фандрайзинг и печеньки»), записывают подкасты, вебинары — многое можно найти на сайте «Клуба фандрайзеров».
Фандрайзинг в России сейчас во многом скорее ремесло, которому обучают «из рук в руки».
Нам нужен фандрайзер. Как его искать и выбирать?
Спрос на фандрайзеров растет, но профессионалов пока на рынке мало. Первый совет — ищите среди своих сотрудников тех, кого можно воспитать и учите, «выращивайте сами». Второй вариант — на эту роль могут подойти люди из бизнеса, которые занимались продажами, работали со спонсорами и партнерами. Третий — разместите вакансию на платформе «Валера», попробуйте пригласить опытного фандрайзера на проект или частичную занятость.
Эксперты:
Что такое фандрайзинг. Объясняем простыми словами
Привлечение финансирования может происходить на разных условиях: спонсорство, меценатство, грант, инвестирование и т. д. Дать деньги могут частные компании, физические лица, негосударственные фонды, государственные организации.
Пример употребления на «Секрете»
«Я думаю, что с моими талантами фандрайзинга и с правильными людьми мы можем собрать и 100 млрд рублей в эндаумент».
(Основатель Тинькофф-банка Олег Тиньков — о планах создать фонд для лечения заболеваний крови.)
Ошибки в употреблении
Фандрайзинг по смыслу очень близок с краудфандингом. Однако это не одно и то же: краудфандинг — более узкое понятие: речь идёт только о коллективных инвестициях.
При организации бизнес-проектов у фандрайзинга и краудфандинга есть ряд важных отличий, по версии учёных РЭУ им. Плеханова:
При краудфандинге деньги и ресурсы зачастую возвращать не нужно. А вот фандрайзинг на бизнес-проекты предполагает возврат потраченных средств инвесторам.
Нюансы
Исследователи различают проектный и оперативный бизнес-фандрайзинг. В первом случае деньги идут на реализацию новых проектов, во втором — на покрытие текущих расходов организации.
Важное значение имеет личность фандрайзера (человека, который связывает различные ресурсы между стороной, у которой они есть и которой ресурсы требуются), особенно если ведётся активная работа с крупными компаниями.
Процедура сбора пожертвования в России может быть реализована через СМС, сбор средств через интернет, массовые рассылки, специальные ящики для сбора пожертвований, непосредственные встречи с компаниями-донорами и т. п.
«У нас популярно мнение, что за добрые дела не нужно платить»: сколько зарабатывает фандрайзер
В благотворительном фонде в Москве
Героиня этого выпуска работает в крупном благотворительном фонде фандрайзером — отвечает за массовые сборы денег. Она рассказала, почему сообщения из серии «Спасите МАШЕНЬКУ!» не очень эффективны, как спастись от выгорания, когда постоянно видишь чужую боль, а также зачем некоммерческим организациям переманивать сотрудников корпораций и платить им высокие зарплаты.
Это история читателя из Сообщества Т—Ж. Редакция задала наводящие вопросы, бережно отредактировала и оформила по стандартам журнала.
Выбор профессии
Мне всегда нравилась математика, и я окончила профильную физико-математическую школу при университете. Тогда я еще не выбрала конкретную специализацию: хотелось заниматься почти всем одновременно. Поэтому решила пойти на что-то общее, что просто поможет развивать мышление, и поступила на мехмат в Новосибирске. По профессии я не работала, но спасибо факультету за то, что научил размышлять и вникать, — это всегда ценно.
Во время учебы у меня было два собственных проекта, не связанных с математикой. Мои родители поддерживали меня финансово, но помощь была скромной — 9000 Р в месяц, выжить на это было трудно. У них своя философия на тему развития самостоятельности у ребенка, и я благодарна им за такой подход. Они мотивировали меня развивать свое дело.
Второй проект был целой авантюрой. Мы с подругой прошли для души курсы флористики, и нам хотелось что-то создавать. Стабилизированные растения, в том числе мох, тогда были еще мало популярны в России, и эта сфера казалась перспективной. Так что мы в свои 19 лет открыли ООО, стали ходить к руководителям компаний и на дизайнерские тусовки, чтобы продать там идею сделать стену изо мха за огромные тогда для нас деньги. Панель из стабилизированного мха стоила порядка 30—40 тысяч рублей за квадратный метр, то есть стена изо мха, даже небольшая, стоила несколько сотен тысяч. Правда, 80—90% суммы уходило на материалы.
Мы создали десятки небольших композиций и сделали несколько крупных проектов: например, панели изо мха в форме букв для холла квеста, для шоурума нового ЖК и в офис компании-застройщика.
Мы были очень юны и наивны, не учитывали риски, и проект мог выйти в минус. Например, на один крупный заказ поставщик отгрузил некачественный материал: мох вонял, запах не выветривался. Нам пришлось за свой счет закупать новый. А однажды мы украшали к Новому году магазин дорогой одежды в центре города. Работу сделали, но неадекватная владелица отказалась платить и потом еще долго звонила с жуткими угрозами. Так мы поняли, что лучше не соглашаться работать «просто за наличку». Магазин, кстати, вскоре закрылся.
Главное открытие этого периода: мои тонюсенькие волосы, поседев, становятся раза в четыре толще. Это был дикий стресс: кроме всех бизнес-приключений приходилось еще и учиться — а на мехмате не так-то просто, продавать свои рукодельные подарки и иногда возвращаться в веселую студенческую жизнь.
Как победить выгорание
После учебы работать по специальности, то есть идти в науку, совсем не хотелось. Сфера казалась слишком унылой, хотя сейчас я понимаю, что это не так, и, если бы пошла в науку, я, наверное, уехала бы в какую-нибудь бомбическую лабораторию за границу. Но тогда для этого нужно было продолжать учиться, а мне уже со второго курса хотелось наконец стать вольным человеком — не зависеть ни от научрука, ни от коменданта в общаге.
Финансовую поддержку от родителей я тогда не получала: я уже окончила университет, а мы договаривались на помощь только на время обучения. Муж — мы вместе учились на мехмате — в то время поступил в магистратуру, его немного финансово поддерживала мама, а он делал первые шаги в работе. Мы жили в общежитии, не имели кредитных обязательств, траты были только на базовые вещи, и денег хватало.
В начале 2019 года муж по работе перевелся в Москву, мы переехали. Мне пришлось искать что-то новое. Я подумала: вот он, тот момент, когда надо сквозь страх и неуверенность податься туда, куда давно хотелось, — в некоммерческую сферу.
Раньше я остро реагировала на то, сколько несправедливости в этой жизни. Почему многим людям сильно не везет, а мне везет? Почему кто-то должен страдать, а я нет? Почему им никто не помогает, а вокруг меня такие отзывчивые люди? Сначала я стала изредка помогать как волонтер: пела на концертах вместе с бабулечками и дедулечками из сельского дома престарелых, проводила мастер-классы на благотворительных мероприятиях, ездила заниматься с детьми из детдома.
Каждое из событий давало мне +100 пунктов к внутреннему уровню счастья.
У меня возникла гипотеза, что я смогу заниматься благотворительностью более серьезно и системно. Но было страшно: вдруг морально не осилю, кто меня возьмет без профильных навыков и так далее.
До переезда я примерно два месяца просматривала разношерстные вакансии в Москве. Из тысяч вариантов мне не «щелкнул» ни один. Я была в печали, обвиняла себя в излишней капризности, но совсем не хотела мириться с тем, что нужно будет выходить на работу, от которой не буду кайфовать. И тут подруга посоветовала посмотреть один телеграм-канал с вакансиями, захожу, а там ищут человека в крупный благотворительный фонд в отдел PR и фандрайзинга — в общем, судьба.
Этот был фонд, который помогает людям всех возрастов, а не только детям, что было важно для меня, так как это еще одна возмущающая меня несправедливость: ну почему все вокруг помогают только детям? Взрослых, нуждающихся в разной помощи, по количеству гораздо больше. При этом у фонда было достаточно экспертности, чтобы решать проблемы комплексно и предлагать системные изменения. Это может быть обучение специалистов, исследования, фонды могут развеивать мифы по своей тематике или оказывать профессиональные консультации нужных специалистов.
Еще для меня была важна адекватная и сильная коммуникация, а не просто «HELP. Спасите МАШЕНЬКУ!» — такой подход в НКО называют токсичными сборами.
Профессиональный фандрайзер найдет десятки способов нетоксично призвать людей поддержать фонд. Примеры фондов, чьи коммуникации и призывы мне зачастую нравятся: «Ночлежка», Charity: Water, «Нужна помощь», «Вера». У фонда, вакансию которого я увидела, тоже был такой подход.
Все это меня зацепило, я сделала тестовое задание, прошла собеседование и день волонтерства — это нужно, чтобы понять, готов ли человек к работе с конкретной проблемой. Это была единственная вакансия, на которую я тогда откликнулась, и меня взяли. До сих пор не верится, что в Москве такое случается.
У меня практически не было опыта. Сначала я трудилась на временном проекте, затем была аналитиком, а недавно перебралась в фандрайзинг — мне сразу стали безумно интересны проекты, которые впечатляют людей и провоцируют осознанно помогать другим.
Мне до сих пор приходится учиться: проходить курсы, читать книги, подглядывать за идеями из бизнеса, впитывать опыт коллег по фонду и сектору. У нас профессиональная команда, желающих устроиться на некоторые вакансии очень много, а требования к кандидатам иногда поражают: обычно ищут сильных профи с максимально осознанным решением работать в некоммерческой сфере.
Аргумент «я понял, что хочу сделать этот мир лучше» — больше минус, чем плюс.
Работники фонда — это не «светлые человечки», а обычные люди, которые, простите за сленг, фигачат целыми днями, чтобы конкретная проблема решалась.
Суть профессии
По духу мне близка такая формулировка: «Фандрайзинг — это тонкое искусство обучать людей радости жертвования». Ты как фандрайзер даешь людям возможность быть полезным и менять ситуацию к лучшему. А если простыми словами, фандрайзер — это человек, который собирает средства, необходимые для реализации программ фонда. Тут и маркетинг, и проджект-менеджмент, и многое другое в одном флаконе.
Вообще, фонды привлекают средства по-разному : обращаются за помощью к компаниям — в народе это называется корпоративный фандрайзинг, просто к людям — это массовый фандрайзинг, получают гранты, создают целевые капиталы и получают с них процент, продают свои продукты или услуги и так далее. Если фонд крупный и автономный, то обычно ему приходится использовать несколько вариантов, потому что так надежнее, а на чем-то одном выплыть сложно.
Грубо говоря, все происходит так. Программы фонда планируют, сколько им нужно денег на работу в год, к этому добавляются административные издержки — по закону в России они не могут превышать 20% от сборов, а по факту у многих топовых фондов на них идет менее 10%. Выходит сумма, которую фонду нужно привлечь за следующий год. Внутри отдела фандрайзинга планируемая сумма распадается на планы сборов с грантов, корпоративного и массового фандрайзинга и так далее.
Из таких платежей получаются сотни миллионов рублей в год.
Каждый фонд должен официально отчитываться обо всех поступлениях и расходах до копеечки. Деньги должны быть потрачены исключительно на уставную деятельность. Все документы должны быть оформлены предельно правильно. Проверок от государства очень много. Я считаю, что каждому бухгалтеру и юристу НКО нужно вручать медаль за их отвагу, — это непостижимый моему уму труд.
Если на сайте фонда нет финансовых отчетов, это весомый повод усомниться в честности организации. Многие НКО стремятся к прозрачности, поэтому по собственному желанию не только отчитываются публично цифрами, но и рассказывают о результатах работы — чего добились, что улучшилось. Таким организациям я доверяю сильно больше. Развитые НКО стараются постоянно четко измерять социальный эффект — сейчас модно говорить impact, — чтобы понимать, хорошо ли работают их программы, эффективно ли тратится каждый вложенный рубль, качественно ли оказывается помощь.
Например, добровольцы «Лиза Алерт» за 10 лет нашли больше 86 тысяч пропавших взрослых и детей — это население города, в котором я родилась. Если бы не помощь отряда, многие из них никогда бы не вернулись домой. А чтобы осознать, скольким людям на самом деле помог отряд, нужно умножить это число на 10, 20 или 30, потому что семья и близкие каждого из найденных людей — такие же получатели помощи.
Некоторые изменения трудно сразу украсить ярким числом из серии «мы помогли стольким-то людям». Например, когда НКО добиваются изменений в законах и приоритетах власти или же разрушают вредные установки в массовом сознании. Яркий пример последних лет — тема домашнего насилия.
Постоянные столкновения с предрассудками — это самое трудное в работе для меня.
🙉 «Помогать должны богатые: политики, звезды, миллионеры, а моя копейка никому не поможет».
🙈 «Я лучше лично помогу, чем через фонд».
🙊 «Фонды создаются для отмывания денег, или деньги, попавшие в фонд, идут в карманы учредителей».
Да, в девяностые многие фонды создавались именно для отмывания денег. Кто-то это помнит и все не может принять, что прошло уже несколько десятилетий, за окном совсем другое время. Но мне кажется, такой стереотип постепенно уходит. Следующие поколения, которые не имели такого тяжелого опыта, больше доверяют фондам и некоммерческому сектору.
Но при любой ошибке у фонда есть большой риск быть сразу заклеванным. Приходится 20 раз перестраховаться, прежде чем что-то запустить в массы. Многие идеи и механизмы, которые уже давно реализуются в коммерческой сфере, в НКО нередко отметаются. Самое банальное, что приходит на ум, — это открытая продажа некоторых своих услуг. В России людям пока трудно понять, что благотворительный фонд может что-то продавать, кроме сувенирки и мелочей. Фонд же должен все делать бесплатно, иначе все это корысть и вообще дело нечистое. Хотя в США многие НКО продают свои специализированные услуги: например, участие в группах психологической поддержки, консультации юриста или обучение по управлению НКО зачастую стоят пусть и символических, но денег.
Законы, конечно, тоже сильно влияют. Все чаще они направлены на ужесточения и ограничения. А закон об иностранных агентах — больная тема для всего сектора НКО в России. Формулировки сильно расплывчаты, и формально практически каждый крупный фонд может быть признан ИА. Мне очень жаль тех, кто уже попал под этот удар: работать становится в разы труднее. В сознании многих жителей страны такой статус — клеймо врага. Никто же в деталях разбираться не будет.
Вообще, у нас в России только формируется эта культура — быть погруженным в социальные проблемы и в благотворительность. Многие люди привыкли поступать импульсивно и на эмоциях, чтобы скорее испытать радостное чувство, приглушить неловкость и стыд и больше об этом всем не думать. Государство — это машина, и ждать от нее неформального, индивидуального отношения бессмысленно. А в центре внимания НКО обычно стоит каждый отдельный человек, нуждающийся в помощи, поэтому такие организации всегда будут актуальны — даже если всю формальную часть помощи государство берет на себя. В более развитых странах НКО тоже есть и всегда будут.
Место работы
Наш фонд большой, кроме сотрудников в программах помощи у нас есть еще и отдел PR, фандрайзеры, бухгалтерия, администратор — всего порядка 100 сотрудников. В небольших фондах один человек может быть одновременно и руководителем, и фандрайзером.
Сотрудников у нас берегут. Всегда готовы выслушать твои жалобы любого рода — на жизнь, корявый процесс, некомфортные условия — и по возможности что-то предпринять. Ты получаешь сильную моральную поддержку, даже если знатно накосячил или не справляешься. А еще руководство провоцирует общение между командами, чтобы разделить на всех беды и радости и обязательно тепло поддержать друг друга.
Считаю, что именно команда в некоммерческом секторе — это ключевая ценность. Уровень заботы друг о друге просто космический. Многие люди в фонде крайне эмпатичны. Если на лице мелькнул намек на грусть или усталость, тебя обязательно спросят, в чем дело, поддержат, угостят вкусненьким, рассмешат, предложат разговор по душам. И в любой ситуации отнесутся с пониманием. Если у коллег случается что-то серьезное, практически каждый подключается к поискам решения или сбору материальной помощи. Это так приятно. Из минусов — все очень много работают, это бич некоммерческого сектора в России.
К тому же сфера морально непростая. Естественно, вырабатывается определенный «иммунитет». Больные дети со временем не вызывают слез, бездомные — неприязни, люди с особенностями развития — непроизвольной жалости. Я раньше думала, что спустя годы функция сопереживания отваливается, как, например, у некоторых врачей или полицейских. Но в НКО на удивление она у многих остается, просто в более адекватном формате.
Излишние эмоции просто не позволят полноценно работать.
Важно иметь насыщенную эмоциями жизнь вне работы, увлекать себя полностью, чтобы не было соблазна думать о делах и бренности бытия. Меня особенно впечатляет созидание чего-то эстетичного. Например, обожаю рассматривать работы графического, предметного, интерьерного дизайна из разных стран.
Когда совсем тяжко, спасает только приземленное: сон и еда, режим «крепость» и тотальное игнорирование абсолютно всех внешних запросов, компьютерные игры несколько часов подряд и чтение «Куриного бульона для души». Последнее, впрочем, всегда душеполезно.
Рабочий день
Из-за пандемии я работаю удаленно. Просыпаюсь обычно к 10:00, умываюсь, завтракаю и начинаю работать.
Примерно до часу ночи занимаюсь житейскими вопросами. Я всегда с душой отдаюсь работе, поэтому вечером нужно успеть восстановиться. Обычно занимаюсь тем, что максимально воодушевляет. Не люблю рутину и бытовые задачки вроде уборки, посуды и подобного. Мы заказываем наборы продуктов с рецептами, это позволяет сократить время на приготовление. А самое ценное — не тратить силы и время на составление меню и закупку продуктов.
Подработки
Крайне редко беру подработки — если есть внутренняя потребность отвлечься на что-то новое и безумное. В мечтах у меня есть несколько параллельных жизней, в которых я осваиваю десятки разных профессий: от фэшн-дизайнера до техника-создателя умных машин для сельского хозяйства. В реальности пробовать новое пока получается только урывками.
Последние подработки были по графическому дизайну. Я начала осваивать его еще в студенчестве, когда делала проект с подарками ручной работы. Потом стала делать простые дизайны для других своих проектов и для знакомых. Так что все клиенты — знакомые либо их знакомые. Я не профи, у меня есть лишь базовые навыки — их я и предлагала в обмен на интересные задачки и деньги.
В последний раз мне платили 25 000 Р в месяц за 2—3 часа работы в будний день. Мне все ужасно нравилось, но в то время был сильный загруз на основной работе, и через три месяца совмещения я поняла: если продолжу — умру. Я так уставала, что каждый день просто плакала без причины. Муж настоял, чтобы я прекратила мучить свой мозг и организм.
Сейчас ничего не беру, мой внутренний ресурс улетает на ремонт и обустройство дома. Но однажды я на эмоциях снова впишусь во что-то новое.
Случай
Самое удивительное и обожаемое — веселые мнения людей о моем месте работы. При том, что в нем нет ничего сверхъестественного. Коллега мужа, когда тот ему рассказал о моей работе в благотворительном фонде и зарплате — по всей видимости, совсем скромной по мерке коллеги, — спросил:
Муж по поводу работы в фонде всегда говорит, мол, кто-то же должен нести социальную миссию нашей семьи. Думаю, если я сама захочу уйти в другую сферу, он придумает для меня другое утешение. Мы вместе с 15 лет, и в моих искренних увлечениях он меня поддерживал всегда. А еще он следит за моим состоянием и помогает выжить, если я забылась и в очередной раз не рассчитала свои силы.
Доход
У нас все еще популярно мнение, что за «добрые дела» не нужно платить зарплату. А если и платить, то чисто символически. Мол, это же должно идти от сердца, без корысти. Люди путают работу в НКО и волонтерство, когда человек отдает свое свободное время и силы на благо.
Мы обычные люди и не можем питаться лучами солнца или комментариями «спасибо, что вы есть». Мы тоже хотим уютный дом, новую сумку и в отпуск в горы. Работа в НКО — это тяжелый труд, который должен достойно вознаграждаться. Все мои коллеги выкладываются на 150%, потому что для них это не просто формальная работа. Многие ли из бизнеса готовы ежедневно работать больше, чем нужно, если речь не про размер премии или повышение, а просто так?
Российский некоммерческий сектор сильно отстает от НКО в США и многих странах Европы — как в уровне профессионализма и условиях для сотрудников, так и в масштабе социального эффекта в целом. Поэтому для нас сейчас критично важно собирать команды профессионалов, иначе проблемы, которые мы пытаемся решить, никуда не сдвинутся.
Все сдвиги, для которых было достаточно просто быть добреньким, уже давно случились.
Теперь важны серьезные знания и опыт. Чтобы переманить из бизнеса профессионала — менеджера, айтишника, маркетолога, да хоть кого, — нужно предлагать соразмерную оплату труда, а не в пять раз меньше. Мыслящие руководители НКО это прекрасно понимают и делают все возможное. Но общий абстрактный глас нашего общества все равно стыдит и стыдит за «растрачивание бюджета».
Стыд и страх осуждения — то, что нас удерживает от большого рывка. Даже мне неловко говорить своим знакомым, что я хочу зарабатывать больше в своей сфере. Как это — больше? Я же ведь не ради денег сюда устроилась. Кстати, некоторые руководители маленьких организаций все еще гордятся тем, что ни они, ни их сотрудники не получают за работу денег. Такие молодцы, все делают от доброго сердца, а все деньги до копеечки отправляют подопечным. Не удивительно, что они так и остаются маленькой локальной организацией, о деятельности которой почти никто не знает. Вот бы взять и выбить все эти дурацкие предрассудки из наших голов, как пыль из старого ковра. Однажды это случится — ух, заживем.
Сейчас, чтобы зарабатывать больше, нужно становиться лидером команды или отдела внутри НКО, но я не уверена, что это позволит увеличить заработок в разы. Не знаю точно, какой здесь потолок, но я не видела в открытых источниках суммы более 100 с чем-то тысяч в Москве — и это на высокие позиции вроде директора фонда. В целом зарплаты 100+ в российских НКО — большая редкость.
Если у человека есть острая необходимость в заработке, приходится искать выгодную подработку или уходить в коммерческую сферу. Но такое случается нечасто: обычно те, кто осознанно перешел в НКО, проникаются и обратно не хотят. Сейчас сектор НКО растет и профессионализируется — в подавляющем большинстве случаев люди идут на понижение зарплаты, иногда в разы, особенно если человек переходит из корпорации.
Недавно у нас был забавный разговор с мужем. Я озвучила ему свои мечты: как было бы здорово, если бы мы могли 10% от семейного бюджета направлять на помощь другим. Сейчас этот процент гораздо скромнее. А он подшутил, что разница между моей текущей и моей «нормальной» по коммерческим меркам зарплатой гораздо больше, чем 10% от нашего общего дохода, и, работая в фонде, я уже отдала эти деньги от нашей семьи на благотворительность. В этой шутке что-то есть! Наверное, каждый чем-то пожертвовал, чтобы работать в НКО.
Расходы
Увы, считать все траты подробно мы пока не научились, поэтому не могу точно назвать другие совместные расходы. Зарплата мужа покрывает остальные наши основные нужды.
На качестве продуктов, здоровье, безопасности и других базовых вещах мы не экономим принципиально. Но я всегда стараюсь использовать все доступные скидки: отслеживаю акции и распродажи, промокоды в основном гуглю, коплю баллы в «Пятерочке», «Перекрестке», «Вкусвилле», сервисах «Яндекса» и других, пользуюсь кэшбэком. Все это позволяет сэкономить несколько тысяч рублей в месяц, а при крупных покупках — например, авиабилетов, чего-то для дома или при большой закупке одежды — сумма может быть в разы выше.
Сейчас я трачу 1400 Р в месяц на автоматические платежи в фонды, которым доверяю, — в каждый по маленькой сумме.
Фонды, которым можно доверять: выбор нашей героини
💎 ОРБИ. Это фонд борьбы с инсультом.
💎 «Арифметика добра». Фонд, который занимается темой сиротства.
💎 Фонд помощи хосписам «Вера». Они занимаются паллиативной помощью — помогают людям в конце жизни.
💎 Фонд Хабенского. Здесь помогают детям с опухолями мозга.
Иногда этот список меняется. Кстати, у Т—Ж есть хороший короткий курс «Как помогать другим», искренне советую.
Финансовая цель
Хочется в ближайшие 7 лет закрыть ипотеку и начать строить свой дом. А в долгосрочной перспективе — обязательно обеспечивать родителям достойную жизнь. В идеале на это нужно 100 тысяч в месяц или больше. Они любят путешествовать, постоянно модернизируют свой частный домик в сибирском лесу. И еще папа — фанат новых технологий, на это тоже постоянно уходят деньги. Плюс нужна качественная медпомощь и продукты. Сейчас они работают сами, поэтому у них нет острой потребности в помощи.
Но пусть хотя бы на пенсии оторвутся по полной 💛
Они слишком много всего вложили в нас, своих детей, и достойны самого лучшего.
Будущее
С одной стороны, мне очень близка некоммерческая сфера. Это моя любовь и отдушина, и я уже никогда не смогу ее просто отпустить. С другой — я понимаю, что наемная работа здесь вряд ли поможет покрыть растущие финансовые потребности нашей семьи. Плюс мой давний интерес к бизнесу никуда не делся: тут и авантюра, и игра, и «сам себе хозяин», а это все мне иногда очень нужно.
Готового ответа на вопрос, что я хочу делать дальше, у меня все еще нет. Поняла лишь, что в ближайшие годы я все же хочу развиваться в благотворительности, и надеюсь на скоростной рост. А что будет дальше — поглядим. Если я и решусь уйти в свое дело, то это наверняка будет в какой-то степени социальное предпринимательство.